Страница 26 из 27
— А бессмертие есть? — спросил я, подавшись к старцу.
— Видишь, всё это? — Он обвел рукой пространство церкви. — Такой же храм как этот, есть на небесах. Этот является только лишь земной проекцией храма в небесном Иерусалиме. Этот могут разрушить, а небесный-то будет стоять всегда, потому что вечность недоступна рукам разрушителей. Потому и вечность, что навсегда. Вот, Алешенька, и нам с тобой туда дорога. — На этот раз старец поднял к небесам обе руки, став похожим на большую птицу.
Увы, когда я пришел к этому священнику в следующий раз, мне сказали, что «батюшка преставился», наверное, взлетел в свою небесную вечность, на крыльях веры. Но чтение Библии стало эдаким метафизическим мостиком между Коломенским старцем и бабДусей с ее замечательной книжкой. Самое главное произошло уже в том троллейбусе — я понял, где нужно искать истину, где живет оно — бессмертие. Там, у фантастов, я наткнулся на весьма интересный тип супер-людей, их называли «избранными». Вот уж не думал, что мои духовные наставники — если не прямо в лоб, то косвенно, оберегая от тщеславия — назовут меня избранным от восьми родов — вот таким, туповатым, непутевым губошлепом, но таки, простите, да, избранным (на заклание?..).
Две строчки из любимого покаянного псалма Давида заставляли замирать сердце. В сотый раз, читая эти слова, я останавливался на миг, поражаясь мистической их красоте: «Се бо истину возлюбил еси, безвестная и тайная премудрости Твоея явил ми еси» и еще: «Воздаждь ми радость спасения Твоего, и Духом Владычним утверди мя». Во-первых, мне грешнику сообщает Бог тайные премудрости, а во-вторых, даёт мне радость спасения! И то и другое — поистине царский Божественный дар! И еще — свидетельство тому, что я на верном пути.
Подобно алчущему в раскаленной пустыне, приникал я к чистой прохладной воде тайной премудрости. Как отчаявшийся самоубийца с петлей на шее, внезапно получал избавление от обрушения в адову пропасть, став под струю радости спасения. Миг тому назад погибал — и вот я снова живу, и непросто существую как биологический организм, а проживаю осмысленную, освященную светом истины, полную надежд — жизнь!
В такие минуты сам Бог Любви касался моего сердца, и тогда вечная жизнь на малое время — увы, лишь на мгновение — открывала мне золотые врата Царствия Небесного, и душа моя прозрачным ветерком проносилась по прекрасным садам блаженного рая, где всюду аромат цветов и деревьев, увешанных плодами, и пение птиц с ангелами, красивые люди и дворцы с храмами из драгоценных камней, и огромный лев ласкает ягненка — и всё это абсолютно реально как я сам, как та моя крошечная любовь, растущая с каждым днем, который провел в сладкой покаянной молитве.
Оттуда, от райской совершенной красоты мне открывалось множество людей, сходящих по пути безумия во мрак — они глядели на меня жадными очами, предлагая за миг вечности все свои богатства. Сами они не могли ничего, только брели на заклание, умоляя меня помянуть их «о здравии» или «за упокой», чтобы им, хотя бы после адского томления, после всеобщего воскресения — вернуть себе право называться детьми Божиими, вернуть себе право быть с Богом Любви, от Которого бежали всю жизнь, чтобы наконец вернуться Домой.
Случалось, нападали малодушные помыслы — да кто ты такой, в конце концов, чтобы обращаться к Вседержителю! Себя вымоли сначала, ведь сам в грехах как в шелках, сам по ноздри в трясине низменных страстей! Но вдруг в минуты сомнений блеснет золотыми буквами по небу моей души великие слова великого святого: «Все грехи всего человечества — крошечная песчинка в океане любви Божией! … Господь даёт скорбь о ком-нибудь и желание молиться о нем, то это значит, что Господь хочет помиловать того человека.»
…И я понуждал себя встать на молитву, иной раз на полном изнурении, взбодрившись умыванием святой водой, — и вот молитва сама всплывает из таинственной глубины сердца и затапливает светом мою вселенную, в которой проживают сотни, тысячи людей, которым и дела нет до спасения своей души. …А Господу Богу есть! А мне есть!.. Коль уж внушил Он желание молиться о них. А это, в свою очередь, дарит надежду на то, что рано или поздно, мы с ними вместе пройдемся по шелковистой травке средь прекрасных цветов и деревьев под пение ангелов и птиц, мимо сверкающих дворцов и храмов, и святые насельники рая протянут нам руки, приветствуя нас, — в Царстве вечной совершенной красоты Бога Любви, восседающего на престоле под великолепным Крестом, на котором принял нечеловеческие мучения ради нашего спасения.
Оглавление
Умереть чудесным майским днем.. 1