Игрок 2

— Давайте по маленькой. За такие камни и ваше будущее семейное счастье грех не выпить.

— Полностью с вами согласен Яков Соломонович.

Вот только дураки говорят что Курвуазье пахнет клопами. Он пахнет так, как и должен пахнуть напиток, носящий гордое имя коньяк. И вдвойне дураки те, кто считают, что этот благородный напиток нужно закусывать шоколадом или не дай бог николашками. Записывайте, если под рукой нет ручки и бумаги, то запоминайте. Мясо и только мясо. Лучше горячее, но и хороший продукт горячего или холодного копчения тоже подойдёт.

Этот балык был именно такой.

Одной мы не ограничились, и я спрашиваю у моего нового знакомого.

— А может быть, вы поможете и с гардеробом на свадьбу? Наверняка у вас есть нужные люди, — и ещё пара червонцем меняет своего владельца.

— Ни слова больше, Фёдор Михайлович. Я всё понял и всё сделаю.

Яков Соломонович снова наливает, чокаемся, а потом выпиваем. Он цепляет вилкой ломтик буженины и, пока набирает номер, отправляет его в рот.

— Нелли, это ты золотце? Да, ты меня узнала, солнце моё. Сделай мне приятно, сейчас к тебе приедут два совершенно замечательных человека. Мой добрый приятель Фёдор и его невеста, Аллочка. Ты бы её видела. Девочка конечно не так хороша как ты, но она прекрасна. Вот как себе для них всё сделай, хорошо?… Ты ж моя хорошая. Всё, обнимаю.

Потом он снова крутит диск телефона и снова говорит. Вот только совершенно другим тоном.

— Дава, ты мне нужен через десять минут у магазина… Что значит, ты не можешь? Слушай сюда и делай, что тебе говорят. Я сказал, что ты мне нужен. Это значит, что ты бросаешь все свои дела и едешь сюда. Не заставляй меня звонить твоей матери… Вот, хороший мальчик. Жду.

Завмаг кладёт трубку и говорит:

— Сейчас мы тут закончим, а потом мой племянник отвезёт вас в салон для новобрачных. У него совершенно шикарная машина. Белая Волга-кабриолет. И давайте так, Давид после того,как вы отстреляетесь у Нелли покатает вас по городу, а вы потом позовёте моего племянника шофёром на свадьбу. Договорились?

— Делаете свой маленький гешефт, Яков Соломонович, — улыбаясь говорю я.

— Ну а как иначе, Фёдор Михайлович, как иначе, — фальшиво вздыхает он, — хочешь жить, умей вертеться.

Мы выходим в торговый зал, помимо залога на побрякушки с камнями я плачу ещё и за покупки Аллы, еше пятьсот рублей как корова языком слизала и под взгляды, полные яда мы выходим из магазина, садимся в кабриолет и едем в магазин для новобрачных.

Там мой кошелёк похудел ещё на двести рублей, и на этом наш парад мещанства заканчивается.

Наш транспорт, пафосный до оскомины даже для Ялты, гордо подкатывает к ресторану «Южный». Такой оригинальный способ прибытия чудесным образом позволяет мне сэкономить пятёрку на входе.

Швейцар, увидев нас, от удивления вытягивается во весь рост и едва не отдаёт честь, дёрнувшись было пальцами к форменной фуражке.

Совсем скоро, все лавры «окна в Европу» заберёт себе отель «Ялта-Интурист», в самом названии которого присутствует чарующее и запретное «заграничное» содержание. Но это случится только через пять лет. Сейчас громадина недостроенного гостиничного комплекса нависает над городом словно больной зуб.

Пока иностранцев размещают в разных гостиницах. И в пафосной «Ореанде», и в чопорной «Тавриде», и в загородной «Украине».

Но самое близкое место к гостям из зарубежья, это гостиница «Южная» прямо возле порта.

Ялта — это не только курортный город, но и морской порт. Здесь часто бывают иностранные моряки и зарубежные специалисты, которые, несмотря на своё идеологически чуждое происхождение, пользуются заметными привилегиями по сравнению с местными гражданами.

С одной стороны, для них нужно показать все достижения социализма в лучшем свете. Они должны или проникнуться нашими идеалами, или по меньшей мере, страдать от чёрной зависти, чтобы потом рассказать всему миру о том, как хорошо жить в СССР.

С другой стороны, как заботливые хозяева, мы должны создать для приезжих иностранцев благоприятные условия. Ведь, вероятно, без импортной музыки, алкоголя и некоторых других «радостей» жизни, они не проживут и недели.

И, конечно же, нашей стране нужна иностранная валюта, как на государственном уровне, так и для отдельных представителей, далеко не всегда чистых на руку.

Именно поэтому вокруг этих гостей, словно стая пёстрых тропических рыбок, некоторые из которых вполне зубастые, кружат различные представители мелкого курортного криминалитета.

Конечно, особо опасных элементов сюда не пустят. Жизнь и здоровье иностранных гостей так же защищены, как и жизнь членов Политбюро.

Но фарцовщики, валютчики и девушки с пониженной социальной ответственностью чувствуют себя здесь вольготно. Почему их деятельность никто не пресекает? Этот «секрет Полишинеля» известен всем современникам, а вот чуткие души потомков могут его и не перенести, поэтому я лучше промолчу.

Уже от входа я замечаю две компании девушек, внешностью неуловимо напоминающих Аллу.

Они также ревниво оценивают мою спутницу, но успокаиваются, услышав из моих уст русскую речь. На их добычу никто не посягает, а соотечественников они милостиво предоставляют другим.

Далее я вижу пару мужчин в блестящих нейлоновых полосатых рубашках, с хитрыми взглядами.

А в глубине заведения замечаю большую и, кажется, уже несколько пьяную компанию в дорогих импортных костюмах, несмотря на тёплую погоду, а одного, даже в кожаном пиджаке с водолазкой под горло.

— А ты мне, случайно, не оставишь это колечко? — с надеждой в глазах спрашивает Алла, добавляя: — Или это тоже часть нашей конспирации?

— Это, конечно, для конспирации, — отвечаю я, — но его я, конечно, тебе оставлю.

Алла порывисто и бурно обнимает меня, и, не сдержавшись, целует в губы.

Девушки за соседним столиком, видя такую картину окончательно успокаиваются и перестают шептаться на наш счёт.

— У вас, случайно, нет хереса производства совхоза имени Ковпака? — решительно спрашиваю у официанта.

— Нет, но у нас есть очень качественный, Массандровский, — немного смущаясь, отвечает он.

— Что за халтура? — недовольно замечаю я. — А что у вас вообще есть из вин совхоза имени Ковпака⁉

Официант ещё больше смущается:

— На самом деле, у нас ничего оттуда не имеется, но…

— Это просто безобразие! — возмущаюсь, делая своему новому крымскому знакомому рекламу. — Я слышал, что весь командный состав Черноморского флота предпочитает исключительно «Ковпаковский» херес. Ну ладно, принесите тогда Массандру.

За хересом следует любимое Аллочкой «Новосветское» шампанское и коньяк для меня. Мы ведём себя шумно, много пьём и мало закусываем. В общем, действуем по уже отработанной схеме.

Когда зал заполняется и начинаются танцы, моя спутница приступает к «стрельбе глазами» в сторону мужчин в полосатых рубашках.

Но те, ловя призывные намёки, скромно опускают глаза. Их бизнес, скорее всего, не предполагает шума, а тем более знакомства с барышнями в присутствии их нетрезвых кавалеров.

Валютчики, скорее всего. А, возможно фарцовщики, скупающие у моряков презервативы или дамские колготки.

Тогда она переключается на мужчин в элегантных костюмах и, тогда её «охота» становится гораздо успешнее. Выйдя покурить минут на десять, я вижу её танцующей с «кожаным пиджаком».

Подхожу к ним и с чувством глубокого удовлетворения прописываю ему по физиономии. Только в последний момент успеваю подумать, что компания из четверых человек для потасовки, это всё же многовато.