Страница 26 из 922
— Нет, собственная инициатива!
Оба весело рассмеялись. И поняли, что их связывает хорошая, прочная дружба.
— Скажите, Николай Иванович, — серьезно спросила Маша. — Если не секрет, привезли «каменную бабу» в Москву?
— Нет, это не секрет. Привезли. На вашем заводе, Маша, бдительность была не на высоте. Поэтому «каменную бабу» и допустили в ответственнейший цех в качестве чернорабочей. Казалось бы, ну что может сделать эта женщина, прикидывавшаяся дурочкой? А она делала то, чему ее научила ваша бывшая соседка — когда удавалось, в термическую ванну сыпала особый порошок. Коварные пылинки разрушающе действовали на металл — он изнашивался преждевременно. Надо такой-то детали работать сто часов, а она исправно служит лишь десять. Одна такая деталь попадалась из тысячи. Но вы понимаете, к чему это вело?
Маша подняла голову и глухо сказала:
— Очень хорошо понимаю, Николай Иванович. Одна деталь — человеческая жизнь. Отказал мотор в воздухе, и... Мне это подполковник уже рассказывал. Потому-то я и просила вас поблагодарить его за себя, за Андрея, за всех советских людей. Ну, а моя бывшая соседка?
— Что же, Маша, вы правы: товарищу Линеву пришлось немало потрудиться, стягивая воедино все нити обвинения. Ваша бывшая соседка никакая не Петрова Ольга Ивановна, так же как и не Могилевская. Она жила в нашей стране под разными именами, как это делают шпионы... Ну, вот и вокзал, Маша. Помните, как до войны на Комсомольской площади было светло?
— И все равно чудесная наша Москва! — подхватила Маша. — Ничего нет лучше на свете.
Молодые люди говорили о любимом городе, пока поезд, в который села Маша, не отошел от перрона. Маша стояла на площадке и махала рукой Николаю Ивановичу. И он махал ей, и что-то говорил, чего она уже не могла расслышать.
Поезд, набрав скорость, долго мчался вдоль московских улиц, проскакивал через мосты, под которыми шли трамваи, миновал несколько громад заводов и снова поровнялся с жилыми домами столицы, словно никак не мог расстаться с городом славы великого народа.