Крылья Агнессы

Подгадываю и отталкиваюсь посильнее! Ноги жёстко встречаются с землёй, инерция толкает мощно, и я качусь вперёд, собирая спиной все кочки на пути.

Распластавшись, лежу в траве и слушаю, как уносится всё дальше поезд.

Переведя дух и собравшись с мыслями, поднялся, отряхнулся, заправился и двинул обратно вдоль железнодорожных путей. А вскоре и по ним. До первой дороги, куда затем повернул. Добрые люди подсказали направление, и вскоре я вышел к селу, где даже нашёл столовую работяг. Там за две копейки поел супа и яичницу, да двинулся в путь уже на повозке, попутно трясущейся во Владивосток.

Уже ближе к знакомым районам навстречу пронёсся взвод гусар, а за ними ещё и отряд казаков.

— Это они в Находку, беда там, — прокомментировал дедуля, хотя я и не спрашивал. А наоборот вжал голову, чтоб меня случайно свои не узнали. Но это вроде были и не свои.

Свои ждали в Поместье, куда мне соваться уже нельзя. Поэтому в полузаброшенной деревушке неподалёку я дождался вечера, выслушивая сплетни бабулек на лавке. И выдвинулся значительно левее лагеря эскадрона к берегу. Где стоят караулы, знаю, смены и маршруты патрулей тоже известны, поэтому двигаюсь уверенно, но всё равно страшно!

Добравшись до воды, пошёл на юг к нашему утёсу. Когда пологий берег стал подниматься, я спустился к воде.

Фёдор с лодкой ждёт в условленном месте. На камушке присел, лодка рядом на волнах покачивается.

Свистнул ему, дед сразу встрепенулся и мне помахал. Вижу, что винтовку в лодку убрал. Похоже, с ней дежурил. И зачем?

В воду по пояс пришлось заходить. Фёдор помог взобраться.

— Ух Андрюша, заставил же ты меня волноваться, — заворчал. — Поешь, голодный, небось.

Картошку варёную с куриной ногой мне подал, огурец свежий вручил, каким убить можно.

— Компот яблочный, очень хороший, — бидон потряс радостно.

Накинулся я, будто неделю не ел.

— Я Азарова уговорил, пост часового сдвинули, — рассказывает дед. — Сказал, что ты беседку отцову восстановить хочешь. Так что скоро до тоннеля докопаем под видом устройства фундамента. А то угольные запасы кончаются уже. Через воду таскать — дело неблагодарное.

— Всё у тебя схвачено, — хвалю его с набитым ртом.

— Это мой караул, Андрюш, несу службу вот уже девять лет, — ответил и посмеялся себе под нос.

Собрались, поплыли, как воры. Теперь страшно вдвойне, с высокого берега любой нас увидеть сможет, если захочет. Но обошлось. Скинул вещи, оставив сумку с документами в лодке, занырнул.

Когда вышел в пещере и врубил свет, на душе спокойнее стало.

Сейчас это моё пристанище. На турниках одеяла сушатся. Ну дед, затащил–таки.

Фёдор снаружи страхует, за документами смотрит. А я разжигаю жаровню, чтобы быстрее обсохнуть.

Недавно дед показал мне, как эрений из сердец оргалидов варить. Ничего сложного, главное за степенью жара следить.

Жалко его. Иногда смотрит так, будто прощается. Всё мне рассказывает, будто боится помереть, чего–то не передав.

Убедившись, что одеяла уже сухие, укладываюсь спать. Чтобы ещё до рассвета отправиться в путь за сердцами своих врагов.

Хоккайдо ждёт. А вот оргалиды вряд ли.

Будет им сюрпризом.