Страница 88 из 150
Вечером 29 октября посты ВНОС Горьковского корпусного района ПВО доложили о приближении к городу группы вражеских самолетов. В 21.50 по местному времени в городе был подан сигнал «Воздушная тревога». И действительно, в глубине промозглой ночи над железной дорогой Москва – Горький летели три Не-111, под фюзеляжами которых были подвешены мощные 1000-кг бомбы. Достигнув окрестностей Дзержинска, «Хейнкели» неожиданно изменили курс на северо-восток.
Вскоре открыла огонь зенитная артиллерия 1 -го боевого сектора, защищавшая Сормовский и Кагановичский районы. Операторы РЛС РУС-2 продолжали следить за полетом целей и сообщили в штаб корпусного района, что они движутся в сторону Балахны. Тогда уже приказ начать заградительный огонь получил 279-й ОЗДЦ. Одновременно загрохотали зенитки, установленные на железнодорожных платформах. Стало ясно, что целью налета, вероятно, является ГоГРЭС.
Вот тут-то над областью нависла реальная смертельная опасность, ведь трех бомбардировщиков было вполне достаточно, чтобы если не полностью вывести из строя, то хотя бы серьезно повредить единственную крупную электростанцию. Последствия могли быть ужасными: мгновенная остановка сразу всех крупных и средних предприятий, паралич коммунального хозяйства и кромешная тьма в городе. И все это в период решающих боев под Сталинградом, когда продукция горьковских заводов была как воздух нужна фронту.
Однако немецкие штурманы не оценили важность момента и отнеслись к делу халатно, ошибшись в определении ориентиров. В результате в 23.10 три мощнейших взрыва прогремели на бумкомбинате в г. Правдинске, который находился на берегу Волги, рядом с Балахной. Была полностью разрушена электроподстанция предприятия, в корпусах цехов вылетели стекла. Кроме того, вышли из строя ЛЭП № 103 и 3521. Тем не менее командование корпусного района ПВО вздохнуло с облегчением, генералу Осипову было хорошо известно стратегическое значение Балахнинской ГРЭС. В 23.35 он приказал дать «Отбой ВТ».
В эти дни в штаб 784-го ЗенАП, находившийся в «радиусном доме» в Соцгороде, прибыло пополнение из десяти человек – недавно обученных специалистов радиосвязи. Среди них был и 19-летний сержант Николай Егорычев. Здесь молодые бойцы познакомились с командующим зенитной артиллерией генералом Долгополовым, а затем были распределены по батареям, прикрывавшим автозавод. Николая и его друга-односельчанина зачислили в 3-ю батарею полка, позиции которой располагались в лесу на окраине города.
В ночь на 31 октября, по данным корпусного района ПВО, пять бомбардировщиков совершили налет на Дзержинск. Этот город, по сути, был «пороховой бочкой» Поволжья, и одно удачное попадание могло привести к катастрофическим последствиям. Воздушная тревога была объявлена в 04.00 по местному времени 31 октября, а через 25 минут Дзержинск и Горький сотрясли многочисленные выстрелы зенитных орудий. Затем началась бомбежка.
Николай Егорычев вспоминал: «Ударами рельсов объявили воздушную тревогу. Командир батареи, командиры взводов, орудий и приборов на своих местах. Слышались доклады командиров орудий, прибора ПУАЗО-3 и дальномера о готовности к ведению воздушного боя. Воздушный разведчик стоял на КП рядом с командиром батареи, зорко всматриваясь в воздушное пространство на запад. А недалеко от батареи, западнее ее, – г. Дзержинск. Прошло немного времени, всего несколько минут, и все мы увидели, что небо над Дзержинском покраснело от разрывов снарядов. А еще через несколько минут стали падать светящиеся авиабомбы (САБ). После сбрасывания с самолетов они медленно опускались на парашютах и ярко горели… С появлением первой САБ командир батареи скомандовал:
– Заградительным, азимут… угол возвышения, взрыватель осколочный… три снаряда, беглый огонь!»
Пятнадцать фугасных бомб упали южнее химического завода им. Свердлова. В результате был разрушен один барак, погибли два человека, 18 получили ранения. Как говорится, опять «пронесло».
В эту же ночь была внезапно атакована железнодорожная станция Селиваново на перегоне Муром – Ковров. Здесь немецкий бомбардировщик сбросил четыре фугасных бомбы, а затем обстрелял сооружения из пулеметов. По счастливой случайности никто не пострадал. Командование ПВО вновь отделалось легким испугом. В 05.00 повсеместно прозвучал сигнал «Отбой ВТ».
Прошло пять дней. С началом ноября в Верхнем Поволжье, как обычно, наступила зима. Выпал первый снег, несколько облагородивший вид грязного и неухоженного города. Горьковчане запасали дрова, теплую одежду и готовились к холодам, которые не сулили им ничего хорошего, кроме тягот и испытаний.
Ночь с 5 на 6 ноября в Горьком была ясной и холодной. Ударили морозы до – 10°С, со скоростью 9 м/с дул северо-восточный ветер. Наблюдатель, сидевший на вышковом посту завода «Нефтегаз», весь продрог. Все его мысли были лишь о теплом помещении и горячем чае. Высоко в небе светила полная луна. На востоке расстилалась пустынная равнина, тянувшаяся до самой Волги, дальше к югу едва различимо чернела громада нагорной части города. Вдруг в 01.46 именно с той стороны вспыхнули оранжевые огоньки, потом послышался отдаленный грохот стрельбы зенитных орудий. Наблюдатель немедленно бросился к телефону и сообщил в штаб МПВО объекта: «В районе города открылась зенитная стрельба». Прошло еще две минуты, и в 01.50 по радио был принят хорошо знакомый сигнал «Воздушная тревога».
К таким моментам за год все успели привыкнуть, но в этот же миг произошло неожиданное. Находившиеся на улице рабочие с ужасом увидели, как их скрытый во мраке затемнения завод в одно мгновение был освещен мертвецким ярко белым светом. Словно какой-то огромный прожектор выхватил из ночи корпуса, трубы и нефтехранилища. Причиной тому были десять осветительных ракет, повисших в небе в виде «люстры» прямо над «Нефтегазом». Их свет был виден на большом расстоянии. В частности, Рябухов, наблюдатель вышкового поста № 1 на автозаводе, расположенном в девяти километрах от «Нефтегаза», сообщил в штаб МПВО завода: «Над „Красной Этной“[131]осветительные ракеты ярко-белого цвета».
Тем временем рабочие «Нефтегаза» не успели опомниться, как послышался оглушительный свист падающих бомб. Покинуть цеха и спрятаться в укрытия, естественно, никто не успел. Бомбежка застала каждого на своем рабочем месте. Девять мощных взрывов один за другим сотрясли промзону и ее окрестности. На соседнем заводе № 92 повылетали стекла, грохот отчетливо слышался в цехах «Красного Сормова» и на авиационном заводе, находящемся в полутора километрах.
Семь 50-кг бомб взорвались рядом с нефтехранилищем[132], восьмая – в районе газового цеха между резервуаром № 327 и гудронным котлованом первого блока. Девятая же бомба – 500-кг фугаска – попала прямо в котельную завода между экономайзером 4-го, 5-го котлов и дымососной установкой. Прогремел мощный взрыв, и в небо взметнулся столб пламени, дыма и пара. Со скрежетом повалилась дымовая труба. Погибли оказавшиеся в эпицентре кочегары Г. Капустин, М. Мальков, А. Плеханов, слесарь В. Андрианов, был тяжело ранен и чудом остался в живых зам. начальника 114-го корпуса (котельной) Н. Замыслов. Еще четыре человека получили легкие ранения и контузии. Мощной взрывной волной вышибло стекла, оконные переплеты и двери в 124-м корпусе, ЦРП, 117-м, 119-м корпусах, корпусе насосной станции пирогенных установок, коксовом цехе и других.
Кроме фугасных, в районе газового цеха и на крышу механической мастерской упали четыре килограммовых зажигательных бомбы. Они были своевременно потушены рабочими завода Паюровым, Венихиным и бойцом военизированной пожарной команды Новиковым. Еще 75 зажигалок упали на Сормовское шоссе и расположенный напротив «Нефтегаза» артиллерийский завод № 92 им. Сталина. В результате там возникли 11 пожаров, которые были потушены героическими усилиями противопожарной службы и цеховых пожарных команд завода. Еще четыре бомбы перелетели на ул. Красных командиров (ныне ул. 50 лет Победы) в Калининском поселке, где были затушены силами групп самозащиты.
131
Этот завод расположен как раз на прямой линии между Горьковским автозаводом и «Нефтегазом».
132
В целях «сохранения гостайны» оно называлось «емкость № 136».