Страница 15 из 27
Лиля с каждым словом становилась все более похожей на ведьму, она даже лицом почернела. Волосы взмокли и стали похожими на извивающую копну черных змей. Зашипев по-змеиному, она воспряла, натянула до предела цепи, вмурованные в бетонную стену, и вскричала:
— Думаешь, я тебя лишу удовольствия понаблюдать за этими мучениями! И не мечтай! Я тебя поймаю и к нему приведу, да на цепь рядом с ним посажу. У него на глазах тебя разрисую. Есть у меня такой скальпель, так я с ним такие художества научилась делать — закачаешься! Потом ты по кругу пойдешь. Тебя попробуют все мои братья по вере. А когда ты сама запросишь, чтобы тебя убили, я накачаю наркотой твоего Лешеньку и вложу ему в руку топор острый. Чтобы он тебя на мелкие кусочки порубил, а потом и съел.
Ну всё, достаточно, пронеслось в голове Лены. Нет у этой бесноватой никаких шансов. Как, впрочем, и у тех, кто попадет ей в руки. Ожил пистолет, сам по себе выпустил три выстрела. И только с последним выстрелом обмякло тело пленницы, и она вернулась в состояние безмятежного сна, в котором пребывала с полчаса назад.
Лену подхватили сильные руки и вывели из подземелья наружу, на свет. Как и в прошлый раз, установилась тишина, только птички попискивали, да пчелки жужжали. Она вдохнула полную грудь свежего воздуха. Оглянулась. Рядом стоял Голова и водитель — оба спокойные, как белые слоны.
— Можно вас попросить, товарищ комдив, — произнесла Лена глуховато. — Вы только Алексею ничего об этом не рассказывайте. Ну, может только после того, как меня Господь заберет. Думаю, я не из тех, кто будет долго наслаждаться семейным счастьем.
— Ну, Леночка, это уже не нам решать. Долго ли, коротко ли — это как Бог даст.
— Если ты готова, можем возвращаться назад, — сказал водитель, поглядывая на часы.
Попрощавшись, они тронулись в обратный путь. Только на этот раз Лена свернулась калачиком на заднем сиденье и спала, как дитя. А снился ей Алексей. Он улыбался ей и благодарил, осыпая цветами.
Купе нам досталось, прямо скажем, очень удобное — с двумя мягкими диванами, зеркалом, багажным отделением, да еще и с крошечным душем. Лена бросила на меня взгляд, вопрошающий, а это не слишком? На что я кивнул, мол, все нормально, приказано отдыхать качественно, так что отдыхай, а я при тебе, прицепом так сказать. Лена легонько вздохнула, согласно кивнула — приятный характер все-таки — присела к окну, наблюдая уплывающий перрон с провожающими, энергично размахивающих руками. Перед отъездом навалились дела, нуждающиеся в завершении, мы устали, поэтому, отпустив проводницу, сразу прилегли на расстеленные постели и как-то естественно и синхронно прикорнули.
Разбудил нас дядя Гена. Он вежливо постучал в дверь, откатил ее, заглянул, улыбнулся, предложил отобедать. Ополоснув лица, пригладив волосы, покорно проследовали за отцовским другом. Пока пробирались в вагон-ресторан, он успел кое-что доложить:
— Я уже заказал горячее, чтобы не ожидать заказа. Там собралось много народа. А я поехал с вами, чтобы сопроводить, кое-что напомнить, ведь ты, Алеша, давно у нас не был. Ну и, конечно, обещал отцу обеспечить охрану и предложить программу-минимум. Так что не обижайся на своего старика, ему так спокойней. Да и вам тоже.
— А Паша с Таней там будут? — спросил я.
— Да кто их знает, — пожал плечами дядя Гена. — Я им доложил, что вы едете в отпуск, а что они там решат, не знаю. Так что особо на их компанию не надейтесь.
Он подвел нас к столу, заставленному тарелками с парящими блюдами. Кроме нас в ресторане сидели только двое солидных господ и пара молодоженов — эти были настолько поглощены общением, что даже голов в нашу сторону не повернули.
— Остальных, видимо, разогнали, — предположил дядя Гена, пожав плечами. — Кажется, догадываюсь из-за кого.— Метнул взгляд в сторону пузатых господ, усиленно накачивающихся спиртным. — Кстати, можем и мы позволить себе по бокалу вина. Лена, ты не против?
— Когда это гречанка отказывалась от вина! — улыбнулась невеста.
— …И наполовину испанец! — добавил я. Ускоренно прочитал «Отче наш», перекрестил яства и питие, сели.
— Тогда предлагаю несколько пригубить за удачный отпуск, — предложил тост старший товарищ. Мы чокнулись и с аппетитом набросились на харчо, шницеля и салаты, не забывая посматривать на проплывающие пейзажи за окном, весьма красивые, зеленые, уютные.
— Пока не забыл, — сказал старшой. — Мы с твоим отцом как-то давно вложились в одно солидное казино. Не беспокойтесь, там всё легально, безопасно и никакого криминала. Бандитов туда просто не впускают. Там солидные дамы с господами проигрывают немалые деньги, причем с азартом, в охотку. Ну а у нас другая цель — выиграть как можно больше.
— У вас там своя система? — спросил я. — Насколько я знаю, выиграть у казино невозможно.
— Вы же там будете играть впервые, а новичкам всегда везет. Да и платить нам не придется. Как говорится, за счет заведения — и выигрыш, и проигрыш. В любом случае, получите удовольствие и ощутите азарт.
— Не знал, дядя Гена, что вы игрок!
— Иногда, знаешь ли, хочется пощекотать нервишки и почувствовать то, что испытывал Федор Михайлович. Правда, с одним уточнением — беспроигрышно. Сам понимаешь, Алексей, все это задумано для нашей Леночки. Пусть девушка отвлечется немного, а заодно и подзаработает себе на вечерние платья и каменья.
— Тебе это нужно? — спросил я Лену.
— Почему бы и нет, — улыбнулась она. — В конце концов, не только же этим нуворишам наши доходы присваивать, — кивнула она в сторону господ Ви-Ай-Пи, сидящих в нескольких шагах от нас. — Мы тоже кое-что себе вернем. Если повезет. А нам повезет. Я чувствую.
В этом время от толстяков стали доноситься до нас разные неприличные звуки. Геннадий поднял палец, привлекая наше внимание.
— Слушай, Сёма, чего это ты переполошился? Зуб даю — горючка, газ, оружие, как шли к вам туда, так и будут идти. Беспрепятственно. Ты не понял? Это для плебса война, а для деловых людей, это прибыльный бизнес, был, есть и будет во все времена. И никто! Ты слышал — никто — нам не помешает.
— Тогда, Лёвка, прибавь к моим двум процентам еще один. За риск. А то я что-то спать спокойно перестал. Всё какие-то свиньи снятся. Толкаются у корыта, визжат, друг друга отталкивают. Просыпаюсь от собственного визга — это я сам хрюкаю у того корыта. Въезжаешь?
— А вот я тебе подгоню такого порошка — так вставит, что не только страх, маму родную забудешь. И одна нирвана останется. А чтобы накинуть процентик, это вот тебе! — Сунул под нос партнеру фигуру из трех пальцев. — Не зарывайся.
— Дядя Гена, — прошипел я, пригнувшись к столу, — мы что, так и позволим этим хрякам уйти просто так? У тебя пистолет с собой?
— Ой, Алексей, прекрати, пожалуйста! — Дернул он седой головой. — Все до одного воришки нам известны, как и схемы их, как и всё, что нужно, чтобы за трое суток всех отловить и посадить. Куда бы они не сбежали. Нужно только волевое решение с самого верха — и всё.
— Так, когда же оно будет, это волевое? — спросил я, глядя попеременно на Геннадия и на Лену. Один сидел окаменевший, другая мирно жевала шницель с горчицей и картошкой. Расслабился и я.
— Как говорится, всему свое время. — Дядя Гена опустил голову. — Время терпеть — и время возмущаться, время позволять — и время судить. Не видишь, что ли, закономерность — наша страна настолько богата, что может позволить себе воришкам таким вот, — он кивнул на пузанов, пытающихся выйти из-за стола и расплатиться, — обезжиривать нашу державную стать. Для чего? А для самой главной благодетели — смирения! Видишь, до какого скотства деньги доводят!