Civilization

— И еще одно, Бессмертный. Люди из Суфенга должны будут сродниться с Миттанни, а Митанни с Суфенгом. Позволь нам объявить, что торговцы Суфенга смогут торговать во всех городах Митаннского союза без пошлин и запретов, а Ма-рао — на всех заморских владениях и в иностранных державах. Мы привлечем еще больше сторонников и сможем объединить наши города в единую страну!

Ну, тут похоже он прав. Два города — довольно отдаленная территория, а этнический состав в них разительно отличается от населения основной части Миттании. Ну и раз они будут частью Союза, значит, никаких пошлин для них быть не может. Тесные торговые связи должны связать нас лучше, чем что бы то ни было!

— Ваше предложение меня заинтересовало. Но мне нужно посоветоваться с влиятельными лицами Миттании. Если наш народ примет ваши аргументы, я покорюсь его воле.

С этими словами я отпустил заговорщиков.

Народ Митты… Вопрос был не так прост. Предыдущая война с канаками стоила дорого и не вызвала энтузиазма в обществе. Разве что, я пообещаю без особых проблем захватить эти приморские города! Конечно заманчиво было бы овладеть ими, ведь выход к морю дал бы нам несравненные возможности в торговле и изучению других земель! Но по договору с Шан я должен вернуть им все территории, захваченные ранее канаками, какие смогу отвоевать.

Конечно, это нелегко признать, даже себе самому, но, может быть, я заключил неправильный договор? Тогда, может быть, мне его, это… расторгнуть? Какого черта я должен таскать каштаны из огня для этой идиотки, мошеннически перекрывшей когда то мне выход к морю, а теперь не сумевшей его удержать? Падме Амидала, блин! Мне вот вообще эта война была не нужна, это две бабы за морем чего-то там не поделили (и я даже не знаю, что, надеюсь — не мужика) а в результате погибли тысячи моих лучших воинов и десятки тысяч монет выброшены на ветер! И никто мне этого не вернет!

Встав со своего «трона», я зашагал по комнате, кружа вокруг подарка повстанцев — корзины спелого манго и ананасов. Наивный подкуп руководства соседней великой державы! Вот идиоты! Но — приятно, ничего не скажешь.

Ладно, Костя, давай рассуждать спокойно. Внешнеполитические дела — это очень, очень важно и капец как опасно. Если я, скажем, прикажу построить мост в неправильном месте — это ерунда. Ну придется заплатить из казны пару центнеров золота сверху или торгашам — проезжать лишних пару фарсангов — ну что тут такого? Дело то житейское! А вот когда ты, Костенька, нахамил карнакам, влезши в чужую разборку — вот тут уже совсем другое дело! Тут реально может быть а)падение авторитета. Ведь мы проиграли войну — как не крути, города-то теперь у карнаков, я был против, а карнаки на мой «против» болт положили, а города себе забрали; б)связанная с «а» смена руководящей и направляющей партии в лице меня на кого то помоложе и покрасившее — совсем нельзя исключать, что, миттанцы, не проживут без меня что ли? Еще как проживут; в)канаки реально могут подняться по Аре и настучать нам тут по лицам. Ходил же князь Олег на Царьград — а это, наверное, подальше будет, чем им от устья Ары до славного города Митта…

Однако, дело сделано, и идет война. И, как не крути, а канаков лучше сдерживать на дальних подступах. Когда города завоюют независимость, мы примем их в Миттанский союз, и будем защищать наших союзников и от бывших и от нынешних хозяев. Стены там крепкие, города богатые. И горожане готовы нас поддержать!

Решено, даю Юэю добро.

Совет Союза информировать нельзя. Наверняка кто-нибудь сообщит канакам об этой сделке. А ведь надо, чтобы Совет проголосовал за присоединение! То есть закулисные переговоры, заранее проведенные с авторитетными аристократами крупнейших городов, просто необходимы.

Нужно действовать исподволь, обработать наиболее влиятельных суффектов и стратегов. Важность выхода к морю все, в общем-то, понимают — вопрос в том, захотят ли они платить за это адекватную цену.

Обдумав все еще раз, я понял, что все эти вопросы требуют от меня ввести новую структуру. Государственные органы Миттанского союза ведь, в общем-то, не мои — это муниципалы городов. Мне же нужна «личная канцелярия» чтобы проворачивать вот такие вот хитрые и тонкие комбинации, и, вообще, управлять моими — лично моими — делами.

Итак, я назначил «министров» — один занимался всеми вопросами, выступая моим доверенным лицом во всех сферах, — это Первый министр; второй — Министр оффиций, — будет ведать разведкой и дипломатией, третий — наукой, четвертый — торговлей, пятый — военным делом, шестой — судебными вопросами, седьмой — религией.

С торговлей было проще всего — у меня уже были доверенные люди из торговцев, которые водили мои караваны, перевозили мои грузы, управляли моими поместьями и мастерскими.

Военное дело тоже оказалось несложной вакансией — стратег Артарон, привлекший мое внимание здравыми суждениями и честностью, оказался тут к месту.

Более-менее решился вопрос с судопроизводством — секретарь суда Рашад оказался человеком, сумевшим усвоить от меня саму концепцию права как формализованной справедливости. С разведкой и дипломатией было сложнее. Был подходящий субъект — бывший суффект Агаде по имени Диллим — он очень хорошо проявил себя в общении с посольством Амидаллы, но он был немолод и не очень хорошо знал ситуацию в Митте. Но лучше никого не было.

С религией было все плохо. Дело в том, что жрецы — муниципалы крайне отрицательно относились к идее какого либо контроля над ними. Они видели в этом возможность возрождения старого жречества — или просто спекулировали аналогичными страхами горожан. Даже самые простые вопросы — упорядочивание ритуалов поклонения богам — вызывало отторжение в городах Союза.

Подходящего назначенца на науку я тоже не нашел — придется, видимо, отложить это на следующий раз.

Так или иначе, посланцы Суфенга получили 7000 ауров и 500 комплектов воинского снаряжения, а также два отряда ахайров для выполнения своих обещаний, с чем они и отбыли на родину. Я же отправился в стасис, запретив поднимать меня досрочно. Если дело провалиться, я буду как бы ни при чем, и к моему выходу из стасиса все уже позабудется. А если получится — то, может быть, удастся отмазаться перед Амидалой, что я тут не при чем. Ну а если не удастся — да и хрен с ним.

Глава 31

Ход 38

Прошло 584 года.

Мой новый выход прошел нормально. Жрецы и прислуга почтительны и услужливы. Мне вручили красивые и удобные сандалии из кожи белого верблюда (как хорошо, что я догадался оставить слепок своей ноги для обувщиков примерно 140 лет назад! До сих пор радуюсь). Красивая ст’ола из ткани, очень похожей на лен, прекрасно выбеленной, с роскошным золотым шитьем по краям. Роскошный стол, на котором, хм, полным-полно зрелого манго и крупных золотисто-коричневых ананасов. А похоже, фокус-то у нас удался!

Жрецы знали мою манеру не спешить с вестями. Все ведь уже случилось, несколько лет назад, так что, узнаю я об этом на полчаса раньше или позже — не имеет особого значения. Но, похоже, среди «комитета по встрече» зародилась практика материальных ребусов — когда у нас появились верблюды, мне на первый обед после выхода из камеры преподнесли верблюжье мясо и молоко (очень вонючая штука кстати), теперь вот — ананасы рекою.

Итак, я получил желанные и ожидаемые вести — Суфенг и Ма-рао объявили сначала о независимости, а потом о вступлении в Миттанский союз. Гарнизон канаков в Суфенге был вырезан с необыкновенной ловкостью. Дело в том, что накануне туда под видом партии рабов прибыли два отряда ахайров. Их ввели в города в цепях, но сразу же, поместив в казармы на невольничьем рынке, тайно освободили и дали оружие.