Серая Башня

Да, шутка хорошая.

Вариант Н’ри получился забавный, ведь «ord» — это «дубина, кувалда, молот». Действительно, этот Далалор’дэль — тот ещё верзила. Парень крупный, высокий, мускулистый, и, похоже, всю жизнь провёл в качестве военного наёмника. Имя «Кувалда» ему вполне подходит.

На одной из ежедневных встреч с Н’ри, пока я проходил процедуру обратного Глэйморр, я спросил у него как идут дела у моих друзей — Мэлис и Дозэфа, и он сказал, что их процедура омоложения и превращения в полноценных д’хаэнэлле продвигается вполне успешно. Я спросил, принял ли вад’х их в наш Дом и дал родовые имена — и Н’ри кивнул. Также я спросил о том, как дела у моей лошади. Н’ри сообщил, что её хорошо содержат и за ней ухаживают. Отрадно было это слышать.

Пока я проходил процедуру обратного Глэйморр, меня регулярно навещали музыканты — ведь вместе мы записывали аудиокнигу. Выслушав очередной мой рассказ о приключениях в Мире Мабдэйнов, они восторженно вздыхали, а потом удалялись восвояси — сочинять очередную песню на тему моих приключений. Вот откуда взялись все те песни из так называемого «Мабдэйнского Цикла», которые сегодня можно услышать на каждом углу — начало этому жанру положили мои музыканты, вдохновлённые моими мабдэйнскими историями. Некоторые называют этот «мабдэйнский жанр» — Ренессанс Межпланетного Романтизма. Ренессанс — потому что такой жанр уже был когда-то прежде в моде — в те стародавние времена, когда только начались первые межпланетные странствия д’хаэнэлле-первопроходцев, типа Лад’хаэля и Лигхисэлины Гзаэвэк.

Постепенно я становился всё больше похож на себя прежнего, а значит, вскоре я мог уже показываться перед остальными жителями Х’айтрайенборр — всеми теми посетителями из других Домов, что толпились у входа в лабораторию Н’ри и жаждали встречи со мной. А также — я мог посетить Дом Таламор-Арран-эль.

Когда я начал наговаривать свою историю на диктофон, я снова остро переживал все те моменты, что произошли со мной в прошлом, на Земле Людей. И единственным способом освободиться от ярких переживаний и эмоций было — занятие скульптурой. Я начал лепить образы тех, кого знал ранее, и кто населял мою память.

Я сделал парящую голову Адэрана Тольскера. Даида Макпетуса. Сэлдэна Тольскера. Хейльзы Дунханд. Отатиса. Дозэфа (того, каким он был в Мире Людей). Мэлис. И других. Внутри этих голов я зажёг светящиеся огоньки и позволил им воспарить вверх и кружить вокруг колонны в центре моей мастерской — и теперь головы медленно плыли вокруг неё, будто планеты, совершающие свой цикличный ход. С ними плавали в воздухе головы Майры и матери. Я всё отпускаю. Пусть всё летит, пусть всё плывёт.

Процедура Глэйморр заняла немало времени. Ушло два месяца на обратное превращение — и это было только первоначальное изменение, далее я должен буду посещать процедуры и проходить курс реабилитации в течение года, восстанавливаться. Тем не менее, теперь я походил на себя прежнего, и мы решили, что я могу показаться на людях. И, первым делом, мы решили отправиться в Дом Т’халамор-Арран-эль, где мы отдадим Камень Ори-Ари, где мы заключим мир между нашими Домами, где соберутся представители других Домов и засвидетельствуют мне своё почтение и выкажут благодарность, и где я попрошу руки Эндэлина-Аррии.

Глава 63

Башня Над Рекой

Мы отправились к Дому Таламор-Арран верхом на ларак’хах, облачённые в церемониальную броню. Я был в моём любимом бронедоспехе насекомого. Наш путь проходил через холмы и долины, через горы и леса, и через опасные места, где водились дикозвери, но нас сопровождала большая группа охотников, и мы с успехом отбивались от всех зверей.

Когда мы достигли границ владений Таламор-Арран, нас встретили воины и охотники Дома и составили сопровождающую процессию, которая поможет без проблем добраться до самого Тэак’х-Морр. Увидев меня, охотники и воины поприветствовали радостными криками и воздали хвалу моему поступку. Пожалуй, уже всё население планеты знало про мой подвиг, и я стал всепланетным героем и любимцем. Что ж, вот и я внёс свою лепту в улучшение репутации нашего Дома.

Путь по землям Дома Т’халамор-Арран пролегал через долины и по пологим холмам, через небольшие рощи, и в пути неоднократно приходилось преодолевать реки — благо, было немало мостов. По рекам постоянно сновали суда, а в самих реках водилась живность — это и был основной промысел, которым занимался Дом Башня Над Рекой — судоходство и разведение водной живности.

Наконец, мы добрались до сердца владений Дома Таламор-Арран.

Огромная река, размерами напоминающая скорее море, омывает скалы, в которых вырезаны ступени, мосты, башни, дома, арки, зубчатые крепостные стены. То — река Арран. На скале над водой возвышается громадный Teak’h Morr. Вверх по склону к нему ведёт дорога, мощённая ровным кирпичом и окаймлённая каменными перилами и фонарями.

Воды реки отводятся в озёрца, в пруды, окружённые по берегам постройками — именно в этих прудах разводят сипсизов и прочую речную живность, которая и является главным промыслом Дома Таламор и которая отражена на их гербе.

По реке Арран плавают судёнышки, лодки с парусами. На набережной — стоят каменные беседки, открытые кафе, где можно выпить и перекусить, любуясь на реку. У дальних берегов виднеются скалы, поросшие лесами. По набережной степенно гуляют д’хаэнэлле, большинство из них — прекрасные девы в прозрачных одеждах.

Система отвода воды из реки и распределения её по прудам и озёрам включает в себя немало искусственных водопадов, которые низвергаются всюду со скал. Они кажутся естественными, но на самом деле вытекают из массивных труб, вделанных в скалы, и мощь потока управляется простыми манипуляциями с вентилями, регулирующими напор.

Некоторые здания, из которых контролируется подача воды в трубы, располагаются прямо в скалах, врезанные в стены, рядом с обрушивающимися потоками водопадов.

Через речушки, ручьи, пруды — перекинуты прекрасные мосты с перилами и фонарями.

Всюду можно видеть дамбы. Огромная статуя д’хаэнэлле стоит на пьедестале возле величественной дамбы. Статуя изображает кого-то из прежних вад’хаэлей Дома. Я не знал, кто это, и в чём заключались его заслуги — возможно, он и возвёл эту дамбу, и за это его решили здесь увековечить?

Мы направились в сторону Теак’х-Морр на вершине утёса. Это комплекс строений, окружённый высокой стеной. Выше всех поднимается одна из башен. Рядом с ней соседствуют две, чуть поменьше. Зданий в комплексе — великое множество, все они огромны, массивны, величественны и имеют строгий, суровый вид.

Здесь мало поздней д’хаэнэлльской изысканности — больше чувствуется старый консервативный стиль, что был в моде ещё до эпохи Возвышения Домов. (В те стародавние времена наш язык был другой — Hainaeh Zaenghvaad, и многие сегодняшние слова звучали бы на нём иначе. Например, Дом T’halamor-Arran-el' назывался бы Tullwmaar-Ar’Wein-al'. А наш Дом D’hala-Rin-el' — звучал бы как Taal'-R’wdan-al'. А моё имя было бы — Taalan-H’iadri-al').

Дома многоэтажны, на каждом красуется множество арочных окон. На стене самой главной башни — давшей название Дому — изображён огромный символ — такой большой, что его хорошо видно издалека. Рыба, согнувшаяся дугой, пытающаяся укусить себя за хвост. Герб Дома.

Мы поднялись на утёс, прошли через огромные врата, имеющие форму вертикально-вытянутой арки, и вошли на территорию Тэак’х-Морр.

Нас встретили старшие слуги Дома. Они поприветствовали нас и сообщили, что нас ожидают, и глава Дома выделил нам целое крыло в Тэак’х-Морр, предлагая оставаться гостить столько, сколько мы пожелаем.