Civilization

В поход мы выступили на рассвете следующего дня. Меня сопровождал «военный жрец» — потомок Симмурга, по имени Отти, и несколько служителей храма, управлявших повозкой и помогавших в дороге. Шли мы до полудня, растянувшись по полю нестройной толпой. Потом отдыхали до вечера, готовили еду на кострах.

Я обратил внимание, что воины у костров нередко начинали какие-то споры, собирались в «круг» по отрядам, и что-то постоянно обсуждали,

— Что они там делают? — спросил я Отти, жевавшего шейку цесарки.

— Они выбирают командиров для предстоящего боя.

— У них что, еще нет командиров?

— Раньше командовали вожди племен. Теперь, когда нас разделили на фары и города, этот обычай нарушился.

Я не военный человек, но идея выбирать командиров прямо перед боем — и вообще, идея выбирать командиров — мне показалась очень сомнительной. Да и вообще, глядя на бардак в нашем лагере, невольно начали закрадываться сомнения в успехе похода.

Вечером, когда солнце стало не таким жарким, прошли еще пару фарсангов и остановились на ночлег.

На следующий день к полудню мы достигли мятежной деревни.

Тут я впервые и увидел, как они «сражаются». Какое же жалкое зрелище! Две толпы с самым разным оружием, но в основном — дубинками и топорами — сближаются и начинают с разбега швырять друг в друга дротиками и камнями; швырнув дротик, метатель должен быстро возвратиться назад, в толпу «своих», пока не получил дубинкой по башке. Иногда слишком увлекшихся метателей ловят оппоненты и начинается локальная рукопашная стычка, к попавшему в беду спешат на помощь «свои», к противнику тоже сбегаются самые смелые с топорами и копьями. В итоге короткой стычки одна сторона бежит, ее недолго преследуют,одно — два тела остаются на земле. Длиться это может долго, но обычно минут через 10–15 у одной из сторон сдают нервы. Убитых от такого боя немного, а вот ранения камнями и дротиками — обычное дело.

Прямо во время боя воины ходят за водой — берут мех, идут к ближайшему источнику,наполняют его, потом ходят по отряду своей фары и дают воинам напиться. Если у источника встречают воинов врага — на них не нападают. Патриархальные нравы, нечего сказать.

К исходу дня битва осталась нерешенной. Поорав напоследок друг другу разные оскорбления, противники разошлись. Отойдя от деревни на фарсанг, мы разместились на ночь на холме неподалеку.

Все увиденное произвело крайне печальное впечатление. Я бродил между кострами, разглядывая усталых воинов и их командиров. Как заставить их воевать по — другому, не представляю. Ввести плотный строй невозможно — чтобы хорошо кинуть дротик, надо разбежаться. Щиты при такой тактике тоже мешают. А главное, заставить держать строй — это же учиться надо! И кто будет учить? Командиров выбирают прямо перед боем, именно выбирают! Что они знают о войне? Кто будет слушать таких командиров? По сути это «первые среди равных», и они также невежественны в военном деле, как и их подчиненные!

Воины улеглись у погасших костров, ну а мне, само собой, не спалось. Сопровождавший меня жрец — «военный министр» — тоже уснул. Я же продолжал сидеть,пялясь на луну.

Внезапно мои обостренные чувства подсказали о приближении опасности. Воины из мятежной деревни исаваров подымались по склону холма, надеясь перерезать сонных адаже.

Я бросился поднимать войска, но успел разбудить лишь немногих. Темные тени выныривали из окружавших нас зарослей и бросались на спящих. Началась паника.

Мои войска от неожиданности бросались на всех подряд, в том числе и на своих же воинов из других фар. Множество воинов разбежалось по сторонам. Будь нападающие более многочисленны, нас бы разбили. А так, в итоге большая группа воинов адаже собралась в центре лагеря, отбивая все атаки. Враг, не решившись атаковать их,ушел обратно во тьму.

Наутро наше потрепанное войско побрело обратно, хотя мы и сейчас численно превосходили противника раза в три. Убедить войска атаковать повторно не смогли ни вожди, ни командиры.

На следующий день по возвращении жрецы привели ко мне просителя.

Это был молодой человек — почти мальчишка. Звали его Закес *. Невысокий, с большими шрамами на лице, и каким-то неуловимо дерзким взглядом. В общем, хоть и молодой, но, чувствуется, видавший виды чувак.

— Слушать меня, бог — сказал он на ломаном эсперанто — Я могу разносить та деревня. Мне нужно 2 дня собрать и подготовить свой войн!

Закес был предводителем ахайров — так звали себя молодые люди, жившие отдельно в «Мужском доме» исаваров.

Заинтригованный, я посетил этот мужской дом. Длинная, крытая камышом постройка, увешанная снаружи щитами и копьями, огороженная бамбуковым частоколом. Вокруг слонялись несколько десятков молодых исаваров дерзкого вида. Некоторые соревновались, метая дротики в глиняное чучело, другие боролись друг с другом под одобрительные крики зрителей, третьи практиковались с пращой. А кто, интересно, их кормит? Непохоже, чтобы они увлекались сельским хозяйством!

— Чем они живут? — спросил я у Отти.

— Грабят всех вокруг! — лаконично ответил он.

Понятно. Вот так вот в скромных общинах земледельцев появляются буйные отряды разбойников-отморозков, известных когда-то под именем «викингов», «ушкуйников» «казаков» и прочее и прочее. Молодые люди, свободные пока от семьи и обязательств, собирались в свои молодежные банды, выбирали себе из своей же среды вожаков-одногодков, по принципу «самый буйный и здоровый», и начинали творить всякую дичь. В основном они занимались тем, что нападали на другие деревни, воровали овец,рыбу из ловушек, дрались, иногда кого-то убивали.

В ответ из других деревень выходили отряды таких же отморозков, и начинались бои стенка на стенку с дубинками и дротиками. Число убитых и раненых резко вырастало.

И самое паршивое то, что многие из этих боевиков со временем и не пытались менять свой образ жизни — пахать землю для них казалось чем-то слишком тяжелым и скучным, грабеж же обещал быстрый и «почетный» способ заработать. Со временем складывались настоящие банды. Одни уходили грабить далекие земли — обычно они не возвращались. Другие околачивались неподалеку от городов, грабя купцов и деревни. Их участь обычно тоже была печальна — рано или поздно город собирал отряд, и банду громили.

При этом попасть в мужской дом было не так просто — новичков буквально пытали, нанося порезы каменным лезвием на лице и других частях тела. Потом новичкисодержались в условиях самой зверской дедовщины — вплоть до оказания старшим сексуальных услуг.

Закес и 53 его воина-ахайра налегке отправились в поход на рассвете и вернулись через день, таща за собой корзины с человеческими ушами. То, что несколько сотен воинов не смогли сделать за день боя, эти отморозки исполнили за пару часов. Они подошли скрытно и атаковали ночью, запалив деревню с наветренной стороны. Нападение было предельно жестким и акцентированным — вождь деревни пал одним из первых. Это сразу решило дело — как оказалось, без вожака тут сражаются плохо. Отрезав убитым правое ухо в знак доказательства победы, ахайры вернулись за оговоренной наградой — по одному сакалю** железа за каждое ухо. Жрецы мне шептали, что среди ушей есть и женские, и надо бы все проверить — но я не стал с этим заморачиваться. С такими людьми как эти ахайры, лучше не спорить.

Последние два дня своего пребывания, я обдумывал увиденное за эту сессию. Итак, мятежная деревня приведена к порядку, а у меня появились неплохие (хотя и дорогостоящие) воины. Но в целом наша боевая мощь откровенно не радовала. Надо самым серьезным образом разобраться с организацией войска. Надо внедрять луки — это будет очень полезно в военном деле. Нужно ввести хоть какое-то подобие воинской дисциплины и обучения. И устраивать лагерь на каждой ночевке, с разведкой и охраной. Иначе внезапное нападение может истребить любое войско, самое многочисленное.