Страница 55 из 118
К счастью, летучие мыши не нагадили, да и баобабом интересовались недолго: помельтешив в его кроне полчаса, они исчезли так же неожиданно, как и появились. И мы, понадеявшись на то, что больше нам сегодня никакие из обитателей африканской саванны не помешают, уселись ужинать.
Ужин не затянулся – во-первых, мы чертовски устали, во-вторых, на человека пришлось всего по две рыбешки, да по несколько глотков воды. Можно было бы поискать какие-то плоды, хотя надежды на них было мало: все же сейчас в Южном полушарии весна, а какие плоды весной? Кроме того, я не мог вспомнить ни одного плодового дерева, которое росло бы в саванне. Хотя, с другой стороны, Африка настолько ассоциируется с изобилием фруктов, разными бананами, ананасами и кокосами, что кажется, будто бы они должны здесь поспевать всюду и круглый год: только собирать успевай. Впрочем, как бы там ни было, а ночь в любом случае время не самое подходящее для сбора даров природы. Завтра будем искать, вдруг и в самом деле чего-нибудь отыщем? Только главное – не забывать об осторожности, и не тащить в рот, что попало: не хватало еще отравиться или заболеть дизентерией…
Было уже за полночь. Мы решили, что постараемся выступить как можно раньше – часов в шесть утра, так что спать нам оставалось совсем недолго. "Сонное время" мы разбили на три вахты – первым "заступил на пост" Данилов. Вейхштейну выпала вторая вахта, мне третья. Привалившись к стволу, я мгновенно заснул.
Казалось, что я едва успел сомкнуть глаза, а Володька уже толкал меня в бок. Стоило мне проснуться, как он буркнул "Твоя очередь", и тут же отключился.
Проклятье, как же быстро пролетели три часа! Поморщившись от боли в спине – все же спать, прислонившись к древесному стволу, не очень удобно – я несколько раз присел, и помахал руками, чтобы разогнать застоявшуюся кровь, а потом примостился около костра.
Было необыкновенно тихо. То есть, конечно, ночь была полна своих звуков – где-то перекликались ночные птицы, потрескивал костер, распространяя вокруг себя волны тепла, шумела под прикосновениями ветра трава в саванне и листва в кронах деревьев, где-то далеко во тьме отвратительно захохотала гиена… Но тех звуков, которые стали мне столь привычны за время плавания, уже не было.
Не слышался лязг железа и гул дизелей, стук шагов в коридоре и приглушенные переговоры вахтенных в рубке. Все это уже в прошлом. Вместе с лодкой, вместе с командой… Я скрипнул зубами, сдерживая рвущийся стон. Ну ничего… Сейчас главное – сделать так, чтобы гибель экипажа лодки не была напрасной, и дойти до прииска.
А что потом? Потом… Вот потом и решим.
От костра поднималась тонкая струйка дыма, искры уносились вверх, туда, где в прорехи между листьями заглядывали яркие звезды… Звезды здесь совсем не такие как в Москве – яркие, крупные, складывающиеся в незнакомые созвездия.
Из окон нашего дома таких звезд не увидишь…
Что-то делает сейчас мама?
Собирается на работу? Наверное…
А может, всю ночь смотрела на небо, надеясь, что и я сейчас смотрю на звезды?
Кто знает…
Главное, чтобы она не переставала верить в то, что я вернусь домой. Будет это не скоро, но я вернусь…
– Я вернусь, мама, – прошептал я, не спуская глаз с особенно яркой звезды. – Я вернусь…
Признаться, я так и не понял причины, по которой я снова заснул – то ли тишина тому была причиной, то ли расходившееся от костра тепло – но в какое-то мгновение мои веки сомкнулись, и я провалился в сон.
А потом незнакомый голос прошипел по-русски:
– Не двигаться.
Звучало убедительно – возможно, потому, что в висок мне уперся ствол пистолета.
– А теперь – кто вы такие?
Человек, задавший вопрос, внимательно смотрел на меня.
Невысокий, худощавый, с ежиком седых волос и дочерна загорелый, он был облачен в защитного цвета рубашку, и такие же штаны, заправленные в высокие ботинки. Чувствовалось, что человек не молод, однако он был чертовски сильным, и до невозможности жилистым: это я почувствовал в тот момент, когда он связывал мне руки. Его помощник, рослый мужик лет эдак тридцати, привалившийся плечом к стволу баобаба в полудесятке шагов от нас, ненавязчиво демонстрировал нам автомат – к слову сказать, мой. Остальные были разряжены, и прислонены к стволу дерева – на всякий случай вне пределов досягаемости, хотя вряд ли кому-то из нас пришла бы в голову идея рвануться к оружию: ноги от долгого сидения затекли, руки связаны. Там же, у дерева, лежала сумка с шестью нашими гранатами, и два карабина – оружие наших пленителей.
Я, Вейхштейн и Данилов сидели возле баобаба на корточках, со связанными руками. Двое незнакомцев пленили нас за какую-то минуту – пока я сидел с раскрытым ртом, чувствуя кожей виска холодное прикосновение вороненой стали, седой накинул моим спящим товарищам на руки хитро сложенные петельки: одно движение, и путы затянулись. Затянулись, судя по всему, на совесть – во всяком случае, Данилов, собаку съевший на морских узлах, поглядывал на седого с долей уважения.
– Кто вы такие? – повторил вопрос седой.
– Уже сказал.
– Ну да… капитан НКВД… краснофлотец… и геолог. Предположим, я вам верю. И что же вы делаете в Анголе?
– Наш корабль немцы торпедировали, – сказал я. – Спаслись только мы втроем. Боялись преследования, старались отойти как можно дальше от берега…
Вот черта с два он добьется от меня другого ответа.
– И что за корабль?
– Э-э…
– Сухогруз "Микоян", – нашелся Данилов.
– Советский корабль – в этих водах? Врете, – лениво сказал седой. – Причем очень неумело.
В следующее мгновение он атакующей змеей метнулся ко мне: его движение было настолько стремительным, что я отшатнулся, шваркнувшись головой о ствол дерева
– КУДА ВЫ ИДЕТЕ? – заорал он.
Пальцы его левой руки стальными клещами впились мне в горло, я зажмурился от резкой боли, а в следующее мгновение седой дважды выстрелил у меня над ухом из пистолета.
– Куда вы идете???
– На алмазный прииск!
Голос у меня сорвался, я самым постыдным образом "дал петуха" – но хуже всего было то, что я с перепугу назвал реальную цель нашего путешествия. Я застонал сквозь стиснутые зубы. Трус проклятый! А еще на Володьку напраслину возводил…