Полёт совиного пёрышка

Верген рывком вздёрнул меня на ноги и поволок к парапету. Я изо всех сил замотала головой, пытаясь сбросить с лица жёсткую ладонь; пыталась хотя бы укусить – тщетно. Пнула наугад, попала, судя по рассерженному шипению мужа, но он не сбавил скорости.

– Свободы хотела? Будет тебе свобода! – безобразно ухмыляясь, пообещал Верген. – Вот прямо сейчас и будет, пока ребятки заняты.

Я упёрлась пятками в пол, с ужасом глядя на приближающийся край парапета. И получила удар в живот, от которого перехватило дыхание. Верген тут же отнял ладонь ото рта и с силой рванул на шее цепочку с кулоном-артефактом. Я открыла рот, но вместо оглушительного визга выдавила лишь несколько жалких хриплых звуков. С силой прижав меня к невысокой каменной стенке, Верген от души шарахнул кулоном по верхнему краю парапета. Раздался хлопок и во все стороны полетели искры.

– А птичке твоей я так и передам: не захотела ты его спасти, – мстительно шепнул Верген мне в самое ухо. Я протестующе захрипела. И в последнем отчаянном усилии дёрнулась прочь от пропасти, оказавшейся прямо за спиной. Запнулась о выставленную ногу мужа и почти упала. Он снова резким рывком поставил меня на место.

– Что, и магией напоследок не угостишь? – удивился Верген. – А я-то думал… Жаль, конечно, терять доступ к твоему состоянию… Хотя, может, не всё ещё потеряно и получится убедить банк пересмотреть условия завещания…

«Рэй мокрого места от тебя не оставит!» – Хотела крикнуть я, но всё ещё не получалось закричать. Со стороны гор громыхнуло особенно громко, гневно. Жаль, этого грозового гнева не хватит дотянуться до Вергена, чтобы сцапать его за шиворот и утянуть вниз… Я резко вдохнула и последним усилием вытолкнула из себя вопль:

– Райдер!

Увидела, как он обернулся; тёмные росчерки колонн мешали обзору, но не закрывали его полностью. Рэй бросился в нашу сторону. Верген отпустил мои руки и изо всех сил толкнул на парапет. Я взмахнула руками в поисках опоры; её не было. Только свихнувшийся дождь и бесконечный обрыв за спиной. Попыталась зацепиться за скользкие от влаги старые камни, но пальцы соскользнули и я полетела вниз. К сожалению, не на крыльях, коих не было и быть не могло. А следом сорвался и ухнул вниз душераздирающий крик, но его было недостаточно, чтобы подцепить меня, остановить последний стремительный полёт.

Поразительно, как мало и как много может успеть человек в свой последний миг. Я успела увидеть сияющую петлю, одну, вторую. Магия окрасила их в холодный голубовато-белый цвет, чем-то напоминающий молнии. Магия Райдера, летевшая вдогонку – перехватить, поймать. Одна петля раскрылась ладонью-веером, но не успела на волосок. Удивительно высокий склон и такое далёкое дно … Дождь иглами хлестал по лицу и выставленным вперёд рукам: я падала спиной и цеплялась за ледяной воздух, наполненный потоками воды, надеялась схватить протянутую сияющую ладонь.

Как жалко, что всё закончится прямо сейчас, не успев начаться.

Если бы я умела управлять воздушной стихией, такой родной для Рене! Просто задержать немного, замедлить бешеный свист ветра в ушах, чуть опереться на потоки, поймать… Этому учатся годами. Кажется, меня коснулась вторая брошенная магическая петля, но задела лишь краешком, или вовсе показалось в стремительном падении.

Я никогда не была в самом низу, не знала, что там: полоска земли, каменные осколки, ручей? Сейчас узнаю. Часть стен Бейгор-Хейла вырастала из скалы, по другую сторону угадывался крутой склон, поросший редкими деревцами и кустарником; всё это вихрем пронеслось в голове вместо самой правильной, самой важной мысли. Я закрыла глаза и приготовилась к вспышке боли. Но, наверное, присматривающая за глупыми дэйнами богиня проявила последнее милосердие и подарила абсолютную темноту и забытье раньше, чем полёт прекратился.

Глава 40.2

Смерть добра и милостива: боли я избежала. Пожалуй, это самый лучший подарок из всех, что человек мог получить напоследок. Передо мной кружился мрак, но не двигалось навстречу ни единого призрака, а холод – холод ощущался очень остро, как при жизни. Я не парила над землёй и даже не стояла, а лежала лицом вниз, в плечо и бок упиралось нечто округлое, очень жёсткое, причиняющее неудобство. Почему-то напоминало деревянную решётку. Меня вынесло и уронило к неким вратам, через которые ещё только предстоит пройти?.. Я попробовала пошевелить пальцами, рукой – движение получилось не сразу, мышцы едва слушались. Не знала, как должно быть: всегда была уверена, что никаких неудобств, неприятных ощущений по ту сторону жизни не бывает. Или..?

Кое-как, не с первой попытки, я перевернулась и села, не решаясь открыть глаза. Вокруг было не то что бы тихо – тянуло обыкновенными звуками природы, что совсем не походило на посмертие. Я чувствовала своё тело, каждую клеточку, боль от ушибов, но сесть-то смогла! То есть ничего себе не переломала, во всяком случае, ничего такого, что мешало бы двигаться. Я разлепила слипшиеся ресницы и медленно огляделась и оглядела себя. Неверяще уставилась на перепачканные влажной землёй и травой, но совершенно целые руки. Основательно изодранное влажное платье, босые ноги: туфли безвозвратно потерялись. Да, тело болело, но это была живая боль; я ощупала себя всю, куда смогла дотянуться, и не нащупала каких-либо серьёзных повреждений. Живая.

Он всё-таки сумел меня поймать, не дал разбиться. Ссадины и ушибы – сущая ерунда. Я находилась в самом низу крутого склона, на недосягаемой высоте темнела громада Бейгор-Хейла, личной тюрьмы, но никак не владений преисподней. Жёсткое и неудобное оказалось обломками сучьев. И, когда окончательно дошло, что я жива, встал закономерный вопрос: как отсюда выбираться. Примерное представление о том, как вернуться к воротам замка, у меня имелось, но сколько времени займёт подъём на другую сторону обрыва, где склон обычный земляной, а не скальной породы, не такой крутой, но всё же высокий – это я могла прикинуть только приблизительно.

А в замке наверняка уверены, что я погибла. В то, что айт Фитри сумел справиться с Райдером, я не верила ни на секунду. Что там, наверху, сейчас творилось – вот вопрос. Я ещё раз как следует оглядела склон, который предстояло штурмовать: ни верёвки, ни прочих приспособлений при себе, разумеется, не имелось. Должна вскарабкаться, даже если на это уйдёт всё утро. Судя по окружавшей серости и кусочку светлеющего неба, скоро рассвет, то есть очнулась от полёта я не сразу. В ушах снова и снова звучал полный боли вопль; это воспоминание натолкнуло на другую мысль и я полезла в карман платья негнущимися пальцами. Отпускало очень медленно: только теперь поняла, насколько мне холодно, влажная ткань липла к телу, мешала. Кое-как я нащупала в складках юбки и вытянула на трясущейся ладони артефакты. Удивительно, что они остались при мне. Камея не пострадала, хотя теперь в ней отпала необходимость: разбил ли Верген свой «ключ», или артефакт активировался таким кардинальным способом, но стены замка беспрепятственно пропустили меня. Что стало с Вергеном, я не представляла, но, если он ещё жив – готова была исправить это досадное недоразумение собственными руками. Я торопливо осмотрела артефакт связи и разочарованно застонала: обсидиановая кошачья спинка получила трещину, ушко и кончик хвоста откололись. Я всё равно попробовала активировать артефакт, но только убедилась, что он безнадёжно испорчен. Рэю о том, что я жива, в ближайшие часы не сообщить. И не узнать, что там с моим сычом. Значит, оставался единственный путь.

Я поднялась на ноги, чтобы немного размять мышцы, растёрла руки, как смогла, очистила ладони и лицо от грязи, жалея, что здесь, на дне, нет ни ручья, ни хотя бы лужи. А ведь только-только отгремела гроза! Да, всё вокруг оставалось достаточно влажным, но умыться, например, я не сумела. Что ж, значит, ещё один стимул поскорее выбраться отсюда и попасть в Бейгор-Хейл. Жаль потерянной обуви: не привыкла я ходить босиком, но выбора не осталось. Напоследок я с трудом разобрала пальцами спутавшиеся пряди волос и заплела в простую косу, закрепила прядкой кончик, подоткнула края юбки и, цепляясь за тонкие, но довольно прочные веточки кустарника, полезла наверх.