Страница 12 из 44
Глава V. Во власти Левиафана
Главный зал ресторана «THE SNAKE KINGDOM», просто ревел от восторга. Мигали разноцветные огни яркого сценического освещения. Под звуки и удары барабанов, звонкой громкой гудящей восточной музыки.
В этом свете, в головокружительном танцевальном ритме мимо рядами стоящих столов уставленных винами и прочим спиртным, проносились в диком развращенном любовном танце две гибкие идеальные и красивые, практически голые женские фигуры. Звонко стуча металлическими чашечками сагатами на пальцах женских украшенных золочеными браслетами рук. В безудержном танце живота. В скользкой блестящей смазке, извиваясь точно дикие змеи и завлекая пьяных и одуревших от увиденного мужчин, виляя своим голыми под парящими вуалями смуглыми в кофейном отливе широкими бедрами ног и задницами в узких золоченых натянутых туго под самый лобок плавках под поясом и голым животом. Тряся своими по сторонам почти навыкате в золоченых таких же туго облаченных лифчиками грудями. Шурша сверкающими обвесками, плясали две по своей неописуемой, просто красоте женщины танцовщицы.
Зал, просто взорвался. Он, ревел диким зверем и громыхала целая буря. В едком табачном дыму. От курительных трубок и кальянов. До простых сигар и сигарет.
Уже вышвырнули опять за сами двери охранники ресторана Кирк Стамп и Мет Кешнер этого не знающего ни порядка, ни границ в своем распущенном и развращенном диком неуправляемом поведении пьянчугу в прошлом моряка. А теперь работающего, простым водителем дальнобойщиком Джеки Чарри. Он опять кинулся было лапать двух танцовщиц по очереди, но охрана ресторана уже была наготове. И просто вышвырнула этого спускающего на ветер и пьянки все деньги бабника и дебошира, лет не старше тридцатипяти. Правда, успевшего, насовать стодолларовые бумажки и Гамаль Шаадим и Джудит Флоэрти в тугие с пояском золоченые танцевальные узкие плавки за набедренный с белой и голубой полупрозрачной вуалью пояс и в лямочки золоченых лифчиков. Но, этот второй, городской сорокалетний мафиози Оливер Макафферти был неприкасаем. Он и вел себя гораздо приличнее. Ибо само положение богатого и властного ублюдка не позволяло вести себя здесь не пристойно данной личности, хоть Оливер любил посещать такие заведения. Иногда с дружками. Иногда в одиночку со своими личными телохранителями охранниками. Все при оружии естественно и как полагается городским преступникам и теневым наркодиллерам. Но его синие волчьи звериные глаза. Безжалостные и властные. Жестокий сам взор. И вот сейчас пьяный и одурманенный красотой извивающихся в танце живота перед ним практически голых женских тел.
Его сводили с ума. Особенно карие обворожительные глаза под тонкими черными изогнутыми бровями и венценосной золотой короной Джудит и Гамаль. Наполненные любовной дикой страстью.
Все это приводило Оливера Макафферти в сексуальное любовное неистовство. А в его мужской преступника груди, гулко биться сердце. Сбивая свой ритм и в легких дыхания. И в белых сейчас штанах шикарного дорого за пару тысяч долларов костюма топоршиться вверх мужской детородный его весьма длинный и уже побывавший во многих женских промежностях член.
Все это заставляло этого вполне половозрелого бандита кобеля пересмотреть свои взгляды на положение и свой неприкасаемый статус городского гангстера и бандита, делая обычным, как и всех пьяных мужчин в этом гудящем и ревущем ресторанном зале под громкий звук барабанов и флейт. Изнывающей от безудержной любви как сами танцовщицы восточной музыки.
Сейчас обо всем говорили этого сорокалетнего бандита и мафиози синие эти волчьи влюбленные в саму двадцатидевятилетнюю Джудит Флоэрти глаза. Что сама вошла в сексуальный кайф, извиваясь в любви неудержимой змеей перед понравившемся ей мужчиной.
Он, Оливер Макафферти был без ума от нее и ее этого молодого танцовщицы живота тела. Да и ее подружка еврейка, лет сорока Гамаль Шаадим была тоже не на последнем месте. Но, Джудит, просто сводила этого безжалостного злодея и ублюдка с ума.
А она, Джудит Флоэрти, сейчас развернувшись спиной к Оливеру Макафферти. Запрокинувшись назад и, почти сложившись пополам. В узкой гибкой талии восточной танцовщицы. Через свою широкую в танцевальном поясе с полупрозрачной юбкой вуалью и узких плавках молодой жаждущей любви сучки задницу. Низко опустившись, чуть ли не до самого пола своей головой в золоченой венценосной короне и черными вьющимися волосами, крутила своим перед ним голым животом. Влюбляя в себя и развращая его, она увлеклась именно им и его злодея пугающими ледяными синими этими влюбленными до одури в нее глазами.
Оливер склонился к ней и их глаза близко встретились. А она, в сладостном танцевальном и музыкальном кайфе, закатывая свои безумно красивые карие под черными бровями девичьи глаза на запрокинутой голове под лоб в этот момент, вздумала расстегнуть на спине свой утыканный долларами золоченый лифчик.
Почему так вышло? Джудит и сама не могла сейчас понять. Она так никогда не делала. Ни перед кем в этом ресторане. А тут! Сама не понимая этого. Она, вдруг, захотела сейчас безумно и страстно его этого злодея и мафиози городского наркодиллера и бандита. Захотела любви и секса с ним, слыша звонкий стук живого своего женского влюбленного сердца в своей груди вперемешку со звоном своих в руках музыкальных чашечек сагат. Ощущая этого Оливера Макафферти внутри себя и всего в себе, впала в некий волшебный гипнотический транс, когда музыка немного стихла, а усилился звук громыхающих на весь ресторанный главный зал барабанов, выдавая четкий убийственный ритм.
Ее полненькие размера третьего девичьи молодые с черными торчащими возбужденными сосками груди, вывалившись из отброшенного в сторону ее собственными руками жгучей брюнетки золоченого танцевального лифчика с обвесками, закачались перед лицом Оливера Макафферти. Все это в совокупности с падающими на пол стодолларовыми зелеными длинными мятыми бумажками и голым животом, просто ошеломили и без того возбужденного и влюбленного до безумия городского безжалостного мафиози. У него, просто съехало все в его пьяной и обкуренной длинными толстыми сигарами темнокожей синеглазого мулата гангстера и мафиози кучерявой черноволосой голове.
Джудит, вдруг поняла, что как женщина окончательно и безвозвратно влюбилась. Внезапно, и как-то неожиданно для себя. Она в этот момент, просто сама с собой сотворила, что-то, что привело к такому. И всему виной ее тот жуткий дневной кошмарный сон и эта маленькая красивая старинная шкатулка с секретами, что открылась перед ней и в ее руках. Эти вылетевшие прямо Джудит в женское лицо с крючьями адские цепи, что вонзились в ее бархатистую нежную в кофейном отливе смуглую кожу, отрывая от лица. И эта кругом, возникшая в ее спальне ледяная темнота.
Жуткая адская боль сейчас напомнила ей о себе. Но, такая сладостная и головокружительная. И потом, вот это. Эта страсть и дикая безудержная и безумная любовь, жар и жажда безудержного даже бешеного звериного секса. Это все эта шкатулка продавца старьевщика Бени Кунца.
В зале стало твориться, просто настоящее безумие.
Именно уже вдрызг пьяные мужчины, завидев в такой завораживающей мужской взор позе, практически совершенно голую красавицу танцовщицу. Ее болтающиеся по сторонам голые с торчащими вверх черными сосками блестящие в скользкой смазке груди, и вращающийся кругами такой же голый с красивым пупком живот, вдруг разом точно куча кобелей, сорвавшись со своих поводков, кинулись к самой здесь красивой и сексуальной сучке и столику, где сидел Оливер Макафферти. Пришлось вновь вышибалам Кирку Стампу и Мету Кешнеру выгонять каждого и вышвыривать за саму дверь ресторана. Дошло до критической точки. Кто-то посмел ударить кулаком в лицо самого качка и здоровяка Мета Кешнера. Он ответил тем же. И из свернутого одним ударом увесистого мощного кулака громилы чьего-то носа, полетели, чьи-то кровавые сопли по сторонам. И понеслось. Полетели по воздуху бутылки в сам стоящий неподалеку ресторанный бар прямо в голову бармена Рони Бойла. Замелькал увесистые мужские кулаки и обутые в сапоги и ботинки ноги. Стали раздаваться удары. И пол ресторана стал окрашиваться кровью из разбитых носов, рассеченных кулаками губ и сбитых бровей. Полетели выбитые зубы. Раздался женский напуганный громкий многоголосый визг.