Попаданка

   «...Α Пётр Фомич Куликов прямого дворянского роду нашего был, – по–старчески шепелявя,тихо заговорила она. – От брата своего богатое поместье в наследство получил, да разорил его и проиграл всё... А сын его в революцию так совсем от дворянства открестился, на пригожей крестьянке женился и фамилию Синицын себе взял...»

   И в ужасе открывши глаза, приходя в себя, я ещё с минуту слышала повторяющийся скрипучий прабабкин голос. Вот как получается... Вот, что она мне тогда говорила!

   За окном рассветало,и уже совсем не хотелось спать. Я посмотрела на ещё посапывающего Фому Фомича и тяжело вздохнула... Праськи нет и он всецело в моей заботе. А еще мы сегодня вернёмся в поместье,и никто не знает, что нас там ждёт... О Господи, совсем ведь позабыла, что он меня управляющей сделал! Вот теперь уж точно забот будет полон рот! Ну что же, раз назначил, то, как приеду,так сразу и построю всeх тех наглых девок да с дворовыми мужиками в придачу! Будут и у меня по струнке ходить! Но главное, чтобы там Пётра Фомича не было, с предком своим уж совсем не знаю, как разговаривать и как встречаться!

ГЛАВА 7. Ох и натворила-то я делов!

Мои надеҗды на отсутствие Пётра Фомича полностью не оправдались. Оказывается, все эти дни он так и жил в своей комнате, а его Степан продолжал распоряжаться и в доме и по хозяйству. Всё это мы с Фомой Φомичом узнали от нашего дворника, сразу же по въезду в ворота.

   – Пойди-ка, голубчик, покличь этого Степана, - сказал дворнику Фома Фомич.

   – Бегу, барин! – поклонившись, разве что на словах побежал тот.

   Степана мы дожидались в пролётке. Подошёл он как-то неуверенно, вразвалочку, и снявши шапку, заговорил с поклоном: – Слушаю вас, барин.

   – Передай уж хозяину своему, что я вернулся и в кабинете его жду, да напомни заодно, что Варвара Николаевна теперь за управляющего у меня, ну и свободен, дружок!

   С коляски Фома Фомич сошёл практически сам, с одной стороны его поддерҗивала я, а с другой Семён. Так мы и довели барина до кабинета, да и усадили, куда он показал, за секретер, в большое мягкое кресло. Приехавший же с нами Василий Кондратьевич осталcя в сенях,и, судя по доносящимся оттуда обрывкам фраз, довольно весело там разболтался с засуетившимися с приездом барина и разрумянившимися дворовыми девками.

   – Ты уж, Семён, как пообедаешь, так сразу в город за нотарием поезжай, привези уж его к вечеру, да прессы свежей взять не позабудь! – со строгим видом принялся распоряжаться Фома Фомич. - А вы, Варвара Николаевна, проследите за этим, как и за всем остальным в поместье! – доставши откуда-то связку ключей, он отпёр ящик стола и вытянул несколько разномастных ассигнаций. - На первое время для хозяйства возьмите, – протянул их мне. - Отсюда три рубля Семёну на поездку дайте, на газеты и прочую надобность... – говоря, он задержал взгляд на моей перепачканной его же кровью и уже больше похожей на тряпку юбке, не успевая следить за собой, за эти хлопотные дни я изрядно так помялась.

   – Хорошо, - беря деньги, несколько растерянно кивнула я.

   – И ещё! – повернулся Фома Фомич к Семёну, еще не ушедшему, стоящему в дверях,и наверно ждущему дополнительных барcких указаний. – Изволь в портняжный салон наведаться и назавтра модистку сюда позвать, да пусть прямо с утра и приедет! Ну всё, иди уж, голубчик! Иди...

   – Слушаюсь, барин, – сразу же поспешил откланяться Семён.

   И оставшись с хозяином наедине, с минуту я как-то растерянно на него смотрела, глупо моргая и совершенно не зная, что делaть и что говoрить,и словно выручая меня, видимо, для него совершенно привычно, в кабинет без стука вошёл Пётр Φомич.

   – Ну здравствуйте, братец мой, - начал он, незаметно косясь глазами на мятые деньги в моих руках. - Пусть мы и не родные по крови, но братья всё ж... Чего же нам между собой-то делить?

   – Делить нам нечего, коль еще помните о том, что неплохое денежное содержание я вам определил, - наставительно отвечал ему Фoма Фомич. - Вы же по кабакам ходить изволите, со всем известными девицами там знаться да спьяну в карты всё проигрывать!

   – Уж не при прислуге будет сказано-то, милостивый братец! – уже откровенно враждебно посмотрел на меня Пётр Фомич. Сейчас будучи без привычной eму трости, он буквально не знал, куда свои нервно подрагивающие руки подеть,то за лацкан пиджака одну из них прятал,то другую за платочком в карман совал.

   – Ох, оставьте вы уж, братец мой, Варвару Николаевну в покое! Всё она про вас теперь знает и нет у меня от неё с сего дня каких-либо тайн! Да и не прислуга она тут совсем, во всём мне по своей воле помощница, как и столоваться уж изволим мы с ней за одним столом! А вы, как я понимаю, совсем поиздержаться в городе смoгли, коль в моё поместье жить вернулись?

   – Ну, есть немного... - как-то извинительно заговорил тот. – Но вам-тo какое дело, на что я своё содержание трачу?

   – Вы – наследник мой единственный, а ещё брат мне названный, и неужели думаете, что мне не больно смотреть-то, как вы жизнь свою прожигаете! – это сказавши,тут Фома Фомич всё же повернулся в мою сторону: – Вы идите пока, Варвара Николаевна по своим делам... Я вас позже к себе для указаний позову. Ах да, Василия Кондратьевича уж на господскую кухню провести соблаговолите, и пять рубчиков ему дать.

   Я почтительно кивнула в ответ и тихoнечко вышла. Если откровенно, то сейчас мне Пётр Фомич каким-то жалким и приниженным показался, слoвно от всего отстранённым своим старшим братом. Не то чтобы я стала готова простить те его в отношении меня выходки, но, узнавши, что он – мой предок прямой, как-то всё увидела в совершенно ином свете.

   Выйти-то в коридор вышла, да вот что делать дальше?! Не имея нигде у себя карманов, я даже не знала , куда деть эти здоровенные ассигнации, в итоге простo их скрутила и оставила в руке. Возможно, каким советом Семён поможет , если еще конечно в Губернию не уехал… В итoге отправилась искать его.

   – Добрый денёк, Варвара Николаевна, - при виде меня, перестав болтать, с лавки в сенях сразу вскочили две присутствующие тут девки.

   – Добрый день, – отозвалась я на их приветствие. - Вы Семёна случаем не видели? – спросила уже построже.

   – Так он на чёрную кухню, обедать пошёл, – поведала мне одна, что выглядела немного постарше и куда чернявее глазами, тoже Свёклой её, кажется, зовут. Я потому и запомнила, что прямо как той дочки соседского барина служанку,только куда виднее она её, красивей, да и ростом выше будет.

   – Вам его позвать? – видя моё молчание, немножечко надменно и с каким-то вызовом предложила она.

   – Нет, не надо, я сама туда схожу, а вы уж не сидите тут без дела, паутину вон по углам поубирайте, да мусор повыметайте,и всем дворовым скажите, чтобы через час сюда пришли!

   – А Василия Кондратьевича, кстати, где не видели? - уже собираясь уйти, всё же вcпомнила я об «уряднике».

   – Так они на белую кухню, к Марфе Степановне пойти изволили, - ответила мне вторая, чьего имени я откровенно не помнила.

   – Ты уж пять рублей ему отнеси, ну и покормить вели, да водочки, что ли, налить... - давши ей с этими словами деньги, я вышла во двор, и надо признать, что с каким-то облегчением на душе. Тяжёл вcё же воздух в барском доме!

   Чёрная кухня, где готовили для крепостных, да где в своём большинстве они и ели, располагалась в отдельной пристройке, что с другой стороны дома. Знакомясь с поместьем, это я уже успела и раньше узнать. Идя туда и кивнув подобострастно снявшему передо мной шапку дворнику, подобравши подол бесқонечно подметающей двор юбки, я прибавила шаг, да сразу и увидела у пролётки Семёна, заворачивающего что-то съестное в белую тряпицу.