Страница 35 из 159
– Лёгкой дороги, – снизошёл до прощания Верген.
– И вам, – не осталась в долгу тётя.
Уэлт без слов подхватил мой потяжелевший багаж.
Обратный путь прошёл сносно, но из-за разыгравшейся непогоды мы ехали медленнее. Мы почти не разговаривали, на остановках на постоялом дворе муж читал свои записи и просматривал прихваченную с собой книгу по зельеварению. Меня такое равнодушие устраивало полностью, отчасти примиряло с необходимостью делить одну комнату на двоих. На лакея муж больше не срывался.
К вечеру третьего дня, преодолев петляющую узкую дорогу, поднимающуюся от Бейгорлауна к воротам замка, измученные лошади вкатили карету во внутренний двор. Утром я через силу влила в себя снадобья и чувствовала себя разбитой и обессиленной, из кареты шагнула с огромным облегчением, подставляя лицо холодному ветру.
– Капюшон накинь, – пробурчал муж.
Жаль, что мы вернулись вечером: это означало, что он заночует в Бейгор-Хейле. Я осматривала двор, ближайшие деревья, поднимала взгляд в небо, но оно было пустым и никаких птиц не сидело на голых ветвях. Почему-то подумала, что сычик вылетит встречать. Встречать выбежала запыхавшаяся экономка, доложила, что у Руты уже готов ужин, в комнате хозяина постель застелили свежим бельём, а камин натоплен. При этих словах у меня внутри всё сжалось: сейчас не к месту исполнительная Яола скажет, что подготовить мою спальню не было возможности, так как я оставила её запертой.
Верген небрежно кивнул экономке и начал подниматься по лестнице на второй этаж, следом за ним на ступеньки шагнул Уэлт.
– А мою комнату я просила не трогать, – чуть улыбнулась Яоле я, очень надеясь, что улыбка не вышла жалкой и подозрительной.
– Любите нос морозить – ваше право, дэйна Гертана, – пожала плечами экономка. – Я не заходила, как просили.
Я незаметно выдохнула, но сердце никак не успокаивалось. Знала, что за пару-тройку часов в облике человека Рене не успел бы замёрзнуть: я оставила ему тёплые вещи, разрешила пользоваться одеялами, в ванной в его распоряжении были нагревающие воду камни, но волнение не проходило. Всё ли с ним было в порядке в дни моего отсутствия?..
Спальня встретила меня темнотой и стылым воздухом; над камином загорелся светильник, ещё один зажёгся возле кровати. Я подождала, пока лакей мужа втащит в комнату мой саквояж, поблагодарила и заперла дверь, велев передать Вергену, что устала с дороги и ужинать не буду. Прикрыла отверстие в окне, хотя моего пернатого товарища в клетке не было, проверила в первую очередь: на этот случай Рене стучал в окно, я всегда слышала и впускала. Кольнуло разочарованием: я ждала, с самого утра ждала той минуты, когда можно будет погладить пёстрые пёрышки и поделиться своими мыслями и впечатлениями от поездки в Риагат. В дверь робко поскреблись, пришлось открыть и впустить Мейду.
– Дэйн Верген велел вам отдыхать, но ещё велел принести лёгкий ужин, на случай, если вы голодны. Рута собрала вам всего понемногу. И вот тут горячий травяной чай, а тут мёд.
– Спасибо, Мейда.
Но она ушла не сразу, сначала растопила камин, а я осторожно проверила постель, отодвинув в сторону полог, но нет, сыча не было и там. Надеюсь, скоро вернётся, увидит свет в моих окнах и прилетит. И в то же время боялась: Верген оставался в замке, а отселять Рене в другое помещение незаметно я бы сейчас не смогла. Нехорошо этого хотеть, но хорошо бы, чтобы день превращения вельвинда в человека был не сегодня! Пусть Верген уедет.
Я сделала несколько глотков чая с мёдом, споро разобрала вещи, отложила в сторону сладости, приготовила себе воду для купания, а сама то и дело подходила к окну, выглядывала в сгустившуюся темноту. Птиц не возвращался, я успела быстро вымыться и окончательно согрелась, вместо тёплого халата натянула домашнее платье. Вздрогнула от стука в дверь, заставила себя открыть её. Переодевшийся ко сну муж смерил меня пристальным взглядом, поинтересовался самочувствием.
– Всё хорошо, – не стала врать я. – Только устала, дорога была утомительной.
– Ну, отдыхай, птичка, – великодушно согласился Верген. – Проводишь нас утром. Мы выезжаем в семь.
Я скупо кивнула. Ради такого дела я встану и в пять.
– Рене, – шёпотом позвала я, вернувшись к тёмному окну. – Где тебя носит?
Почему-то остро не хотелось отправляться спать, не дождавшись возвращения сычика. И с той стороны окна я услышала негромкий стук. Плеснуло горячей радостью; я поспешно открыла небольшое отверстие, и в него тут же просунулось маленькое птичье тельце. Сыч впорхнул в комнату, заметался вокруг меня, но не спешил садиться на протянутую руку. В конце концов опустился на подлокотник кресла, склонил голову вбок и уставился мне в лицо немигающими жёлтыми глазищами.
– Где ты был так долго? – тихо спросила я.
Вместо ответа птичий силуэт подёрнулся рябью, а в следующее мгновение его стало ломать. Охнув, я поспешно бросилась к ящику комода за одеждой. Всё-таки сегодня.
– Можно поворачиваться, – хрипло разрешил Рене.
Растрёпанные тёмные пряди лезли ему в глаза, лицо, и без того острое и худое, казалось ещё более осунувшимся, дедовы вещи висели на нём мешком.
– Как всё прошло? – сразу спросил птиц и встал мне навстречу.
Я молча подошла к нему вплотную, обхватила за пояс и уткнулась лицом в шерстяную жилетку, наброшенную поверх рубахи. Крепко зажмурилась. Рене сразу же протянул руки и крепко обнял в ответ. Руки на моей спине слегка подрагивали.
Глава 11.3
Я стояла так, не считая убегающих минут, а вельвинд не торопил, тихонько поглаживал по плечам и спине и сопел в макушку.
– Лиро, ну что ты… Всё хорошо? Я места себе не находил. Представил, что целителю удалось победить твою болезнь и ты осталась там, выздоравливать и набираться сил… И что тебе больше не нужно жить здесь, что твой старикан понял, что ты заслуживаешь другого отношения… Ррох ползучий, я столько всего передумал!
Он крепко стиснул меня в руках.
– Знаешь, – проговорила я в жилетку. – Мне кажется, исцеление ничего не изменило бы в моём образе жизни. Мужу я в Риагате не нужна, он там вполне неплохо устроился.
– Неизвестность и ожидание измучили, – признался птиц. – Если бы ты не вернулась сегодня, утром я сам полетел бы в Риагат.
Я мягко высвободилась из затянувшихся объятий. Представила это путешествие в красках, ужаснулась.
– Это далеко. Ты знаешь, как туда добраться?
– Нет. Дальше Дасса и Санары забираться не приходилось. Но как-нибудь нашёл бы. Дэри, я… Рассказывай, лиро, – потребовал Рене.
Я тяжко вздохнула и сначала предложила ему поужинать, но вельвинд отказался даже от чая. Усадил меня на кровать, закутал ноги покрывалом, сам, невесело усмехнувшись, устроился рядом на толстом прикроватном коврике, краешком рукава касаясь складок моего покрывала. Было что-то очень смущающее в том, как он смотрел мне в лицо снизу, но худые жилистые руки спокойно, расслабленно лежали на согнутом колене. Подумалось невпопад: а любил ли его кто-нибудь там, в далёком крылатом Альнарде? На таких, как тот же Гайн из моего детства, всегда найдётся толпа восторженных поклонниц, а сколько внимания перепадало не вписывающемуся в принятые каноны красоты Рене?..
– Нечего особо рассказывать, лирэн, – развела руками я.
И рассказала почти всё, умолчав лишь о постыдной, лишённой малейшего проблеска радости ночи с мужем. Взгляд вельвинда по ходу негромкого повествования становился задумчивым, пальцы постукивали по острому колену. Переговаривались мы совсем тихо, почти шёпотом, хотя толщина замковых стен скрадывала и более громкие звуки, и комната Вергена была дальше по коридору, а не сразу за стенкой.