Страница 43 из 95
Голос у него был тонкий, гнусавый, и слышались в нем сарказм и бесконечное превосходство.
Моему утомленному рассудку понадобилось несколько минут, чтобы осознать, что происходит.
— Ты… говоришь. Ты умеешь разговаривать?
Мне и самому было понятно, что вопрос звучит глупо. Явно и Морданту это было понятно. Он фыркнул, и из-под его клюва появились небольшие клубы дыма.
— Блестящее замечание. Лучше бы рассказал мне то, чего я еще не знаю. Например, что ты такое сделал с собой. Ты переменился.
Я медленно сел, ощущая, что мир вокруг подернулся странным туманом.
— Переменился? Не понимаю, о чем ты го…
— Я видел, как там, за кустом, ты выблевал все, что съел за день, — напомнил Мордант. Он повернул голову набок и рассматривал теперь меня одним глазом. — А потом пытался наложить на себя руки, да только духу у тебя не хватило докончить дело. А все потому, что Кабаний Клык зарубил ту женщину. Еще утром ты бы только посмеялся над этим. Да и аура твоя изменилась.
— Моя… аура?
Тут уж я точно перестал понимать, о чем он говорит. Я все пытался привыкнуть к тому, что это чудо с крыльями затеяло со мной разговор.
Мордант раздраженно крякнул.
— Ну да, твоя аура. У каждого своя аура — она образуется от какой-то телесной энергии. Ты что, этого не знал?
— Нет. Как не знал и того, что ты умеешь разговаривать. Так что мне еще много чего неизвестно в этом мире. — Я наклонился к нему. — Ты всегда разговариваешь?
— Нет, это люди всегда разговаривают. Даже когда им нечего сказать. Особенно когда им нечего сказать. В таких случаях они подменяют смысл громкостью. — Он бросил взгляд куда-то в сторону, наверное, следил за полетом какого-нибудь мелкого существа. Потом ловко схватил клювом летучее насекомое — так мне показалось в тот миг, когда его клюв со щелчком сомкнулся. Мордант похрустел добычей и проглотил. — Ну а я… я говорю тогда, когда это может быть полезно. Скажи-ка, ты представляешь хоть, что происходит?
Я уныло покачал головой.
— Вот уж не думал, — произнес Мордант. Он задумчиво постучал по земле одним из своих кривых когтей — раздался громкий щелкающий звук. — Тогда, пожалуй, мне придется думать за нас обоих.
— Эй! — воскликнул я. Мне показалось, что это насекомоядное чудовище относится ко мне несправедливо. — Раньше я и сам неплохо обходился.
— Ну-ну. А как зовут твою супругу?
Я молча смотрел на него.
— А где ты сейчас находишься? — продолжал он безжалостно. Его когти стучали по земле все сильнее, и в стороны разлетались фонтанчики песка. — Сколько человек у тебя в подчинении? Давно ты стал мироначальником Победа?
Кажется, мой озадаченный вид большого впечатления на него не произвел.
— Хорошо. Отлично, — едко произнес Мордант. — Значит, сам ты прекрасно справляешься. Представь, я поселился с тобой, потому что ты показался мне человеком интересным, а также потому, что силы разрушения обычно оставляют немало сладких кусочков существам вроде меня. А теперь я даже не знаю. Что-то с тобой случилось, а я не знаю, что это, и ты знаешь, что ты не знаешь…
— Ну да, ну да, ты уже доказал мне, что знаю я мало, — произнес я. Терпение у меня кончалось. — Одно могу сказать тебе совершенно точно: шел бы ты к дьяволам.
— Ну, дьяволы — в тебе, верно?
Я озадаченно смотрел на него — кажется, теперь это будет постоянным выражением моего лица. Все косточки в теле заболели, словно меня подвесили на собственном скелете. Мир вокруг начал сгущаться. Я сейчас был как тонущий пловец, который пытается вдохнуть еще хоть несколько раз, даже уже зная, что это его не спасет.
Мордант не смотрел на меня — он разглядывал свои когти, точно так же как человек глядел бы на ногти, готовясь нанести последний, решающий удар.
— Ну, ты ясно выразился. Моя помощь тебе не нужна. Хорошо. Замечательно. Больше я рот не открою. Сам разбирайся, а я буду сидеть и смотреть, как империя завоеваний, построенная тобой, рушится.
— Что ж, как знаешь, — начал я, но в моей собственной голове мой же голос звучал так, словно его сопровождал шум ветра. Я качался из стороны в сторону и в следующий миг ударился головой о землю, потому что меня неудержимо тянуло в сон…
Если я вообще просыпался.
Я проснулся перед рассветом: над горизонтом только-только появились первые лучи солнца. Я поднялся на локтях, и первое, что увидел, был Мордант, спавший у моих ног.
— Эй, — прошептал я, пихая его ногой. — Проснись-ка! Я еще не закончил с тобой разговаривать!
Мордант лениво приоткрыл глаз и поднял голову, недовольный, что я разбудил его.
— Ты говорил, будто дьяволы во мне? Какие дьяволы? Почему во мне? Если ты хотел, чтобы я попросил тебя о помощи, ладно! Помоги мне! Доволен?
Мордант открыл рот, я решил, что он собирается что-то сказать, но он лишь распахнул клюв пошире, хорошенько зевнул и принялся укладывать голову на аккуратно составленные лапы. Я пихнул его еще раз, и он снова поднял голову. В этот раз он, похоже, разозлился. Но я и сам тоже разозлился не меньше.
— Ты хочешь, чтобы я тебя умолял? Да? Чтобы я умолял тебя о помощи?
— Мироначальник…
Сердце мое подпрыгнуло: я решил, что это Мордант заговорил. Но потом я узнал голос Охлада. Я сел и, повернувшись, обнаружил, что Охлад сидит неподалеку, потирая глаза после сна, и с удивлением глядит на меня.
— Мироначальник, вы что, с Мордантом… разговариваете?
— Ну да, — осторожно ответил я.
— Но… мироначальник, Мордант — всего лишь хролик… Хролики не разговаривают вообще-то.
— Знаю. Я знаю, — поспешно сказал я. — Но иногда… когда я размышляю, я разговариваю с теми, кто поблизости, даже если они не могут мне ответить. Чтобы… Чтобы просто произнести слова вслух, послушать, как они звучат.
— А-а, — протянул Охлад. Он явно ничего не понял, но тоже не хотел, чтобы это было заметно. — Ну… как вам будет угодно, мироначальник. Поднимать войска? Еще рано, но…
Я взглянул на море спящих людей, подумал, каково им будет просыпаться раньше времени — это явно никому не понравится.
— Не нужно, — поспешно ответил я. — Спи, Охлад. Я… я хочу побыть наедине со своими мыслями.
— Как вы пожелаете, мироначальник, — неуверенно ответил Охлад и улегся спать… но перед этим бросил на меня настороженный взгляд.
Мордант тем временем пригладил перья и снова устроился у моих ног. Стараясь говорить как можно тише — так, чтобы Охлад точно ничего не услышал, я прошептал Морданту:
— Ты хочешь, чтобы я думал, будто мне все приснилось, да?
Хролик (вот как, оказывается, назывались эти звери) бросил на меня мимолетный взгляд, ничего не говорящий, и снова улегся.
— Все лучше и лучше, — пробормотал я и тоже улегся спать.
Остаток путешествия прошел без всяких событий. Мордант не раскрывал больше клюва, хотя то и дело я ловил на себе его взгляды, полные все того же высокомерного презрения, с которым он тогда разговаривал. К этому моменту я уже так запутался, что и сам не знал — действительно ли хролик разговаривал со мной или мне все приснилось? Собственно, происходило именно то, о чем он меня предупреждал, если, конечно, мог говорить.
По дороге обратно, где бы, к дьяволу, ни находилось это место, я старался ни с кем не общаться. Это было нетрудно: я просто сказал Кабаньему Клыку, что хочу побыть один, чтобы обдумать вылазки против наших врагов. Никто ни о чем меня не расспрашивал. Это одно из преимуществ верховного правителя, или как там называлась моя должность. Заодно мне не приходилось волноваться, что кто-нибудь неосторожными словами поставит меня в затруднительное положение… например, такое, когда мне придется признать, что я не помню чего-то, что все вокруг хорошо знают.
Я немало знал о том, как такое происходит, чтобы понимать: вот так люди моего положения все и теряют. Из-за любой слабости — реальной или мнимой. Я очнулся после продолжительной, даже какой-то загадочной летаргии и обнаружил, что стал тем, чем избегал становиться на протяжении всей жизни, — мишенью. Нет лучшей цели, чем человек у власти, потому что всегда найдутся те, кто ею не обладает, но очень хочет получить, считая, что самый лучший способ получить ее — это убить вас.