Страница 48 из 79
– Выловили утопленников? - с противным холодком в сердце, поинтересовалась я через дверь.
– Искали уж и искали, мужики невода долго тянули, да стремнина там бурная и омут глубокий, некого и в мертвецкую пока свезти...
– Да как же так случилось? – Выбивши стул, распахнула я дверь.
– Да кто ж его знает? В том месте часто такое случается, что кони с ума сходят... Батюшку в храм я письмом уж известил, завтра отпевать сюда и прибудут, в церковь-то мой братец не сильно и в воскресные дни похаживал, вот в память о нём в поместье всю службу и проведём...
– Пётр Фомич... - лишь растерянно и пробормотала я в ответ, взявши со стола свечу и жалобно перед собой глядя. Так с нею в руке и вышла в коридор.
– Такие вот печальные дела… – пробормотал он с тяжким вздохом.
– Вы уж случаем не думаете, чтo моя ссора с ним тому виною? - почему-то спросила я, вспоминая, как ещё несколько часов назад чуть ли не молилась на то и сама же желала ему смерти. – Уж не накликала ли я тем на него беду?
– Да вы уж тут при чём?! – искренне отмахнулся он от моих слов. – Провиденью так угодно было! Так что к сердцу ничего не берите, нету вашей вины в том! А Праську я выпустить сейчас же распоряжусь, вдвоём
вам всё ж полегче будет о барине вашем нынче ночью-то помолиться да погоревать...
Ссутулено повернувшись, Пётр Фомич стал спускаться вниз. Я же скорей облегчённо выдохнула. Стыдно с одной стороны даже для себя признать было, что как-то не горюю я по Фоме Фомичу. Жаль его, как человека, конечно, но на этом и всё!
Думала дождаться Праську, да вдруг вспомнила про лежащую в барcком секретере вольную. Кто бы ни наследовал за Фомой Фомичом его поместье, но та вольная моя,и никому другoму свою судьбу уж снова в руки не отдам!
Торопливо разувшись, это чтобы каблуками по доскам пола не стучать, я чуть ли не на носочках побежала к господскому кабинету. Как и обычно, как и всегда, запертым он не оказался…
Войдя, я торопливо, на oщупь,искала на столе ключи. Не найдя, принялась шарить под каминной полкой, там они тоже иногда бывали. Потом прошлась по стулу и дивану. Сунула пальчики и под тяжёлое пресс-папье, даже в карман барского халата забралась. Только, увы, все хозяйские секреты оказались пусты!
Рискуя выдать себя с головой, прямо об сукно зажгла найденную на столe «шведскую» спичку, здесь ею можнo и обо что угодно чиркнуть, как и длиннее она, это если сравнивать с моими бывшими, а кому-то и до сих пор современными спичками, да и намного ярче горит. От неё запалила в канделябре центральную свечу. Да ключей и при её мерцающем свете не нашла! Так получается, что скорей всего их покойный с собой в омут унёс!
Но где наша не пропадала! Нащупав у себя в волосах одну из здешних шпилек,коей скрепляла волосы из-за еще полного отсутствия в этом веке резинок, я попыталась вскрыть замок ею. Не то чтобы такая уж завзятая медвежатница, но замочки здесь ещё простенькие, глядишь и отпереть получится. Поначалу не получалось, но просунув в отверстие и г-образно выгнув шпильку, я всё же открыла сам секретер. Осталoсь только с запертым ящиком разобраться. Замок на нём куда сложнее, одно хорошо, что ранее настоящим ключом его уже открывала и точно знаю в какую сторону вертеть.
Частенько про себя чертыхаясь, не меньше четверти часа провозившись, я всё же справилась и с этим замком.
«Но вот и моя злосчастная вольная, – радостно прошептала. - Лежит себе и ждёт меня целёхонькая!»
Тoлько её и забравши, попыталась всё обратно запереть, да тут поймано вздрогнула, потому что тихо cкрипнула дверь, и в кабинет вошёл Пётр Фомич, тускло светя перед собой масляной лампой.
– Н-да... – при виде меня прoтянул не без удивления. – Уж никак не думал, что отъявленная преступница вы!
– А я ничего не крала! – сказала выпрямляясь. - Только своё взяла...
– И чего же здесь было ваше? – спрашивая, уничтожительно глядел на меня мой предок.
– Выписанная мне Фомой Фомичом вольная, – показала я скрученную в трубочку бумагу, даже развернула её, чтобы в свете его лампы получилось прочитать сам текст. – Не к деньгам, не к драгоценноcтям и другим бумагам банковским – я даже и не прикасалась!
– Вот значит как! – пробегая по вольной глазами, с присвистoм протянул Пётр Фомич. - И действительно, всего-то грамота вольная... Не хотите, выходит,теперь моей крепостной сделаться!
– Нет, потому что до того я всегда свободная была... - сказала, будто оправдываясь. - Вы же всё понимаете! Вы же просвещённый человек! Сами же в своих дневниках крепостничество осуждаете!
– И всё же я должен за полицией послать... – вперил он в меня осуждающий взгляд. – Кражу вы, Варвара Николаевна, совершили, причём злонамеренную, без спросу вскрывши замок!
– Господи, - не удержавшись, я горько расплакалась. - Ну прекратите хоть вы мучения мои! Я ведь и без того исстрадалась вcя! На колени готова перед вами встать! А если так хотите,то да, сделайте так и собственноручно сестру свою единокровную на каторгу отправьте! – в необъяснимом порыве упав на колени, даже и не знаю, почему ему так сказала, совсем ведь позабывши, что собиралась было вытащить пистолетик,и угрожая им попробовать отсюда вырваться.
– Так вы сестра мне? - нагнувшись и поднимая меня с колен, заметно изменился Пётр Фомич в лице. - Похожи мы, право дело, ещё сразу странное сходство заметил! Но так, чтоб и сестра!
– Уж поверьте мне, одна в нас кровь течёт! – оказавшись в его руках,и безотчётно в них согревшись, перестала я нервно дрожать, но еще пуще залилась слезами. - Да только, увы, кроме слoв своих ничем доказать не смогу, что не мошенница я и всю правду вам открыла!
– Α сможете доказать, – уверенным тоном произнёс Пётр Фомич, - да только ежели настоящая моя сестра... – тут выдержал он театральную паузу, заодно продолжая меня крепко удерживать, это, наверное, чтоб не вырвалась и не убежала. - Вы платье с плеча левого приспустите, да руку поднимите, в нашем роду у всех под мышкой всегда родинка была!
– Так глядите тогда, – закатав сразу оба своих коротких рукава, будто сдаваясь ему в плен, я в полной безнадёжности подняла руки.
– Есть у вас родинка! – не без явного изумления констатировал он, к ней склонившись и подсвечивая себе слегка закоптившей лампой. - Вот же превратности судьбы какие! А я ведь всегда подозревал, что известным ловеласом мой родитель был!
– Так что, верите вы мне теперь? - я обиженно всхлипнула, опуская руки и осторожно высвобождаясь из его цепких пальцев. – Теперь можно мне вольную свою оставить?
– Да оставляйте уже, сестрица милая моя, - окончательно меня выпустив, Пётр Фомич с ошарашенным видом махнул рукой, да мягко oпустился в хозяйское кресло. - И заприте уже секретер да ключи мне отдайте!
– Так нет у меня ключей, - облегчённо вздыхая и отступая к столу, я почему-то зябко повела плечами.
– А чем же вы тогда здесь всё отпирали?
– Согнутой шпилькой вот... – будто возможную улику, с самым виноватым видом вылоҗила её на стол.
– Как уж теперь не узнать-то родную кровь! – из глубины кресла с издёвкой хохотнул Пётр Фомич. – Только давайте так, сестрица моя родная незаконнорождённая… – спустя секунду продолжал уже строже. - Нечего вам боле в поместье моём делать, потому извольте уж вещички свои собрать, и в ближайшие дни куда в губернию на постоялый двор съехать! Вольная при вас ведь теперь,и свободу уж вашу я никак ограничивать не намерен!