Полёт совиного пёрышка

– Невейль очень рвалась к сыну, – ответил Фэйнар. – Но, как я немногим ранее говорил Ренерайлю, накануне получения письма она повредила крыло. Незначительно, ничего опасного, но лучше было остаться в Альнарде. Мы могли бы подождать, пока крыло полностью заживёт, но переговоры с вашей принцессой и её министром, опять же… Словом, мы дружно уговорили маму потерпеть ещё немного.

Рене кивнул, давая понять, что понимает и не обижается.

– А я за пересказом своих неприятностей отвлёкся и не спросил: ты всё-таки стал Крылом? – обратился птиц к отчиму.

Мы все говорили на логносе, вельвинды в нашем с Рэем присутствии старались больше не переходить на свой язык.

– Всего год назад, – кивнул Фэйнар. И пояснил для нас: – Крыло, Крылья – высокая должность при нашем правителе. У нас он зовётся каэрр. Это высший титул в Альнарде. Точного перевода на ваш язык нет, но ближе всего «Оберегающий» или «Хранитель неба».

– А Крыло – что-то вроде нашего советника? – уточнила я.

– Наверное, – улыбнулся Фэйнар. – У каэрра их всегда четверо. Я – правое, только не спрашивайте, верхнее или нижнее. Это у нас при дворе шутка такая. Принцип выбора кандидатов объяснять, с вашего позволения, не буду, скажу лишь, что он непрост. Я… должен был пройти прошлые выборы как раз девять лет назад, шансы были высоки. Но с Рене случилось несчастье, и всё изменилось не только для него… Теперь я могу от лица нашего правителя вести переговоры с принцессой Ивейрой.

Я бы очень хотела знать, какой темы коснутся на этих переговорах, но держала неуёмное любопытство при себе. Иногда, останавливая на мне ярко-жёлтый взгляд, Фэйнар смотрел оценивающе и с некоторым удивлением, природу которого я не понимала.

Улучив момент, Рене придвинулся ко мне и шепнул:

– Мне пришлось рассказать Фэйну о нашем, так сказать, совместном проживании с сычом и твоей роли в снятии заклятья. Отец… тронут. Меньше, чем я, но тоже значительно. Он хотел бы с тобой поговорить с глазу на глаз до отъезда.

– Хорошо, – удивлённо отозвалась я. – Приятно слышать, что ты называешь его отцом.

– Во многом это так и есть, хотя своего родного я до сих пор помню очень хорошо.

Райдер, увлечённо обсуждающий с Фэйнаром какой-то момент, посмотрел в нашу сторону, но изогнул губы в спокойной улыбке.

– Ренерайль Тааре, – заново назвала бескрылого вельвинда я. – У тебя, как и у меня, оказалось несколько имён.

– Одно, – не согласился Рене.

–А что с твоим отцом? Он жив?

– Нет. Мне было семь, когда он не вернулся домой… Он погиб не на охоте, а в схватке с саренисом. Это такой зверь, обитающий в горах. Отец умел заговаривать духов, петь горам, чтобы успокоить каменного великана. Хранители гор – так называют тех, кто поёт такие песни.

– И… ты тоже? – вспомнила я ту удивительную мелодию, спетую с продуваемой всеми ветрами смотровой площадки.

– Да. Песнь ему удалась, но разбудила сарениса. Крылатая опасная тварь размером с лошадь, злобная и агрессивная, а ещё она умеет сливаться с каменной породой. Близко подойдёшь – не увидишь. Отец отправился тогда в горы один; он бы смог почувствовать присутствие сарениса, но выложился до остатка, пока пел горам. С саренисом лучше не сражаться в одиночку. Успел послать сигнал, но помощь подоспела слишком поздно. – Рене вздохнул, растрепал на макушке волосы. – Я был уверен, что мама больше никогда не посмотрит на другого мужчину. Она очень любила папу.

– Вот оно как. Я безмерно сочувствую твоей утрате.

– Благодарю, лиэре. Фэйн-то отличный мужик. Наверное, я всегда это понимал, но признавать отказывался. Когда он начал ухаживать за мамой… два года ухаживал, между прочим. Но то, что она в итоге приняла их, я воспринял как предательство памяти отца. Неправ был, но… В чём только не обвинял обоих. Потом рождение Вальда: мама не взяла кормилицу, не окружила братишку толпой нянек, и я поначалу почувствовал себя совсем уж лишним… Фэйн пытался стать мне другом, старшим наставником, ему за одно только терпение следует отлить памятник в золоте. И отцом. А я при всех орал, что он мне никто. Вот… сегодня впервые обратился к нему так, как он не раз просил.

– Я очень рада, – с чувством сказала я.

– Чему? – полюбопытствовал подкравшийся Рэй и приобнял меня за плечи.

– Прекрасному вечеру и воссоединению дружной семьи, – улыбнулась я.

Что было правдой.

***

О том, как прошла аудиенция, Фэйн не сказал, но его глаза довольно светились. Пока он от лица каэрра договаривался о чём-то значительном для обеих стран – в том, что готовилось что-то важное, я не сомневалась – то одна, то в компании Райдера, в зависимости от его, успела показать Реневальду самые красивые и памятные уголки Гельдерта. Рене тоже присутствовал, хотя реагировал на всё тише и спокойнее. Он в самую первую прогулку выразился более чем определённо, заявив, что начал считать Роумстон своим вторым домом, привык к тому, что его окружало и на восхищение младшего братца реагировал со снисходительным пониманием.

– В наших городах другая архитектура, – извинялся Вальд за свою восторженность. Никак не верилось, что парню уже восемнадцать! – Необычно. И вообще всё другое.

А со старшим Тингвардом, несмотря на его серьёзную подготовку к переговорам, я имела беседу буквально на следующий после памятной встречи день. Рэю пришлось отлучиться в ресторан, а сыновей вельвинд отправил искать матери подарок. Я пораньше закончила изнурительную тренировку и вышла в небольшой, разбитый позади дома сад, где по расчищенным дорожкам уже прогуливался наш гость. Почти не волновалась, наоборот, предвкушала возможность без лишних ушей расспросить о Рене. Сам птиц ничего сверх того, что я уже о нём знала, так и не добавил, а мне хотелось, если удастся, поговорить хотя бы о Блоре, заманившем парня в ловушку. Пусть минуло девять лет – этого негодяя и его заказчиков следовало сурово наказать.

Я нашла скамейку, обрамлённую кустами с душистыми белыми цветами, и предложила присесть.

– Сын рассказал мне о том, как жил здесь все эти годы, – без предисловия начал Фэйнар. – Я в неоплатном долгу перед вами, Гердерия. Вы его спасли. Не спорьте. Все эти запасные варианты, поиски магов – эти намерения тоже очень тронули меня, но вы оказались способны снять тяжёлое заклятье, когда сами только-только получили магию. Я ведь правильно понимаю, что вы ещё не в полную силу ею пользуетесь?

– Верно. Но Фэйнар… Фэйн, любой на моём месте сделал бы то же самое, – возразила я мягко.

Не любой. Циркач Фитри жаждал иного. К счастью, других таких безумцев не было.

– Но сделали вы, – улыбнулся Фэйнар. – Позвольте мне отблагодарить вас. Возьмите как памятный дар, Гердерия. Прошу вас.

Отчим протянул плоский бархатный футляр. Внутри лежало потрясающее ожерелье из камней чистого небесного цвета. Целое состояние. Я выдохнула и закрыла крышечку.

– Фэйнар, это лишнее.

– Это слишком мало и незначительно, – возразил вельвинд и вложил футляр мне в руки. – Это… не только от нашей семьи. Каэрр Маэранн тоже безмерно признателен именно вам. За то, что вы приютили Ренерайля, приняли такое участие в его судьбе, не дали пропасть. И ещё: вы всегда будете почётной гостьей в Альнарде, если когда-либо надумаете посетить наш прекрасный край.

Я заморгала.

– Благодарю вас. Ваш правитель?.. Он тоже беспокоился о Рене?..

Фэйнар потёр переносицу.