Страница 8 из 13
МЕЛЬКОМ VI
ПЕРЕЖИТКИ, СОВОКУПНОСТИ, ПРЕДВЕЩАНИЯ
1898/99. Осень, зима, весна
Петербург
Die Welt ist voller Widerspruch.
Und sollte sich's nicht widersprechen?
МОРЕ ЖИТЕЙСКОЕ
Откуда, откуда — из темной пучины
И смутных, и светлых годов
Мелькнули подводного мира картины
С забытых и детских листов?
Все — синие хляби, открыты, пустынны…
Строй раковин, строго немой.
Кораллы плетутся семьею старинной
Полипов, семьей вековой.
И звезды мирские, и звезды морские…
Зеркально и влажно вокруг.
И снятся чертоги, чертоги такие,
Что весь занимается дух.
Читал одинокую мудрость я в книге,
Где ум по пределам плывет —
И вот мне припомнились мертвые бриги
Глубоко, под пологом вод.
Я ваш, океаны земных полушарий!
Ах, снова я отрок в пути.
Я — в плаваньи дальнем в страну араукарий,
Я полюс мечтаю найти.
И смотрят киты из волнистого лона
Тем взором немым на меня,
С которым встречался преступный Иона,
Что в чреве томился три дня.
Я ваш, я ваш родич, священные гады!
Влеком на неведомый юг,
Вперяю я взор в водяные громады
И вижу морской полукруг.
О, правьте же путь в земли гипербореев,
В мир смерти блаженной, морской…
За мною, о томные чада Нереев —
Вкушать вожделенный покой!..
Октябрь 1898
Петербург
ОБЕТОВАНИЕ
1. Из туманов и топей мшистых
Мы когда-нибудь да умчимся
За края морей золотистых,
Где давно уж в мечтах кружимся.
2. Наглядимся на тамарисы,
Разбежимся по странным взморьям,
А потом проникнем в край лысый,
К незапамятным плоскогорьям.
3. Что в тех странах свершится с нами,
На безвестных лугах Памира,
Заодно с волшебными снами,
В праотчизне людского мира?
4. Обретем ли родник гремучий,
Где впервые жизнь закипела,
Где, под шорох кедров дремучий,
Няня рода людского пела?
5. Нет, змея, вся в бронзе узорной,
Из-под трав суровых восстанет,
Потрясет главой непокорной
И на нас внимательно взглянет.
6. Мы прильнем к ее кольцам гибким
И за ней поплывем без страха,
Вниз по травам крупным и зыбким,
На волне воздушного взмаха.
7. Будет пышно гордиться небо
Глубиной и ширью лазури,
Но оно — не наша потреба:
Мы вручились мудрой лемуре.
В начале зимы 1898
ОТГОЛОСКИ
Le pays de mon rêve…
Я прохожу меж вас, неслышный и незримый.
О Боже, от меня как все вы далеки!
И жму я руки всем — и протекают мимо
Таких различных душ живые тайники.
В несбыточных странах, обширных и уютных,
Я дух свой позабыл, и где его сыскать?
Ужель отдаться играм проблесков минутных,
Ужель махнуть рукой и вне себя порхать?
Друзья, я вас люблю, но чужды вы безмерно.
Вот несколько уж лет я вашим миром жил.
Что ж — сердце старое всему осталось верно,
Что было родиной, чем я не дорожил.
Мне кажется порой, что снова в путь далекий
Направлюсь я в тот край, где дышат города,
Где лентой голубой развиты рек притоки,
Где горы грозные и кроткие стада.
Меж ясных мудрецов и полных тайн поэтов
Там, в теплый летний день, я сяду на холме.
И много я приму от этих мест приветов,
Прохладой веявших в младенческом уме.
Так я вкушу опять от сладости врожденной,
Твоей, о вольный и преданий полный край!
Так и всегда, воображеньем огражденный,
Вокруг меня свои пределы простирай.
Февраль-март 1899
ПО ПРАВУ РОЖДЕНИЯ
Среди старинных зал, по матовым паркетам,
Где дремлют по стенам поблекшие холсты,
Блуждаю часто я в раздумий, согретом
Негаснущим теплом наследственной мечты.
Мне снятся пращуры, столь полные преданий,
Облюбовавшие то творчество веков,
Что созидалось там, в земле великих зданий,
Под белым пламенем нетленных облаков;
Но что-то душам благородным их сказало,
Внушило чувство их покоев родовых —
И убрана стена блистательного зала
Наследием племен отживших, но живых.
Привет вам, мужи достославных поколений,
Служители полков, служители земли!
Лишь пред иконами склоняли вы колени,
А перед обществом вы только честь блюли.
В тиши угодия вы чудно возрастали,
Как чужеземный плод, возросший в парниках,
В столицах стройными палатами блистали,
Где в кружеве носился бал, как в облаках.
И кто почил вдали, под небом виноцветным,
Близ мраморных террас и благостных холстов;
Кто — в дебрях и степях, в гнезде своем заветном —
И принесли на гроб из парка сонм цветов.
Пойми же, селянин, без племени, без роду,
С тобой пойду я в лес, заслушаюсь дроздов:
Я так же, как и ты, молюся на природу
И пить ее млеко бегу из городов.
Но не понять тебе, бездомному, нагому,
Какой есть у меня торжественный приют,
Где я причастен достоянью дорогому,
Святому золоту, что мне отцы куют.
ИЗДАЛЕКА
Ивану Билибину
Были великие, славные брани…
Брошен я в диких полях,
Здесь, под кустарником… рана на ране.
Ветер шуршит в ковылях.
За мной дымятся дальние Карпаты,
И корни дубов въелись в грудь земли.
Где вы, друзья? Беритесь за лопаты,
Курган насыпьте, кости чтоб легли.
В дали степей еще сеча гуляет.
Люди иль пыль — не видать.
В небе уж ястребы вольно ширяют:
С ними ли вам совладать?
Забылся я под тению ракиты…
И все мне снились темные глаза,
Что в плоть мою вклевались, ядовиты —
И смолкла вдруг побоища гроза.
Снова и день… и ногой мне не двинуть,
Ну же, взметайте курган!
Братцы, о дайте под землю мне сгинуть:
Пусть веселится каган.
Здравствуй, ночь слепая и глухая!
Рыхло, сыро сыпется песок…
Любо жить под ним мне, издыхая.
О курган мой, гордо ты высок!
1 февраля 1899
В РОДЫ И РОДЫ: II
Много на свете сокровищ несметных,
Много таинственных руд.
Мужайся ж, искатель кладов заветных:
Не тщетен твой труд.
Там, под скалами крутого Рифея,
Много людей удалых.
Рвут они жемчуг из пасти у змея,
У карликов злых.
После же выйдут в загорные степи
С прибылью ценной в руках.
Воздвигнут они свой храм благолепий
На зыбких песках.
Храм пошатнется, и дальше направят
Витязи вольный свой бег.
Так они всей своей жизнию славят
Тебя, Человек!
Январь 1899
Петербург