Страница 11 из 179
Видя неодобрение на лице матери Анжелины, второй мужчина, до сих пор хранивший молчание, учтиво заметил:
– Со своей стороны, подтверждаю, мать Анжелина, что мой друг не намерен торопить события. Уверен также, что и вы сделаете все необходимое для подготовки юной дамы к… перемене в ее жизни. Просим прощения за непрошеное вторжение. Нам следовало предвидеть такой исход.
Дон Педро Ортега бросил на своего друга благодарный взгляд и поспешно последовал его примеру, вскочив и отвесив матери-настоятельнице поклон. Та сообщила бесстрастным тоном, что сестры всегда рады оказать в своем монастыре гостеприимство путешественникам.
Выйдя за пределы монастыря, оба гостя облегченно перевели дух, словно гора с плеч свалилась. Поспешно вскочив на коней, они поскакали прочь.
– Слава Богу, что ты решил составить мне компанию! – прочувствованно произнес дон Педро. – Ума не приложу, как я позволил своей сестре поставить меня в такое неудобное положение. Невеста-послушница – как же она выглядит? Если она до смерти перепугалась и не захотела видеть мужчин, то я даже рад, что встреча отложена. Откровенно говоря, мое желание сюда возвращаться тает с каждой минутой.
Его спутник хрипло расхохотался.
– Выше голову, дружище! Вспомни, какие удовольствия ждут нас впереди. Вчера вечером ты очаровал своими рассказами о Новой Испании герцогиню Альбу, а она, кстати, тоже направляется в Севилью…
Дон Педро самодовольно ухмыльнулся:
– Ты заметил, она почти не обращала внимания на этого художника, который вечно вокруг нее увивается? Однако что касается тебя, мой друг, то я бы советовал тебе быть настороже с ее величеством. Насколько я понимаю, она весьма своевольна, а Годой может оказаться опасным врагом.
– Вздор! – Спутник дона Педро пренебрежительно пожал плечами. – Мануэль Годой вряд ли увидит во мне соперника, зная, что не пройдет и трех недель, как я уеду. Мария-Луиза подыщет себе тем временем другого кавалера для флирта, чтобы по-прежнему волновать кровь своему любовнику.
– Клянусь, секрет твоего успеха у дам – в твоем великолепном безразличии! Все мы, простые смертные, упражняемся в галантности, а ты стоишь себе сложа руки, с циничной ухмылкой на лице. Нет, не понимаю! Даже моя рассудительная кузина Инес, обладательница ледяного сердца, прозванная нами «холодной неприступностью», и та едва не спутала ради тебя все свои планы; а ведь я, зная ее как никто, готов поклясться, что ты не обратил на нее ни малейшего внимания!
Дон Педро засмеялся и бросил взгляд на своего рослого спутника, который едва приподнял бровь и не удостоил друга ответом. Своим норовистым жеребцом он управлял так, словно под ним был покладистый мерин, – легким натяжением уздечки и прикосновением колен к крупу. Дон Педро не раз называл его прирожденным наездником.
Молчание спутника вызвало у дона Педро легкое недоумение, и он лукаво добавил:
– Уж не знаю, как отнеслась кузина к твоему внезапному отъезду. Ведь ты дрался из-за нее на дуэли, ранив ее мужа. Она наверняка ожидала твоих соболезнований. Дон Андрес…
– Кажется, дон Андрес – твой будущий тесть? Видимо, тебе не следует доводить до сведения твоей невесты, что ты приезжал полюбоваться ею вместе с человеком, едва не отправившим на тот свет ее папашу. Это бы ее сильно озадачило.
– Сомневаюсь, чтобы эту испуганную курочку интересовало сейчас что-либо, кроме того, каково это – оказаться в постели с мужчиной! – изрек дон Педро, сопроводив свои слова грубым хохотом. Он был разочарован и раздосадован тем, что визит вежливости в монастырь, стоивший ему нескольких лишних часов пути до Севильи, оказался настолько бесплодным. Как он мог довериться Инес и дону Андресу, подсунувшим ему сие перепуганное создание, мечтавшее о монашестве! Наверняка она дурнушка. Если она пошла в материнскую породу, то обязательно имеет болезненно-желтый цвет лица и изъясняется с чудовищным акцентом. А эта приоресса с каменным лицом! Она повела себя так, словно девушка нуждается в защите от него. Черт возьми, если бы не обещанное огромное приданое и не связи в Новой Испании, которые ему были нужны как воздух, он бы посоветовал сватам поискать другую девушку, попроще.
«Будь внимателен к моей дочери, – промычал дон Андрес, не в силах подняться с постели. – Во время страшной революции во Франции на ее долю выпали ужасные страдания. Ее мать кончила жизнь на гильотине, а малютку Марису спасло лишь то, что она была еще ребенком». Его лицо посерело, речь стала невнятной. Перехватив взгляд доньи Инес, Педро поспешил заверить дона Андреса, что тому нет нужды волноваться за счастье и благополучие дочери. Теперь он был готов проклясть свою торопливость. Оказавшись в Испании, он понял, как много потерял, проводя жизнь в луизианской глуши, на запущенной плантации. Правду сказать, ему совершенно не хотелось думать о женитьбе. Из головы не шла ослепительная красота герцогини Альбы, позволившей, согласно молве, своему возлюбленному запечатлеть ее на холсте обнаженной. Теперь ему предстояла новая встреча с ней в Севилье…
Оба всадника смолкли, погрузившись в свои мысли. Выехав из тени деревьев, заслонявших монастырские стены, они затрусили по пыльной дороге, вконец разбитой многочисленными путешественниками, направляющимися в Толедо. Им было невдомек, что за ними наблюдают со стены две пары глаз.
– Заранее его ненавижу! Который из них дон Педро?
Марисе уже доводилось штурмовать стену, но лишь тайком и только чтобы взглянуть на окружающий мир. Сейчас, переполненная негодованием, она оседлала стену, свесив босые ноги, и прикрыла ладонью глаза, глядя вслед двоим всадникам, поднявшим изрядное облако пыли.
– Тот, что повыше, в темном. Не знаю точно, но почти уверена. Я ведь подслушивала за дверью, и сестра Тереза чуть не застала меня врасплох. – Бланка, прочно устроившаяся позади Марисы, хихикнула. – Говорил в основном он. Один раз я осмелилась туда заглянуть. Второй сидел, грызя ногти, и отчаянно скучал.
– Скучал! Только что они смеялись и хвастались своими последними победами. Какие ловкие кабальеро, а сколько спеси! Тот, что в синем бархате, упомянул герцогиню Альбу. Еще они говорили о самой королеве – неужто и впрямь о ней? Нет, это невыносимо!