Страница 24 из 45
Через два дня произошло еще самоубийство. Покончила с собой киноактриса Лиз Стейнвилл: футуроскоп предсказал, что ей не дадут главную роль в фильме «Над пропастью» по книге Вильгельма Либена «Отречение».
Две смерти — генерала и киноактрисы — поставили перед Криссом вопрос: что такое время и что такое судьба и как они связаны между собой.
Есть два времени — прошедшее и будущее и между ними грань — настоящее.
Прошедшее дано нам в видении и в воспоминаниях.
Мы видим его как дорогу, которую прошли и которую второй раз пройти нельзя. Оно прочерчено линией, за пределы которой мы не могли сделать ни шагу. В каждый момент жизни, когда мы стояли перед настоящим, нам открывалось бесконечное множество линий, но мы выбирали одну — ту самую, которая теперь прожита. Вспомните: когда вам нужно было выбирать университет, вы могли выбрать Колумбийский, Чикагский, но вы выбрали Иельский. Почему? Не потому ли, что ваша дорога жизни — судьба — так же закодирована в хромосоме, как ваш рост, цвет волос и форма ногтей?.. Изменить ничего было нельзя, как нельзя одновременно двигаться в нескольких направлениях. Из бесконечного числа вариантов выбран один, на всех остальных лежит зыбкое (вы все же могли выбрать), но властное табу: выбрали вы одно.
Так же и с будущим. Оно открыто перед вами в бесконечном числе возможностей: вы можете ехать в порт или в аэропорт, лететь на Гавайи, в Европу, но сделаете одно — то, что вам предстоит сделать. Почему?
Не запрограммировано ли будущее в вас так же, как уже пережитое прошлое?.. Еще более интересна та грань между прошлым и будущим, которую мы зовем настоящим. Это миг, атом. И это между тем акт творения. Именно в этот момент мы выбираем и делаем единственный шаг — тот, который определен нашей судьбой. Присмотритесь: даже в этот миг мы не вольны в себе, действуем так, как нам что-то подсказывает. Назовем ли это необходимостью, целесообразностью, разумом, долгом — не имеет значения. Мы делаем то, что запрограммировано в нас. И даже если сознательно начнем метаться, ломать себя, неведомая сила, заключенная в нас самих, заставит нас стать на ту дорогу, которую нам предстоит пройти.
Прошлое дано нам в опыте, настоящее — в ощущениях. Будущее для человека темно. И как ни странно, отметил Крисе, никто не отваживается взглянуть будущему в лицо. Все заботы клиентов — о карьере, о выигрыше на скачках, даже о выигрыше сражений — были пустячными, повседневными. Никто не решался раскрыть судьбу до конца. Не потому ли, что это страшно? Перед неудачами, неожиданностями, перед смертью наконец? И Флетчер боялся увидеть в футуроскопе свою судьбу, у него это переходило в панику. «Никогда! — твердил он. — Никогда!..» И Крисе тоже боялся.
Между тем в банке на счету компаньонов было уже четыреста тысяч. С Блэйк-авеню они переехали на Аламейн-стрит, купив особняк и оборудовав просторную лабораторию, приемную, холл для клиентов.
Фирма «Флетчер и Крисе» процветала. И если бы не тягостные раздумья Крисса, Флетчеру оставалось бы только радоваться: клиентов хоть отбавляй, деньги плывут потоком.
Но Флетчер тревожился. Ему все чаще казалось, что Крисе использует футуроскоп не по назначению.
Крисе искал случай вмешаться в чью-то судьбу, отвести от человека несчастье. Случай представился. Явилась клиентка, мисс Флорен, с просьбой: удастся ли ей купить модель «кадиллака» с выставки. Ее прельстил золотистый с оранжевым цвет машины. Мисс Флорен хотела только эту машину, но у нее были соперники, форсты и Ньюмены. Сумеет ли она опередить соперников и взять понравившуюся ей вещь. Прогноз показал, что машину она не купит: в магазине у нее украдут сумочку с чеком. Денег мисс Флорен не теряла, на чеке не было суммы и подписи, но конкуренты одерживали успех. Сумочку воровали простейшим способом: пока хозяйка отвернулась к зеркалу поправить прическу, сумка исчезала с конторки, где продавец фиксировал проданные или приобретенные в рассрочку вещи.
— Мисс Флорен, — сказал Крисе, — у вас украдут деньги.
— Как украдут? — удивилась клиентка.
— В магазине, пока вы будете покупать машину.
— Вот как! — воскликнула мисс Флорен. — Спасибо за предупреждение. Постараюсь, чтобы деньги у меня были целы.
Крисе решил пойти в магазин проверить, подействует ли предупреждение. Случай был мал, но требовался прецедент: возможно ли осуществить предупреждение на большем?
В день, когда мисс Флорен пришла в магазин в надежде сделать покупку, Крисе находился недалеко от того места, где должна произойти кража. Он видел, как мисс Флорен появилась в двери, крепко держа в руках белую сумку. По виду ее можно было судить, что она помнила о предупреждении и ни на минуту не расставалась с сумкой. Вот она протискивается вперед, она у конторки. Кто-то толкнул ей шляпу — все было точно, как показал футуроскоп. Мисс Флорен все еще держала сумочку, но этот незначительный инцидент в толпе, когда ей зацепили зонтиком широкополую шляпу, каким-то образом повлиял на нее, она словно стала рассеянной: одной рукой она поправила шляпу, но, видимо, сдвинула ее больше, чем надо. В этот момент она оказалась у конторки, слева от нее было зеркало. Непроизвольным жестом она потянулась к шляпе, но сумка в руке мешала ей. Не придавая никакого значения жесту и, наверно, забыв о предупреждении, мисс Флорен положила сумочку на конторку и повернулась к зеркалу. Через секунду на конторке сумочки не было.
Как ни мал и незначителен был случай, он потряс Крисса.
Когда возбуждение в магазине, вызванное внезапной кражей, улеглось и мисс Флорен, вконец расстроенная, выбралась из толпы, Крисе подошел к ней.
— Я вас предупреждал, — сказал он.
— Не знаю, — стала жаловаться мисс Флорен, — что со мной произошло. Я забыла. Я полностью забыла ваше предупреждение. Когда шла по улице, помнила. Вошла в магазин, тоже помнила.
— А потом?
— Зонтиком мне толкнули шляпу. Но сумочку я держала в руках и знала, что нельзя с ней расставаться. И надо было поправить шляпу…
Крисе внимательно смотрел на нее.
— Увидела зеркало и забыла о сумочке — надо было поправить шляпу.
— Совсем забыли?
— Н-нет… — протянула мисс Флорен. — У меня было какое-то предчувствие, беспокойство.
— Предчувствие, говорите?
— Да, да… опасение, тревога-какой-то миг. Потом я поправила волосы. И сумочки у меня не стало. Что мне теперь делать?
Крисе не знал, что было делать мисс Флорен. Но у него складывался вывод о том, что человек в момент происшествия начисто забывает об осторожности и делает то, что заложено в программе, закодированной в хромосомах. Если бы мисс Флорен предстояло броситься под поезд, сгореть, никакие предупреждения не помогли бы ей: она бросилась бы или сгорела.
Крисе уже пришел к выводу — почему. Но у него появилась другая мысль — о полной бесполезности изобретения. «Разве что выколачивать деньги», — с горечью усмехнулся он.
Флетчер между тем без всякой горечи выколачивал деньги. В банке лежало уже восемьсот тысяч долларов. Крисе сказал:
— Прекратим этот обман, Джеймс.
— Какой обман? — переспросил Флетчер.
— Футуроскопию, предсказания. Ничего хорошего они не приносят людям.
— Тебе какое дело, что они ничего хорошего не приносят? — спросил Флетчер.
— Мы обманываем людей! — сказал Крисе.
— Это в тебе, Дэвид, сказывается пасторская закваска, — рассмеялся Флетчер. Отец Крисса был пастором из Кентукки.
— Какая же закваска в тебе?.. — резко обернулся к нему Крисе.
Флетчер уловил нотку злости в голосе компаньона.
— Брось, — сказал он, — не будем ссориться.
— Я разбил бы футуроскоп, Джеймс, — признался Крисе, успокоенный миролюбием Флетчера.
— Серьезно? — спросил Флетчер.
— Он в меня вселяет ужас… — ответил Крисе.
— Чем?
— Он и тебя пугает. Никто из нас не решается увидеть свою судьбу.
— А зачем это?.. — настороженно спросил Флетчер.
— Другим-то мы узнаем.
— Чепухой у тебя голова забита, вот что, — ответил Флетчер.