Атласные мечты

Он упрямо продолжал идти вперед, будто и не слышал ее.

– Лакис сказал мне, что тебе потребовался не один месяц, – продолжала Элис с возрастающим отчаянием в голосе, – с тех пор как ты принял у деда руководство судовыми перевозками, чтобы выяснить, что происходит. Это сложный клубок…

– Незаконных операций? – закончил он, повернув к ней хмурое лицо.

– Ты же знаешь, я не верю, что ты способен на это! – запротестовала Элис.

Он быстро зашагал по заснеженному тротуару. Элис едва поспевала за ним на своих высоких каблуках. Неожиданно за спиной она расслышала звук мотора приближающейся машины.

– Лакис сказал, что ты проделал героическую работу, пытаясь разобраться во всей этой путанице…

Паллиадис резко остановился, и Элис чуть не налетела на него.

– Проклятие, они засадили меня в тюрьму, – взревел он, – за решетку!

Элис замерла, молча глядя на него.

– Мне пришлось бы отправиться в суд, чтобы засвидетельствовать, что мой дед нечист на руку и действует в старых традициях греческих морских пиратов. Черт! – взорвался он в бешенстве. – Сократес просто возомнил себя финансовым гением, когда надумал использовать свои танкеры для контрабанды! Однако я его главный исполнительный директор. Он поставил меня во главе всех дел. Смогла бы ты утверждать, что я ни о чем не подозревал еще десять месяцев тому назад?

– Нико, пожалуйста. – Элис обеими руками вцепилась в него. – Мне кое-что нужно сказать тебе.

«Даймлер» затормозил прямо рядом с ними.

Николас посмотрел на нее пылающим взглядом.

– Почему ты здесь, Элис? Ты прекрасна в моих украшениях, ты это знаешь? Я понимаю, что они тебе отвратительны. Так зачем ты их надела?

– Мне они не отвратительны. – Порыв ледяного ветра подхватил ее огненно-рыжие волосы, смешав их со снежными хлопьями. Она глубоко вздохнула. – Николас, меня зовут Кэтрин Александрия Мелтон. Вместе с братом Робертом я унаследовала долю в прибылях банка «Мелтон».

Его длинные пальцы нежно поглаживали соболий мех у ее щеки.

– И это манто, что подарил тебе мой дед, – произнес он с горечью. – Я знаю, что и оно тебе противно. Почему тебе не нравятся наши подарки? Потому что ты, Элис, считаешь, что мы стараемся подкупить тебя?

Она жадно схватила ртом воздух.

– Николас, ты не слышал, что я сказала!

Он с отсутствующим видом медленно провел большим пальцем по нежному изгибу ее рта.

– Сначала я думал, ты одна из них, – прошептал он. – Приманка, подброшенная людьми, которые желают любой ценой использовать наши суда для своих грязных целей. Они угрожали мне, запугивали, обещали убить меня из-за угла, потому что я встал на их пути. Думал, они послали тебя, чтобы я влюбился без памяти. – Он стоял так близко, устремив свои черные глаза прямо на нее, что Элис ощущала его теплое ласкающее дыхание на своих губах. – Потому что ты такая нежная, красивая, любой мужчина не устоял бы перед тобой. Девственница, столь странным образом решившаяся на сексуальные отношения со мной. – Николас тяжело вздохнул. – Я думал, что они, возможно, даже приказали тебе убить меня.

– Ты меня не слушаешь. – Теперь их отношения представали совсем в ином свете. Элис переполняло чувство вины. – Ты должен понять, я не просто богата, – выпалила она. – Я принадлежу к тем, чье богатство не поддается исчислению!

Теперь Паллиадис слушал ее, высоко подняв брови.

– Я росла без отца, – продолжала Элис, – потому что он был слишком занят, чтобы уделять мне внимание. И без матери, потому что она вышла замуж во второй раз и имела другую семью. Но я принадлежала к семье Мелтонов, и предполагалось, что, повзрослев, я выгодно выйду замуж, войду в правление благотворительных организаций и стану растить послушных, исполненных чувства собственного достоинства детишек. – Она бросила на него растерянный взгляд. Почему он ничего не отвечает?

Паллиадис стоял, не обращая внимания на снежные хлопья, которые уже припорошили его черные волосы, и глядел на Элис со странным выражением лица.

– Я не хотела становиться похожей на своего брата Роберта, – прошептала Элис. – Когда я сбежала в Париж учиться музыке, он стал преследовать меня с помощью наемных сыщиков. Его адвокаты целыми днями трезвонили мне, пытаясь заставить вернуться. Мой брат и я – члены правления банковского треста «Мелтон». Мое присутствие было необходимо по деловым соображениям. – Элис чувствовала отчаяние. Ей больше нечего было сказать ему. – Я… я должна была присутствовать во время голосований, иначе это парализовало деловой процесс…

– И долго ты отсутствовала? – спросил он наконец после длительной паузы.

Спокойный, бесстрастный вопрос – этого она не ожидала от Паллиадиса, уверенная, что он взорвется, станет вновь обвинять ее во лжи.

– Год. – Элис дрогнула под его холодным взглядом. – Нет… полтора года.

Николас поразмыслил над ее словами.

– На месте твоего брата я бы сломал тебе шею. – Он высвободил свою руку, которую бессознательно сжимала Элис. – Уже поздно. Тебе придется извинить меня. Мне хочется поскорее принять ванну, смыть запах тюрьмы.

Он сделал несколько шагов, снег поскрипывал под ногами.

– Ты знал! – воскликнула Элис.

Он не остановился, проговорив на ходу:

– Да. Вечером, когда пришел, чтобы вернуть тебе серьги, наверху в «Опера». Моя служба безопасности в конце концов вычислила твое подлинное имя.

Она шла за ним, почти не ощущая холодный снег, забивавшийся в ее туфли.

– Браун – фамилия моего отца. Только по условиям треста мне пришлось взять законную фамилию Мелтон, моего отчима.

Она увидела, как Николас пожал плечами.

– Это не имеет значения. – Он продолжал идти вперед. – Это было еще одним сюрпризом того незабываемого вечера.

Они добрались до угла и вышли на освещенную широкую улицу с более оживленным движением. Николас целеустремленно зашагал вперед. Создавалось впечатление, что он находит успокоение, дает выход накопившемуся гневу, находясь в движении.

Элис поняла, что пришло время сообщить ему главное. Она чувствовала себя так, будто прыгает с головокружительной высоты, не надеясь остаться в живых.

– Николас, – окликнула она его. – «Паллиадис-Посейдон» сдает внаем более восьмидесяти процентов своих кораблей «Авиа Эстанке Эрманос», в Панаме.

Он начал переходить через улицу.

– Она принадлежит банку «Сегурос Панама Терсеро». Панамский банк полностью принадлежит корпорации «Делмарвко» в Делавэре.

Николас Паллиадис остановился.

– «Делмарвко инкорпорейтед», – продолжала Элис упавшим голосом, – целиком принадлежит тресту «Хайтауэр» в Сан-Франциско.

Он повернулся к ней лицом, слегка приподняв черные брови. «Как он холоден, – подумала Элис. – О прощении не может быть и речи!»

– Трест «Хайтауэр», – заставила она себя продолжить, – является подразделением нью-йоркского банка «Мелтон».

Время тянулось бесконечно долго, пока он переваривал информацию.

– Ты хочешь сказать, – произнес Николас, хмурясь, – что банк «Мелтон» владеет компанией «Паллиадис-Посейдон»?

Это было даже хуже, чем Элис могла предположить.

– Но тебе ничего не надо предпринимать, – торопливо заговорила она, – ты разве не понимаешь? Банк «Мелтон» имеет дивизионы адвокатов по всему миру. Мы не допустим, чтобы ты попал в тюрьму! Мы делаем это ради нашей корпорации. – Она поморщилась; звучало это не особенно приятно. – Кроме того, я знаю, что ты невиновен. Я верю в тебя! Мы… – Она отвернулась. – Нам только придется придумать что-нибудь с твоим дедом.

Он был мрачен.

– Не желаю, чтобы вы что-то предпринимали в связи с моим дедом. Я в состоянии сам позаботиться о «Паллиадис-Посейдон». Конечно, до тех пор, пока ваши люди не посадят нас под замок.

– Никто не собирается это делать!

– Нет? «Мы не допустим, чтобы ты попал в тюрьму»! – передразнил он. – «Тебе ничего не нужно делать»! «Мы позаботимся о твоем деде»!

– Ты неправильно меня понял! – в голосе Элис прозвучало отчаяние. – Я не имею с банком ничего общего, я ненавижу власть! Все, что я хотела, это заниматься музыкой, но мне было отказано даже в этом. – Голос Элис задрожал от рвущихся наружу гневных слез. – Вечером мне пришлось позвонить брату в Нью-Йорк, чтобы попросить его помочь тебе. Ты знаешь, чего это мне стоило? Когда я сбежала, то поклялась, что лучше умру, чем вновь попрошу его о чем-нибудь!