Страница 28 из 45
В сентябре Фастовы переехали в город, суетность жизни увеличилась еще больше. Димка пошел в школу.
У Ивана Федоровича прибавилось работы в лаборатории. Потекла привычная, обычная жизнь.
И только в ноябре Надежда Юрьевна заметила, что ей нездоровится. И то, пожалуй, не она заметила, Мария Георгиевна.
— Надя, — сказала она, — ты похудела. У тебя изменился цвет лица. Заболела?
— Так, легкое недомогание… — призналась Надежда Юрьевна.
— Как аппетит? — спросила Мария Георгиевна.
— Аппетит хороший.
— Больше гуляй на воздухе, — посоветовала Мария Георгиевна. — Лыжи ты совсем забросила, а ведь была спортсменка.
Надежда Юрьевна грустно улыбнулась: мало ли что было в молодости?
— Пойдем в театр? — предложила Мария Георгиевна. — У меня два билета. Один… — тихонько вздохнула, — лишний.
Надежда Юрьевна согласилась пойти в театр.
Пьесу она смотрела рассеянно, мало обращала внимания на доверительный шепот подруги в антракте сплетни. Кажется, жалела, что пошла, лучше было бы посидеть дома.
— Ты какая-то странная, — заметила Мария Георгиевна, — без огонька. Что у тебя во рту?
— Пуговица… — ответила Надежда Юрьевна.
— А ну.
Надежда Юрьевна выплюнула в кулак пуговицу, показала подруге. Пуговица была жестяная, старая, порядком обсосанная.
— Что это ты?.. — удивилась Мария Георгиевна.
— Не знаю, — ответила Надежда Юрьевна.
— Так и сосешь?
— Сосу.
Мария Георгиевна удивилась еще больше. Сказала:
— Такую гадость…
Пуговица действительно была не из лучших. Но Надежда Юрьевна преспокойно отправила ее в рот.
— Надя!..
— Хочется, — сказала Надежда Юрьевна.
— Давно?
— С месяц…
Бывает, что дети едят известку со стен, какую-нибудь траву. Это Мария Георгиевна знала. Тут железная пуговица. Может быть, Надя в положении?
Поговорили на эту тему.
— Кажется, нет, — сказала Надежда Юрьевна.
— Значит, в твоем организме не хватает железа, сделала вывод Мария Георгиевна.
Надежда Юрьевна поводила языком во рту пуговицу, ответила:
— Наверное, не хватает,
— Ешь побольше яблок и помидоров, — посоветовала Мария Георгиевна.
— Яблоки ем.
— Надя!..
Они уже вошли в зал после антракта, сели. Мария Георгиевна искоса взглянула на подругу;
— Ты какая-то странная.
— Повторяешься, — ответила Надежда Юрьевна.
Поднялся занавес, и обе подруги досмотрели действие без интереса.
Пуговицу во рту Надежды Юрьевны заметил и Иван Федорович.
— Так и сосешь? — повертел он пуговицу в руках.
— Сосу, — ответила Надежда Юрьевна.
— Брось, — посоветовал муж.
Надежда Юрьевна взяла у него пуговицу, положила в рот под язык.
Иван Федорович поглядел на жену внимательно: побледнела, под висками появились вмятины — похудела.
— Завтра же сходи к врачу, — сказал он.
— Зачем?
— Что у тебя за мания — сосать пуговицу? — возмутился Иван Федорович.
— А врач чем поможет?
— Посоветует что-нибудь. Может, у тебя малокровие.
— Вот еще… — сказала Надежда Юрьевна. Но к врачу пойти согласилась.
— Ну и что? — спросил Иван Федорович вечером, возвратившись с работы.
— Обслушала, обстукала, — начала рассказывать
Надежда Юрьевна. — Говорит: вы здоровы.
— А пуговица? Ты сказала про пуговицу?
Пока разговаривала с мужем, пуговицу Надежда Юрьевна держала в руке.
— Сказала.
— И что? — нетерпеливо спросил Иван Федорович.
— Ничего особенного. Недостаток в организме железа.
— Господи! — воскликнул Иван Федорович. — И ты об этом говоришь спокойно!
— Прописала таблетки Бло, ферамид, — рассказывала о беседе с врачом Надежда Юрьевна. — А больше, говорит, кушайте шпината и свеклы. В сыром виде.
— В сыром виде!.. — воскликнул Иван Федорович. — Ты больна?
— Здорова. Сказала же врач…
Каждый день Груша подавала ей тертый шпинат и свеклу. Надежда Юрьевна безропотно поедала то и другое. Но главным ее удовольствием была железная пуговица, которую она обсосала уже наполовину.
Иван Федорович беспокоился. Как ни был занят работой, он не мог не заметить ухудшения здоровья жены. Надежда Юрьевна худела, у нее появилась апатия — даже разговаривать ей не хотелось. Всякий раз, приезжая с работы, Иван Федорович спрашивал жену о здоровье:
— Ну как?
— Ничего, — отвечала Надежда Юрьевна односложно.
— В санаторий поедешь?
— Не хочу.
— Надя!
— Не смотри на меня так, — говорила Надежда Юрьевна.
В январе у Ивана Федоровича осуществилась мечта. Он перешел с преподавательской работы на исследовательскую, стал заведующим лабораторией. Работа над диссертацией быстро пошла вперед, подходила к заключительной стадии. Предстояло поставить ряд опытов, работал Иван Федорович в области изучения мозга, была изготовлена тончайшая аппаратура по биотокам. Случалось, Иван Федорович сутками не появлялся дома — обедал в институте, спал в лаборатории. Естественно, Надежда Юрьевна была от этого не в восторге, но Иван Федорович умел успокаивать супругу: в конце концов главное, говорил он, работа.
— Это ненадолго, Наденька. Через месяц освобожусь. Даже возьму отпуск, если хочешь. Как твоя пугозица? — попытался он шутить.
— Замолчи!.. — говорила Надежда Юрьевна. Какое-то равновесие в ее организме наступило: худеть она перестала. По-прежнему ела шпинат и свеклу недостаток железа в организме ощущался. Но теперь по советам близких Надежда Юрьевна больше ела мяса, яиц, и все надеялись, что дело идет к перелому, Надя наконец начнет поправляться.
Так думал и Иван Федорович. Приналег на работу, по неделе не появлялся дома.
В такое вот время, ощущая нужду в деньгах. Надежда Юрьевна зашла к мужу в лабораторию.
— Ты, Надя! — отвлекся он от приборов. — Садись. Я сейчас.
Надежда Юрьевна села на стул. Муж возился с аппаратурой.
— Что такое? — ворчал он. — Откуда поле? Не было ничего — и вдруг…
Надежда Юрьевна сидела на стуле, ждала, когда Иван Федорович оторвется от приборов.
— Не пойму… — бормотал тот. — Откуда фон? Несомненно, наведенный. Не было же минуту назад!
Надежде Юрьевне надоело сидеть. Встала со стула, подошла к шкафам поглядеть на приборы.
— А… — удовлетворенно сказал Иван Федорович. — Чисто, никаких помех. Надя! — позвал жену.
Надежда Юрьевна подошла.
— Я совсем забыл, — признался Иван Федорович. Зарплату получил. Вот деньги.
При этом он случайно взглянул на приборы и выругался:
— Что за черт! Извини… — обернулся к жене. — Не ладится тут, в аппаратуре.
Опять стал копаться в приборах. Надежда Юрьевна заскучала, отошла к окну. За окнами лаборатории был маленький сквер, из детского сада вывели малышей на прогулку.
— Надя! — позвал Иван Федорович.
Надежда Юрьевна подошла.
— Вот деньги, — вынул он наконец из кармана. Передавая жене конверт, он искоса поглядывал на стрелки, на счетчики. Что-то опять там не ладилось.
— Фокусы! Прямо фокусы! — недовольно восклицал Иван Федорович.
Надежда Юрьевна взяла деньги, пошла прочь. Дошла уже до двери, когда Иван Федорович окликнул ее:
— Надя!
Надежда Юрьевна обернулась. Муж стоял, наклонясь над столом, позвал ее:
— Вернись, пожалуйста.
Надежда Юрьевна вернулась.
— А-а-а… — протянул Иван Федорович, не отрываясь от приборов.
— Чего тебе? — спросила Надежда Юрьевна.
— Отойди… — Иван Федорович стоял к ней спиной, впившись глазами в аппаратуру,
Надежда Юрьевна отошла.
— Подойди!
Надежда Юрьевна неуверенно подошла.
— Вот как! — сказал Иван Федорович. — Отойди!
— Ты что, Ваня, считаешь меня маятником? — спросила Надежда Юрьевна. — Туда-сюда…
— Отойди! — Иван Федорович по-прежнему стоял к ней спиной, глядел на приборы.
Надежда Юрьевна пожала плечами, пошла к двери.
— Надя!..
Это был крик. Так кричал Архимед «Эврика!».
Надежда Юрьевна испуганно обернулась.