Полёт совиного пёрышка

– Разумеется, Верген.

Уэлт молча, без улыбки слегка обозначил почтительный поклон перед тем, как просочиться в покои хозяина.

У меня не осталось времени заглянуть в мастерскую, погладить пёстрые совиные пёрышки: сейчас это помогло бы успокоить нервы. Я успела только проверить сервировку стола, отметила плохо начищенное серебро, укоризненно посмотрев на Мейду, спустилась к Руте и убедилась, что хотя бы с качеством блюд проблем не будет, и вернулась к себе переодеться. Нарядов по последней моде у меня здесь не было, но я и не стремилась производить впечатление на мужа. Поправила на запястьях длинные рукава, так чтобы манжеты скрыли старые шрамы, перед выходом покосилась на своё отражение в зеркале.

… Сначала я думала с ним договориться, расторгнуть заключённый только на словах договор. Почти полтора года Верген Уинблейр изображал моего опекуна. Держал дистанцию, ждал. Покупал приличные платья, нанял прислугу, сожалея о том, что не мог взять в дом мою прежнюю горничную. И нашу кухарку. Для них Гердерия эйр-Тальвен исчезла навсегда. Я видела, что сожаление фальшивое, но не настаивала ни на чём. Я не успела закончить пансион, но вместе с новыми документами на новое имя Верген раздобыл и бумаги о моём якобы окончании обучения. На другое имя, разумеется, но отметил, что диплом вряд ли мне понадобится: мне отводилась скромная роль домоседки-жены.

Очень огорчался, что я больше не могла сотворить ни малейшего, самого простенького заклинания. То обвинял в бездарности и излишней чувствительности, то утешал и обнадёживал, что когда притупится боль утраты, притихший дар вернётся и распустится наконец пышным цветом. Тогда же и заговорил о том, что мечтает о наследнике с магией в крови. А я, чем больше узнавала его, тем больше перспектива выйти за него замуж вызывала отторжение. Мягкость и обходительность Верген надевал как маску, всё чаще демонстрируя природную несдержанность, резкость, граничащую с хамством. Слыша, как легко и естественно слетали с его губ оскорбления, задавалась вопросом: как, на чём могли сойтись такие люди, как мой увлечённый, немного рассеянный, как все гении, но безупречно воспитанный отец и вот этот, не стесняющийся унижать не только слуг, но и собственную жену? Почему именно его отец попросил позаботиться обо мне, почему именно в его руки вверил мою жизнь и судьбу? Я бы поняла, будь Верген влюблён, но он не был.

А желание обзавестись ребёнком-носителем магического дара крепло и усиливалось, и начало смахивать на одержимость, что меня пугало. Я была не против ребёнка, но я готова была принять и любить его любого, с даром и без. Верген нет.

Месяца за два до своего совершеннолетия я предложила не заключать брак. Мол, от слова, данного Эртону эйр-Тальвену я Вергена освобождаю, не нужно никаких жертв и принуждений, я просто тихо уеду, с новыми документами легче было бы начать новую жизнь. Верген посмотрел долгим взглядом, извинился за недостойное поведение, недостаточную, должно быть, заботу о моём благополучии, напомнил зачем-то о безмерном уважении к моему отцу.

Той же ночью он вошёл в мою спальню.

… Я подколола выбившуюся из укладки непокорную прядь, вздёрнула подбородок и вышла.

За столом прислуживал Уэлт, как это обычно и бывало при мужниных визитах. Примерно одних лет с Вергеном, почти одного роста со мной, неприметный, с сонным взглядом, крайне редко открывающий рот, лакей отличался прекрасной памятью, внимательностью и был чрезвычайно исполнителен. Я очень быстро переставала замечать его присутствие, но наливаемое Уэлтом в мои бокалы и стаканы осматривала с подозрением. А пила только после того, как сделает глоток муж. Муж отпил спокойно, ещё и губами причмокнул, и принялся пилить лежащее на тарелке мясо. Лекарь, сидевший за столом напротив Вергена, чуть заметно поморщился. Моё появление айт Кольм встретил банальным комплиментом и дёрнулся было встать и подвинуть мой стул, но был остановлен тяжёлым взглядом мужа.

– Мне сказали, ты устроила переполох, загнала всех слуг в подвалы и даже привратника заставила покинуть свой пост?

Порой по голосу Вергена невозможно было прочесть, что он думал. Я заставила себя смотреть ему в глаза спокойно, небрежно пожала плечами. Уэлт бесшумно вынырнул из-за моей спины и подлил в бокал воды.

– Как ты узнала, что вам грозило землетрясение?

Одна бровь у него была немного выше другой, придавая его лицу выражение вечного скепсиса.

Бейгор будто погрузился в сон, такое тихое спокойствие окутало замок и окрестности после чарующего пения вельвинда. Хватило обмена новостями между Бейгорлауном и прислугой, чтобы презрительный взгляд экономки сменился на недоверчиво-уважительный: в деревне были те, кто умел читать настроение гор, чувствовать колебания земли, ловко избегать обвалов.

А с Яолой любопытный супруг, стало быть, уже пообщался.

– Интуиция, – ровно сказала я, не отводя глаз от лица мужа. При лекаре о родстве с Данвелами упоминать не стоило, но надеюсь, что взглядом я сумела об этом напомнить.

– Интуиция, – насмешливо передразнил Верген, закончив со скрипом отпиливать кусочек мяса. – Я уж обрадовался, что магия каким-то немыслимым способом пробудилась. Хотя… Впрочем, Кольм как раз и проверит. Да, Кольм?

– Я обязательно проведу тщательный осмотр дэйны, – закивал айт Кольм и сделал лакею знак, чтобы тот наполнил его бокал.

Разговор за обедом не клеился; я молча слушала, как обсуждали Верген и семейный лекарь цены на некоторые составляющие для зелий и где лучше их покупать. Немного кружилась голова и мучила неприятная сухость во рту, несмотря на изрядно выпитое количество воды. Скорее бы уже они наелись и наговорились: перетерплю осмотр и дотошные расспросы, и можно будет отдыхать. Верген будет развлекать гостя, а я загляну к сычику, почему-то его переселение вызывало беспокойство.

***

Верген, не стесняясь, наблюдал за действиями лекаря, развалившись в кресле, которое на время обращений занимал Рене. Над его головой висела пустая клетка с открытой дверцей, а окно муж сразу же прикрыл: мёрз. Заявил, что моя птица живность вроде умная, клювом постучит, если что. Я промолчала; пусть так и считает, что сыч вылетает поохотиться или по иным своим сычиным неотложным делам.

Кольм смотрел вторым зрением, заставлял шире открывать глаза, дышать в определённом ритме, осматривал и ощупывал ладони, бормоча что-то себе под нос. Вынимал из своего саквояжика какие-то инструменты и прикладывал одним концом к груди, слушал, хмурил редкие брови.

– Лекарства принимаете, дэйна Уинблейр?

– Да, всё по вашей схеме, айт Кольм.

Лекарь и мой муж переглянулись поверх моей головы.

– Всё плохо? – равнодушно поинтересовалась я.

– Ухудшений нет.

Ясно. Улучшений, стало быть, тоже. Кольм раскрыл свой саквояжик, выудил несколько плотно набитых бумажных пакетиков.

– Возьмите, дэйна Уинблейр. Это надо разводить в воде, пропорции и температуру вы знаете. Ещё одно снадобье я приготовлю, пока буду в вашем замке. Послезавтра принесу вам.

– Благодарю за заботу и отзывчивость, без улыбки кивнула я.

Верген, дождавшись, пока лекарь соберёт саквояж и выйдет, подошёл ко мне, сидящей на краешке кровати.

– Мне жаль, Герта. Без улучшений, ты сама слышала. Ты точно не путаешь дозировку и не пропускаешь приём микстур? Думаю, следует сказать Яоле, чтобы она взяла приём лекарств на себя: у неё отменная память, она будет следить, чтобы ты как следует выполняла предпи…