Игрок 2

Не спеша, я иду по набережной, смешавшись с весёлой толпой отдыхающих. Жадно ловлю звуки музыки с открытых веранд кафе и ресторанов, которые перебивают друг друга.

Вдыхаю свежий морской воздух и слушаю плеск волн.

Повинуясь минутному порыву, я подхожу к самому парапету. Туда, где вода плещется прямо подо мной. Достаю из кармана колоду карт. Правильную колоду, без шестёрок.

И по одной, плоско, точно блинчики, запускаю их в тёмную воду Чёрного моря, надеясь, больше к ним никогда не прикасаться.

Бросив последнюю, я отряхиваю руки и оборачиваюсь.

— Евстигнеев Фёдор Михайлович? — окликают меня.

Я оборачиваюсь на зов и вижу мужчину непримечательной внешности, который стоит возле серой 21-ой Волги. Автомобиль на Набережной — сам по себе нонсенс.

Сюда в пешеходную зону просто так не пустят. Да и мужчина на вид, прямо скажем, специфический. Некоторые профессии накладывают на внешность неизгладимый отпечаток. Это я вижу и как писатель, и как игрок.

— Он самый, — не вижу смысла отпираться. — Чем обязан?

— Позвольте с вами побеседовать, — говорит мужчина.

— О чём?

— О том самом, чем вы только что загрязняли акваторию Черноморского побережья, — усмехается он. — О картах.

— Витя, там тебя Егоров вызывает, — голос недавно переведённого из Киева коллеги отвлёк следователя ялтинской прокуратуры Виктора Сергеевича Болотина от достаточно тяжких дум.

А всё дело было в деле, вот уж неловкий каламбур на грани тавтологии, которое Виктор Сергеевич тащил уже несколько дней. А именно об убийстве залётных шулеров.

То, что орудует целая банда, стало понятно практически сразу, одиночке такого просто не совершить, плюс экспертиза показала, что убивали жертв минимум двое и эти двое точно знают, как браться за оружие. Раны на телах жертв даже не говорили, а буквально кричали об этом.

В связи с этим Болотину было даже как-то не по себе от того нелепого наезда на московского писателя, как там его? Евстигнеева, да. Это только на первый взгляд он производил подозрительное впечатление, а на самом деле ну никак не мог ни в чём подобном участвовать.

Но не это было главное. Главным было какое-то звериное чутьё, которое, как у хорошего следака, было у Болотина. Виктор Сергеевич нутром чувствовал, что убийство это не последнее.

Вот только сделать ничего было нельзя. Вся местная криминальная или около того шушера выглядела как будто парализованной. Все как воды в рот набрали и осведомители, которые и являются главным активом в подобных делах, ничем помочь не могли.

Конечно, Болотин не сомневался, что рано или поздно распутает эту ниточку, по-другому и быть не могло, но всё равно.

Чувство, что из-за него и его нерасторопности могут погибнуть люди, на шулеров и тому подобную гнусь ему было плевать, притом люди случайные, вызывало самое настоящее отчаяние.

— Иду, ответил Виктор Сергеевич и поправив форменный мундир, его начальник, советник юстиции первого класса Кулёмин был практически педантом, отправился в кабинет.

Пройдя пяток гулких коридоров и, поймав на ранних залысинах парочку солнечных зайчиков из окон, Болотин остановился возле обитой дерматином двери.

Ещё раз поправил мундир и постучав вошёл в кабинет.

— Вызывали, Павел Фёдорович? — спросил Болотин у своего начальника.

— Да, Витя, вызывал, — ответил тот.

Егоров был не один в кабинете. В кресле напротив необъятного стола сидел уже пожилой мужчина в ничем не примечательном коричневом костюме. Незнакомец вот вообще ничего из себя не представлял, но Болотин был слишком хорошим следователем, пусть и слишком долго задержавшимся в Ялте чтобы не понять то, что перед ним его коллега. И судя по тому, как с незнакомцем держался Егоров, очень важный коллега, может быть даже особо важный.

Егоров между тем продолжил:

— Витя, познакомься с Олегом Петровичем Фёдоровым, государственным советником юстиции второго класса и следователем по особо важным делам Генеральной прокуратуры.

— Приятно познакомиться, Виктор Сергеевич, — сказал Фёдоров и встав протянул Болотину руку, рукопожатие получилось крепким, при этом Виктор ещё и успел заметить, что на правой руке у важняка отсутствовал мизинец, а вся ладонь была покрыта паутиной застарелых шрамов.

— Где это вас, товарищ Фёдоров? — спросил Болотин, имея в виду руку.

— Воевал, — последовал короткий ответ.

Затем Фёдоров сделал несколько шагов по кабинету Егорова, посмотрел в окно и перешёл к главному.

— Я забираю вас в свою группу товарищ Болотин. Догадаетесь, чем будем заниматься?

— Убийцами шулеров? — гадать тут было нечего, всё и так понятно.

— Верно. Вот смотрите.

С этими словами Фёдоров достал из своего портфеля увесистую папку с документами и фотографиями.

— Всего за последние семь лет было восемь подобных случаев. Ваш девятый. Везде почерк очень похожий, поэтому всё это и объединено в одно дело.

Эпизоды номер один и два. Батуми 1965 год, между эпизодами две недели.

Перед Болотиным были фотографии и показания. Из них следовало, что семнадцатого июля 1965 года в своём дачном домике был зарезан известный грузинский шулер Ираклий Тодуа со своим «вторым номером» и его младшая сестра, девушка семнадцати лет. Спустя две недели в окрестностях того же города — ещё одно убийство. И снова катала, на сей раз один.

— По показаниям окружения жертв убийцы завладели семнадцатью тысячами рублей и золотом на общую сумму ещё в сорок тысяч, — добавил Фёдоров.

Болотин на это только кивнул, ну да, Грузинская ССР очень небедная. Логично, что тамошние каталы могли и золото иметь.

— Дальше, тысяча девятьсот шестьдесят девятый. Клайпеда, Литовская ССР.

И снова взгляд Болотина упёрся в две стопки фотографий. И снова жертвами стали каталы плюс женщина, на сей раз официантка подпольного катрана, который держал один из погибших.

— А здесь какая сумма? — спросил Виктор Сергеевич.

— Удалось установить только приблизительно. Убийцы вынесли всю кассу «заведения», в котором произошло первое убийство, скорее всего, там было тысяч пятьдесят. И ещё примерно десять тысяч во время второго.

Под номерами пять, шесть, семь и восемь значились зверские расправы с шулерами в Кисловодске, и год назад в Туапсе. Общее количество жертв составило аж десять человек.

И вот теперь девятый эпизод. Ялта 1972 года.

— Я так понимаю, что скоро будет и десятый эпизод, — сказал Болотин, когда Фёдоров закончил, — тут не надо быть Шерлоком Холмсом, чтобы понимать логику и видеть, что местом преступления всегда являются курорты и все случаи парные. Может быть, есть ещё что-то, что связывает эти убийства?

— Вы задаёте правильные вопросы, товарищ Болотин. Часть жертв была, как говорится, залётными. Приехавшими на курорт срубить денег у отдыхающих.

— Понятно, Олег Петрович. Скажу сразу, мы отработали по местным, все как воды в рот набрали, молчат. Никто ничего не знает, не слышал, не видел.

— Это понятно, Виктор Сергеевич, всё как всегда. Если бы было не так, то я бы сейчас с вами не разговаривал.

Болотин хотел ещё что-то сказать, но осёкся на полуслове. Достал из внутреннего кармана сигареты и уже было собрался прикурить, как вспомнил, где находится.

— Разрешите? — спросил он у Егорова. Начальник молча кивнул и достал пепельницу.

Болотин молча курил, стряхивал пепел от своего «Казбека» в поданный хрусталь и смотрел, как струйка дыма под напором воздуха из кондиционера разносится по всему кабинету.