Страница 5 из 88
Глава 2
Кабина маленького пикапа для троих была тесноватой, сиденье — неудобным, и уже через полчаса Ворон начал беспокойно ёрзать. Ещё через десять минут он не выдержал:
— Надо нормальную машину купить!
— Надо, — согласился Росомаха, которого безмерно раздражало абсолютно всё — и плохая дорога, и больная поясница, и ёрзающий Ворон. Но старейшина не был бы старейшиной, если бы не умел справляться со своим раздражением, и он рассудительно продолжил: — Но сначала надо посмотреть, как часто ездить придётся. Если часто, то купим, а так лучше будет потерпеть. Машина — вещь недешёвая.
Ворон вполне уловил намёк на свою несдержанность и помрачнел — тем более, намёк был совершенно справедливым, и возразить было нечего. Если уж старый и больной Росомаха готов терпеть ради блага племени, то молодому Ворону жаловаться вообще не пристало. Мелочь, конечно, но с некоторых пор в его отношениях со старейшинами появилась определённая напряжённость, и каждое лыко ложилось в строку. Ворон при этом понимал, что в этом есть прежде всего его вина, но думать об этом было неприятно, и он не думал.
Разговор затих не начавшись. Водитель тоже чувствовал дурное настроение старших и старался держаться как можно незаметнее — ну, насколько это возможно для водителя. Во всяком случае, руль он старался резко не крутить, и ямы объезжал аккуратно. Тягостное молчание тянулось до тех пор, пока пикап не выехал на отсыпанную щебёнкой дорогу, и прямо перед ним не вырулил большой грузовик с окрашенной в белый цвет цистерной.
— А это что ещё за машина, росток? — с недоумением спросил Росомаха нахмурившись.
— Баронский молоковоз, — пояснил водитель, бросив на него опасливый взгляд. — Молоко с ферм повёз на баронский молокозавод.
— Его уже построили, что ли? — с удивлением переспросил Росомаха. — А почему я не знаю?
— Так ведь только позавчера открыли, — пояснил росток. — Торжественное открытие было, всех старост собирали. Народ разной сгущёнкой угощали. До чего вкусная, особенно которая с какао. — Он мечтательно закатил глаза.
— Вот так за сгущёнку барону и продаёмся, — брюзгливо заметил Ворон, а водитель захлопнул рот и с преувеличенным вниманием уставился на дорогу.
— Так он нас вроде не покупает, — отозвался Росомаха. — Что мы от него ни получали, обо всём сами просили. Да и сейчас просить едем — скажешь нет, Ворон?
— Я это не так вижу, — неохотно ответил тот.
— А я вижу так, — неожиданно резко заявил Росомаха. — Это нам от барона то одно нужно, то другое, а вот он без нас прекрасно обойдётся. И всякий раз, когда ты злишь барона, Ворон, за это расплачивается всё племя. Лучше бы тебе об этом не забывать.
Разговор опять заглох. Лишь когда машина въехала в Раппин, Росомаха распорядился:
— Отвези нас к замку, росток, и жди. Потом, может быть, грузиться придётся — там посмотрим.
Управляющего искать не пришлось — он стоял во дворе замка и, заложив руки за спину, с недовольным выражением лица сурово выговаривал богато одетому крестьянину, явно какому-то деревенскому старосте. К нему Росомаха с Вороном и направились.
— Привет, Леннарт, — поздоровался Росомаха. — Занят?
— Здоров будь, Росомаха, — кивнул в ответ Фальк. — Занят, но для тебя немного времени найдётся. Подожди минутку. — Ворона он предпочёл вообще не заметить, отчего того слегка перекосило.
— В общем, так, Кайро, — строго сказал он старосте. — Либо ты сам у себя наводишь порядок, либо с тобой будет разбираться его милость. Ты же знаешь, чем разбирательства с бароном кончаются? — Глаза у того невольно дёрнулись в сторону виселицы — впрочем, в настоящее время пустой. — Вот его милости свои истории и будешь рассказывать, Кайро, а мне ты надоел. Это тебе последнее предупреждение, больше говорить с тобой не буду. Всё, пошёл вон.
— За что ты его так сурово? — полюбопытствовал Росомаха, провожая глазами незадачливого старосту.
— Да мутить всё пытается с баронской податью, — с досадой ответил Фальк. — Барон ему и рассрочку согласился дать, а он всё равно норовит что-то зажать. Вот же люди — чем больше им навстречу идёшь, тем больше они наглеют. Вечно пытаются какие-то левые схемы крутить.
— Да внешники все такие, — подал голос Ворон.
Управляющий с изумлением посмотрел на него, как будто первый раз увидел, а потом искренне захохотал. Росомаха тоже усмехнулся, а Ворон надулся и покраснел.
— Ну ладно, весело с вами, но мне правда некогда, — снова стал серьёзным Фальк. — Послезавтра большая отправка, вагоны уже заказаны. Что ты хотел-то, Росомаха? Если сгущёнку с завода хотите купить, то только после отправки, а сейчас вся продукция в вагоны пойдёт. Да и потом много не сможем дать, рифы практически всё забирают. Молоко приходится у соседей докупать, наши дурни только зубами скрипят, глядя, как деньги другим уходят. А ведь говорили им не раз, дуракам, чтобы поголовье увеличивали.
— Сгущёнки немного купим, конечно, детей побаловать, — кивнул Росомаха. — Но мы на самом деле не за этим. Ты, может, помнишь, что мы кое-какие станки заказывали…
— Прядильные и ткацкие, — кивнул управляющий. — Помню.
— Ну вот, начинаем мы делать ткань, стало быть.
— Паутинный шёлк? — уточнил Фальк, и Росомаха кивнул. — Очень дорогой материал, его у нас в баронстве не продать. Да и в Дерпте его вряд ли купят. Если только в Ригу везти, но я бы не советовал — вас там не любят и особенно торговать не дадут. Ещё и ограбить могут. Вам бы лучше с кем-нибудь в Новгороде договориться. Обратитесь к барону — он может подсказать, кто станет покупать, да и вообще, его рекомендация вам бы многие двери открыла. А если уговорите его защиту дать, то у вас вообще проблем не будет. А вы, кстати, понимаете, что вам придётся с ваших продаж налог платить?
— Почему это мы должны что-то платить? — немедленно вскинулся Ворон.
— Потому что должны, — ласково объяснил ему Фальк. — Налоги все платят. И даже если барон вдруг с чего-то ради простит вам баронский налог, он не сможет простить церковную десятину и ту часть, которую пойдёт епископу. Если вы не будете платить, значит, барону придётся платить за вас церковную и епископскую долю.
— Вот пусть и платит, — упрямо заявил Ворон.
— Знаешь, Ворон, — устало сказал управляющий, — я вот даже не понимаю, как у тебя это получается. Ты как ни раскроешь рот, так такую глупость сморозишь, что уже и не знаешь, что на это ответить. Барон не станет платить за вас налоги — он просто объявит вас преступниками, а ваших людей, которые будут пытаться что-то продать, будет вешать, как контрабандистов. Ты, кажется, такое своими глазами наблюдал — что, уже выветрилось из памяти? Да скорее всего, он просто вышвырнет вас из баронства — он давно уже говорил, что ему ваши выходки надоели.
— Не обращай внимания, Леннарт, — торопливо вмешался Росомаха, — мы будем платить налоги, конечно.
— Я тебе давно советовал, Росомаха — спрячьте своего Ворона подальше, и ни за что не подпускайте его к барону. У его милости терпение не беспредельное, и вы уже вплотную подошли к границе. Я тебе это в последний раз говорю — если не хочешь внять доброму совету, то нет смысла тебе это раз за разом повторять.
Ворон побагровел и уже открыл было рот, чтобы что-то сказать, но Росомаха остановил его резким жестом.
— Тут вот какое дело, Леннарт, — извиняющимся тоном сказал он, — мы на самом деле не хотим ткань продавать. Мы хотим заказать швейные машинки, чтобы наши женщины из этой ткани шили вещи на продажу.
— Зачем вам такая морока? — поразился Фальк. — Думаете, вы так больше заработаете?