Страница 6 из 88
— Да здесь даже не в заработке дело, — с досадой ответил Росомаха. — Понимаешь, у нас всегда было очень мало женщин, а сейчас так получилось, что у нас, считай, одни женщины и остались. У нас для них просто подходящей работы не хватает. А когда женщине становится скучно, окружающим становится совсем не скучно, но при этом вовсе не весело, если ты понимаешь, о чём я.
— Очень даже понимаю, — со вздохом ответил Леннарт, украдкой бросив осторожный взгляд на дочь, которая что-то обсуждала со служанкой в другом углу двора. — Но здесь всё не так просто. Что вы шить-то собираетесь? Ваши женщины в модных тенденциях вообще разбираются?
— Не понимаю, про какие такие тенденции ты говоришь, — озадаченно ответил тот. — Обычные вещи будем шить. Юбки, платья — ну что там женщины носят.
— Я так и подумал, — усмехнулся Фальк. — Про моду вы в своих лесах и не слышали. Ну как бы тебе это объяснить попроще… вот возьмём для примера воротнички — допустим, в этом году все женщины носят воротнички только с закруглёнными краями, и ни за что не наденут платье, у которого края воротничка острые.
— То есть закруглённые края нужно? — непонимающе переспросил Росомаха.
— Это для примера, — пояснил тот. — Сейчас вот только закруглённые, а в следующем году все вдруг начинают носить только с острыми краями, и если кто-то вдруг наденет платье с закруглённым воротником, то на неё смотрят, как на дуру полную, из деревни приехавшую.
— Не понимаю, — беспомощно сказал Росомаха. — Ваши женщины все поголовно сумасшедшие, что ли?
— Иногда я и сам так думаю, — согласился Фальк, с опаской бросив ещё один взгляд в сторону дочери. — Но других женщин у нас нет, к сожалению, так что приходится как-то приспосабливаться к этим. С крестьянками, конечно, попроще, но ваши платья ведь не для крестьянок. Если вы хотите продавать дорогие вещи, то нужно очень ясно понимать, какие сейчас будут носить, а какие ни за что не наденут.
— Ты, случаем, надо мной не подшучиваешь, Леннарт? — подозрительно осведомился Росомаха.
— Вон стоит моя дочь, могу попросить её рассказать тебе про моду, — усмехнулся тот. — Но предупреждаю: мозг она тебе при этом вынесет полностью. Мне регулярно выносит.
— Хорошо, я тебе верю, — вздохнул Росомаха. — И как узнать, что сейчас надо шить?
— Это надо, чтобы женщины сами разбирались, нам такого не понять. Тебе надо будет выписывать им модные журналы, а кого-то придётся отправить учиться. Это у вас несколько лет займёт — вам же, по сути, нужно будет с нуля во всё это вникать. Не надейся, что это просто будет, да и денег тоже понадобится изрядно. Мне так кажется, что ты в конце концов решишь, что лучше бы они скучали, только уже поздно будет. Но это на самом деле ещё и не самое сложное. Главный вопрос будет такой: вот, допустим, пошил ты платье. Пусть это будет замечательное платье — модное, красивое, в общем, то, что надо. Как ты его продавать будешь, Росомаха?
— На рынке? — предположил тот.
— Я так и думал, что ты это скажешь, — захохотал Фальк. — Нет, друг — те, кто может купить платье из паутинного шёлка, на рынок не пойдут. А те, кто ходит на рынок, покупают совсем другие платья. Такие вещи продаются в модных салонах, но модные дома вряд ли захотят продавать ваши вещи. Они захотят брать у вас ткань и шить сами — с вами-то им зачем связываться?
— И что ты посоветуешь? — помрачнел Росомаха.
— Попробуйте заинтересовать госпожу баронессу, — серьёзно посмотрел на него Леннарт. — Если сумеете, то все проблемы разом решатся. Семье Арди вполне по силам создать свой модный дом, и в клиентах у них недостатка не будет. Они будут разрабатывать модели и продавать, а ваши женщины будут шить. В таком варианте будете столько зарабатывать, сколько сами в жизни не заработаете. Но только если тебе удастся уговорить баронессу. Главное, Ворона от неё подальше держи, и тогда у тебя будет шанс. С тобой её милость, может, и согласится дело иметь, а вот Ворона она не любит.
Начищенная до блеска бронзовая табличка гордо гласила: «Унитарное некоммерческое предприятие „Сундук изобилия“», а большую часть таблички занимал наш герб. Я окинул ещё раз взглядом довольно миленький особнячок — неплохо, совсем неплохо. В таких особнячках как раз и любили селиться разные мутные компании — у нас в Масляном их раньше много сидело.
— А почему в Масляном не сидите? — полюбопытствовал я у встречающего меня Степана Жовкина, управляющего компанией.
— Госпожа Кира приказала, чтобы все службы, связанные с рифами, сидели отдельно, и как можно дальше. Чтобы этих козлов ноги в Масляном не было — это она про рифов так изволила выразиться после того, как с их представителями повстречалась.
Вообще-то, у Зайки с нервами всё в порядке, и вывести её из себя не так уж просто. У рифов, очевидно, получилось.
— Определённые резоны в таком решении имеются, — признал я. — Рифы при первом знакомстве производят довольно сильное впечатление.
— Ещё какое сильное, — вздохнул Жовкин.
Я сочувственно покивал. И в самом деле — чтобы иметь дело с рифами, нужен характер поистине железный. Слабонервный вряд ли сумеет их долго выдержать. Кальцит всё-таки довольно нетипичен — видимо, сказывается долгая жизнь в Рязани, да он наверняка ещё и сдерживается при общении с важным партнёром, от которого многое зависит.
— Пойдёмте же внутрь, почтенный, — предложил я. — Показывайте своё хозяйство.
В общем-то, большой необходимости в инспекции не было, но я всегда предпочитаю увидеть всё своими глазами. Тем более, сейчас предстояла первая серьёзная отправка товаров, и мне хотелось убедиться, что никаких накладок не будет.
Внутри особняка работа кипела — сотрудники бегали взад-вперёд с бумагами, стучали пишущие машинки, — словом, все трудились, как пчёлки.
— У нас сейчас горячее время, — пояснил управляющий. — Послезавтра приходят вагоны из Раппина. Нам надо будет присоединить к ним вагоны с товарами, которые покупались здесь, ну и отправить всё в Рифейск.
— А как оттуда в Доломитный повезёте?
— Придётся постепенно перебрасывать дирижаблем, — развёл руками Жовкин. — Очень дорого, конечно, но другого варианта нет. Дорога ещё не готова — просеку будут рубить и зимой, но отсыпку получится сделать только летом. Если просеку за зиму сделают, то к весне можно было бы пустить вездеходы, но ими ещё дороже выйдет, чем дирижаблем.
— Это понятно, — согласился я. — Пока дорога полностью не готова, других вариантов, кроме дирижабля, нет. Но нас это не должно особенно беспокоить, почтенный — это не наша забота. Дорогу пробивают инженерные части князя, и дирижабль, кстати, тоже княжеский.
Мы неторопливо шли по коридору, и я с любопытством заглядывал во все двери. Никто без дела не сидел, и в целом всё смотрелось вполне на уровне.
— А что вы берёте в Раппине, почтенный? — спросил я.
— Да всё, что только можно, — ответил управляющий. — Берём всё, что готов нам дать почтенный Леннарт. В основном, конечно, продукты длительного хранения — овощи, консервы, копчёную рыбу, а также сухое и сгущённое молоко. Подумываем о доставке свежих продуктов рефрижераторными секциями, но это пока только в планах. Вот, господин, извольте взглянуть — в этой комнате у нас выставка образцов.
Я рассеянно кивал, с изумлением разглядывая консервную банку. На этикетке красовался скалящийся карла в шахтёрской каске, его кирка была прислонена к стене забоя. Ногой он наступал на кучу самоцветов, а в руке держал грубо вскрытую консервную банку. Надпись по кругу гласила: «Шахтёрская доля».