Страница 52 из 96
Ладно, примем за рабочую гипотезу то, что я хочу облегчить жизнь людей и дать пинок на дальнейшее развитие страны. А кровь... что же... «ты принял это на себя, ты и получишь награду, ты и ответишь за все это...».
Глава 34
Конец рефлексий.
«Откупори шампанского бутылку и дай ты по мордасам Фигаро...»
А че? Другая же реальность...
— Ты опять тут воевал без меня? — Орха грелась в моей ванной, а я валялся на кровати, прогнала и не дала... потереть спинку. Она приехала полчаса назад насквозь мокрая. Зарядил какой-то неимоверный весенний дождь. Ливень шел третий день, весь народ попрятался по домам, не показывая носа. На стенах под навесами уныло бродили часовые, радуясь тентам, которые успели поставить. Я все-таки упросил ткачей собрать большой ткацкий станок для толстой технической нити, и наткать пробные экземпляры. Текли, но были крепкими, так что шатрам и пологам для повозок быть.
Дождь — это хорошо. Смоет всю грязь, покажет все недостатки, проклюнутся первые весенние ростки. Вот только мокро. Орху с сопровождающим накрыло в пути, поднялась вся холодная, ее комната была не натоплена, затащил к себе, силой раздел под гневные крики и засунул в теплую воду.
— Уйди и не смотри! Нахал!
— Не смотрю. Почти. Я здесь посижу. Глинтвейн будешь?
— Чтобы потерять голову и начать целоваться?
— Ага...
— Давай. Ты опять разграбил два замка?
— Почему два? И почему опять? И кто на меня наябедничал?
— Наябедничал... почему у тебя здесь так хорошо? Как будто в твой сказочный мир попадаешь... тепло, чисто, светло, вкусно пахнет... теплое вино, теплая вода... красиво... оружие, книги, шкуры... кровать такая огромная, самая большая в мире, ни у кого такой больше нет... про нее даже уже легенды ходят...
— Только про кровать?
— Ха..., — она перевернулась на живот головой ко мне, теперь мне был виден краешек попы. — про кровать, в которой помещается сразу пять девушек, про эту комнату, которую все хотят увидеть, как будто бы это чудо света, про замковую столовую, где всех кормят, кто ни придет, и кормят вкусно, про баню, мол, там и мужчины и женщины... ну это... голые, ну ты понял, про подвал, забитый деньгами с одной стороны, а с другой полный узниками, которых пытает жуткий палач, про наемников, которые охраняют герцога день и ночь, а сами кушают детей... ты слушаешь меня?
— Извини, я после «пять девушек» задумался.
— Убью.
— Так, еще что болтают?
— Много и разное. К отцу приехали бароны, несколько... спрашивали про тебя...
— Почему к отцу? А, к тебе, наверное... тоже болтают?
— Ну да. Теперь меня никто не возьмет...
— Конечно, лежишь тут в страшной комнате с голой попой. Дай поцелую...
— Все тебя боятся. Отцу говорят, что это из-за меня ты ему помогаешь, а так бы замок отобрал.
— Ага, и у Сана отобрал, и у Лапая отобрал, и у Угу отобрал... я даже у Сага не отобрал, хотя мог бы...
— Вот все и думают, почему... говорят, что это ты такой хитрый и что-то замышляешь... интриган, убийца и ...
— А отец что? Держи горяченького, пей, а то заболеешь еще... придется растирать... всю... голенькую... а-а-а...
— Тьфу на тебя... Отец их послал. Как ты говорил... в пешей поход. Сказал, что тебе их... ну в смысле и наш тоже... коровники не нужны, чтобы приехали и посмотрели твой замок, как его переделали за всего одну зиму, что ты ему честно отдал долю за войну с бароном Сан, что ты ему рассказал, как деньги заработать, с шахтами помогаешь и с кормами на зиму. Что не просто помогаешь, а потому что тебе это надо, и мясо, и шерсть, и металлы, и что объяснил, что легче купить у того, кто все это для него подготовить, чем самому за всем за этим следить, что ты несмотря на молодость оторвешь голову любому, кто попытается на тебя косо посмотреть, что у тебя сейчас бойцы лучшие в герцогстве, и что это он говорит не потому, что его дочка... ну то есть я... с тобой...
— Что мы с тобой?
— Ничего..., — отвернулась обиженная.
Подошел, сел рядом, поцеловал... в плечо...
— У тебя мудрый отец, а чего это бароны всполошились?
— Не смотри на меня... увидели меня... в новой одежде... в шубке... один с женой был, я ей показала... ну... белье... так что жди, скоро приедут к твоим швеям.
— Смешно, а действительно, можно ведь продавать. Возьмешься? Хотя, тебе это не интересно будет... что еще?
Снова развернулась ко мне, обвила шею мокрыми руками, показавшись по пояс и стала целовать:
— Что... что... все болтают, а ты ... а я... а мы...
Вытащил из ванны, донес до кровати, а прикольно поцелуями сушить мокрую голую красивую девушку... особенно, если она сама подставляет мокрые места... глинтвейн выкипел... пришлось заваривать новый... три раза...
— Ваша светлость, завтрак куда нести?
— Сюда неси, и побольше!
— Ой, нельзя, — зашептали рядом.
— Спрячься, — я накрыл девушку одеялом по пути поцеловав в... плечо. — Мне все можно. Смотри, и дождь прошел. Это он специально тебя вымочил.
— Мне стыдно...
— Мне тоже.
— Тебе-то чего?
— Как? Поддался на чары девушки, которая пролезла ко мне в спальню, разделась и ... соблазнила.
— Ты... ты...
— Я тебя тоже люблю.
— Да?
— Конечно, с тех пор, как ты мне нож к горлу приставила...
— Гад... все тебе «хаханьки» ... поцелуй меня, еще...
— Ненасытная ты моя...
Вышел из комнаты, Орха опять залезла в ванну, благо воду успели поменять и нагреть.
— Липп!
— «Здрам желам», ваша светлость!
— Весна что ли пришла?
— Весна, ваша светлость.
— Сбегай забери в мастерской новый флаг.
— Какой, ваша светлость?
— Они знают, я у ворот буду ждать.
Спустился, замок блестел свежепомытыми стенами, вода уже стекла по водостокам, булыжники двора пускали солнечные зайчики по сторонам. Два гвардейца у ворот вытянулись в струнку.
— Чего таки веселые? Меня рады видеть?
— Так точно, ваша светлость, — ржут.
— Это хорошо. Спускайте черный флаг, давай-давай. Липп, здесь уже? Меняйте. Черный? Сверни аккуратно, если кто-то на нас плохо посмотрит, то мы его снова поднимем.
Черный череп сполз с флагштока, во дворе стали притормаживать работники, задирая голову наверх. Наконец, вояки справились и заработали фалом. Что я зря перебрал у купцов все отрезы с тканями что ли, вот один интересный и попался, а швеи довели дело до конца. На стальном фоне герцогов Поду во все полотнище горело ярко-желтое солнце, с лучами во все стороны, с глазами и улыбающимся ртом. Смайлик радостно смотрел на просыпающийся городок, на чистый замок, на весеннее герцогство.
Сзади зашумели, я оглянулся, народ смеялся и пихал друг друга локтями. Липп спустился с башни с улыбкой до ушей:
— Вы тот флаг называли «Веселый Роджер», ваша светлость, а этот?
— А этот пусть будет «Счастливая Орха» ...
— Ночью корабль пришел, ваша светлость.
— Здрасте... кто? Чего не говорил?
— Виноват. Наши, Край и наемники. С семьями, много народу. На пристани разгружаются, Кам туда ускакал. Корабль большой...