Страница 6 из 53
Недавно проводили на юг Аркадия.[38] С ним уехал и Леня (первый).
Ты, конечно, писать не будешь (Забыла адрес! — или — Пишу, пишу, а письма к вам все пропадают на почте!).
Прощай! Целую тебя и Ольгу Марковну.[39] Пожелай ей от меня скорейшего выздоровления.
P. S. Оставил напоследок. Сегодня, вчера, позавчера я пил по два стакана какао со взбитыми сливками.
Еще раз целую
Сережа
Наш адрес Сивцев Вражек д<ом> 19 кв<артира> 11
<19 декабря <19>11 г.>
<В Париж>
Милая Лилька!
Вечер. На улице страшный холод. В соседней комнате покрякивает Пра. Сейчас должна придти Вера, которая идет сегодня с Пра в Большой Театр.
Должен тебе сказать, что ведешь ты себя, несмотря на почтенный возраст, возмутительно. Ни на одно из четырех писем ты не ответила. Ну, да к этому, конечно, я привык!
Господи, какое я пишу пустое, отвратительное письмо! На душе скверно сейчас!
Да, совсем забыл, могу сообщить тебе радостную новость: Надя Крандиевская получила премию за свою работу (памятник Ломоносову). Она переведена в старший класс.[40]
Позавчера из Сухума приехал Леня. Он благополучно довез Аркадия. Последнего в санаторию не приняли и он пока устроился в комнатке. С ним осталась тетя Саша.
Пока прощай Лилька.
Целую тебя и люблю сильно
Сережа
Москва
19 декабря <19>11 г.
<Двадцатые числа декабря 1911 г. Москва>
[41]
Ну не ожидал я от Вас, Елизавета Яковлевна, моя добрая, хорошая, распрекрасная, такого сюрприза, какой Вы сделали мне Вашим глубоко философским письмом.
— К чему вся эта философия?
Не проще ли было бы сказать на словах при одном из свиданий наших: «Сережа, будь моим мужем!» Кажись, ведь Ваша философия к этому сводится?
А Сережа бы поцеловал Вас и, представьте себе, не краснея, отвечал бы Вам: да!
О Вы еще не знаете, как я строг!
Позвольте преподнести Вам эти стишки:
«Вот матросики выходят!
Танцы быстрые заводят!
Вот они-и-и! Вот они-и-и!»
Читайте между строк!
Навеки твой
С.
P. S. Только не думайте, что я предлагаю Вам кровосмешение.
27 декабря <19>11 г
Москва
<В Париж>
Моя милая, славная и дорогая Лилька! На твое письмо я отвечать не буду, лучше переговорим обо всем при свидании. Я много думал в последнее время на темы, которые ты затрагиваешь в своем письме и пришел, наконец, к довольно ясному заключению. Но обо всем этом переговорим через несколько дней.
Мои планы на будущее приблизительно таковы: лето провожу за границей, занимаюсь языками и математикой, осенью по приезде в Москву поступаю в группу и за два месяца до экзаменов еду в Ялту с письмом отца Марины к директору гимназии. Кроме этого в Ялтинской гимназии мне знаком инспектор. Эти два месяца я буду брать уроки у местных гимназических учителей. Надеюсь, что экзамены выдержу.
В последнее время у меня установились очень ласковые и близкие отношения с Верой. Временами мне бывает ее так жалко. Дай Бог, чтобы сцена не принесла ей разочарований. На Рождество мы с Мариной подарили ей бриллиантовый крестик. Она была в восторге.
У нас была елка, представь себе и на этот <раз>повторился традиционный Рождественский пожар. Гости выбежали на лестницу поднялся крик, суматоха. Конечно, все это произошло от твоих «сугробов».
Со мной был ужасный, страшный, кошмарный скандал в Кустарном музее. О нем не хочется писать в письме, лучше расскажу лично.
Бедная, дорогая Лилька, почему ты себя так плохо чувствуешь? Хотя спрашивать не буду, т<ак>к<ак>почти знаю почему. Как мне хотелось бы помочь тебе! Милая, знай, что у тебя есть брат, который любит тебя очень сильно и нежно и который часто, часто думает о тебе.
Мне хотелось бы сказать тебе на прощание что-нибудь очень ласковое, очень теплое. Ну хорошо, скажу: Пудик, Пудик!
Крепко целую и люблю тебя!
Сережа
Непременно приезжай к венчанию.
Просьбу твою исполнил.
С Новым годом! Желаю главным образом тебе того, чтобы устранились причины, вызывающие твое тяжелое настроение.
Пью вместе с тобою за твое счастье!
29 марта <19>12 <Неаполь>
[42]
Милая Лилька,
Сейчас сидим в ресторане Неаполя. Через час едем дальше.
От Неаполя я не в восторге. Два часа были в Милане.
Notre Dame поразил внутренним видом больше чем Миланский собор. В последнем больше реставрации, холода и темноты.
За недостатком времени и места сейчас ограничиваюсь общими фразами.
Крепко целую
Сережа
il 30 [43]
<В Москву> Genova
Милая Лиля!
Не забывай Марины и меня. Мы только что приехали в Геную. Я очень устал.
По приезде в Willach[44] мы пошли осматривать город: масса зелени, цветов, улицы обсажены каштанами. На площади старинная готическая церковь — бывший францисканский монастырь, — с маленьким тенистым садом.
— Вечером того же дня мы выехали в Вену. Представь себе, что больше всего поразило Марину: разноцветный гравий в Императорском саду.[45] Она в каком-то экстазе встала на колени и долго рылась в камешках. Вспомнился Коктебель!
38
Вероятно, Аркадий Зенченко, приемный сын товарищей Е. П. Дурново по партии «Народная Воля», друг П. Я. Эфрона.
39
Возможно, Ольга Марковна Меерсон, знакомая семьи Эфрон, парижская художница.
40
Над. В. Крандиевская училась в Училище живописи, ваяния и зодчества.
41
Написано в ответ на несохранившееся письмо Е. Я. Эфрон, где та, вероятно, высказывала свои сомнения о предстоящем браке брата.
42
Написано на видовой открытке с репродукцией бюста Данте Алигьери из собрания Национального музея (Неаполь).
43
Ошибочно написано: settembre.
44
Курортный городок в Австро-Венгрии с серными источниками в окрестностях.
45
Речь идет о парке Шенбрунн в Вене, где жил и в 1832 г. умер герцог Рейхштадтский; в Вечернем Альбоме есть ст-ние «В Шенбрунне».