Страница 51 из 65
В одном из залов Ян неожиданно повернулся к Мишель, взял ее двумя пальцами за подбородок и еле слышно спросил:
– Что с вами сегодня, Мишель? Я что-то сделал не так или чего-нибудь не сделал?
Она потупила взор:
– Что вы имеете в виду, Ян? Все было так, как нужно. Мне вовсе не за что на вас обижаться!
– Мишель, – ласково ответил Маклевен, – в вашем лице, как в зеркале, отражается настроение. Прочесть его ничего не стоит. С самого утра вы очень тихая, немногословная. В глазах – печаль, хотя вы и стараетесь ее скрыть. Что случилось?
Мишель медленно подняла голову и с грустью посмотрела в глаза Яна. Его доброта не позволяла ей открыть истинную причину своего настроения. Она понимала, что причинила бы боль молодому шотландцу. Кроме того, Мишель подумала, что подобное чистосердечное признание в какой-то степени было бы предательством по отношению к Луи.
Она улыбнулась и, стараясь по возможности не покривить душой, ответила:
– Мне сегодня немного не по себе. Извините меня, Ян, но о причинах такого состояния не хотелось бы говорить. Поймите меня правильно. Но поверьте, что вы здесь совершенно ни при чем. Напротив, я очень благодарна вам за удивительную чуткость и теплоту.
– Что ж, ваши слова меня несколько успокоили. И вместе с тем дают право задать один вопрос. Мишель, сегодня вечером вы возвращаетесь в Париж. Я тоже еду туда. Скажите честно, вы не будете возражать против нашей встречи во время моего пребывания в столице?
– Но ведь вы собирались вернуться в Шотландию, – сказала Мишель, удивленно подняв брови. – И говорили, что очень скучаете по дому.
На лице Яна заиграл застенчивый румянец: – Это правда. Я действительно так говорил. Но сейчас обнаружилось, что в Париже у меня несколько неотложных дел. Их решение потребует как минимум двух недель. А может быть, и того больше. Мне было бы очень приятно еще раз с вами встретиться.
Мишель была совсем не готова к той тихой нежности, с которой Ян произнес эти слова. Хотя и не могла себе представить, что может уехать и навсегда расстаться с Маклевеном. Поэтому его просьба означала возможность немного отсрочить разлуку. И все же она не решилась открыто обнаружить своих чувств и только утвердительно кивнула головой:
– Почему бы и нет, Ян? Я буду рада видеть вас в Париже. И попрошу мадам Дюбуа пригласить вас в ее салон. Думаю, она не будет возражать.
– Может быть, вы согласитесь пойти со мной в театр? Или поужинать вместе?
– Возможно. Хотя я буду с утра до вечера занята в студии.
– Но все же обещайте выкроить немного времени для меня! – продолжал настаивать Ян.
– Обещаю, – ответила Мишель, не в силах сдержать радостной улыбки.
– Это все, о чем может мечтать мужчина! – облегченно вздохнул Маклевен, склонившись над ее рукой.
И на его лице появилась такая же счастливая улыбка, как та, которая только что озарила лицо Мишель.
После возвращения в Париж жизнь для Мишель потекла, казалось, своим чередом. И все же кое в чем изменилась. Во-первых, стали напряженными ее отношения с Луи. А во-вторых, в ее жизни появился Ян Маклевен.
Луи избегал Мишель. Это ее очень огорчало и порой тревожило. Он перестал подходить к ней в обеденные перерывы, стараясь где-нибудь уединиться. Причем иногда его даже не могли разыскать.
Вначале Мишель и Мари не придали демонстративному поведению Луи серьезного значения. Но когда то же самое произошло в третий раз, Мари подняла глаза на Мишель и озабоченно спросила, что бы это могло означать. Мишель решила не откровенничать и лишь недоуменно пожала плечами, опустив глаза:
– Я не знаю. Он исчез сразу же, как только месье Димпьер объявил перерыв.
Кафе о Лэ придвинул к себе корзинку Мишель с провизией и вытащил оттуда ножку жареного цыпленка. Откусив кусок, он посмотрел на подруг и таинственным голосом сказал:
– С тех пор как мы вернулись из Фонтенбло, Луи ведет себя очень странно. Он чем-то очень встревожен и огорчен. Но ничего не говорит. – Мулат снова взглянул на Мишель: – Ты и впрямь не знаешь, что с ним могло случиться?
Мишель виновато отвела глаза и отрицательно покачала головой:
– Может быть, это что-то глубоко личное, чем он не хочет с нами поделиться.
– Удивительно! – продолжал Кафе о Лэ. – Ведь совсем недавно Луи мог говорить часами и обо всем. Проблема заключалась в том, как закрыть ему рот. И вдруг такое! Просто непонятно!
Мари утвердительно кивнула и сказала озабоченно:
– Да, ты прав. Я бы очень хотела узнать причину этой перемены. Может быть, тогда мы помогли бы ему.
Мишель внимательно посмотрела на подругу и вдруг поняла все. Мари любит Луи! Боже, но Луи любит не Мари, а ее, Мишель! Почему в жизни все происходит не так, как надо?
Видя, что Мари хочет еще что-то сказать, Мишель поспешила переменить тему разговора:
– Вы не знаете, отчего Дениз в последнее время вдруг присмирела? Может быть, она одумалась и решила исправиться?
– Такие люди не меняются, – отрицательно замотала головой Мари. – Так же, как леопард никогда не избавится от пятен на своей шкуре. А если она молчит и старается быть незаметной, то, значит, что-то замышляет. Будь особенно осторожна, Мишель! Ведь теперь Дениз считает своим злейшим врагом именно тебя!
Кафе о Лэ расправился с куриной ножкой и вытащил уже из своей корзинки большой кусок сыра.
– Она права, Мишель, – сказал он, прожевывая курятину. – Дениз никогда не простит тебе первой роли в новом балете. Жди от нее пакостей. И ни на минуту не забывай об этом! Впрочем, да ну ее! Одно воспоминание об этой твари отбивает у меня аппетит. Давайте лучше поговорим о чем-нибудь приятном. Например, о твоем шотландце, Мишель. Он действительно очень мил! И выглядит вполне джентльменом.
Мишель почувствовала, что щеки у нее зарделись ярким румянцем. Она потупила взор и, как бы оправдываясь, сказала:
– Он просто мой старый друг. Мы встретились на корабле, когда плыли во Францию.
Мулат лукаво улыбнулся:
– Можешь говорить что угодно, но мы с Мари видели вас вдвоем. И одного взгляда на его лицо было достаточно, чтобы понять, какие чувства этот лорд питает к тебе. А как ты сама смотрела на него! Честно говоря, дружбой там и не пахло! Признайся лучше, что увлечена этим Яном!
Мишель засуетилась, нервно перебирая что-то в корзинке для провизии:
– Если вы сию же секунду не перестанете, то не получите больше ни кусочка! – воскликнула она. – А кроме того, как я могу доверять мнению тех, кто уверял, будто любовница французского короля – писаная красавица!
– Я никогда этого не говорил! – закричал Кафе о Лэ. – Мне бы и в голову не пришло петь подобные дифирамбы женщине, похожей на свинью! – Он бросил взгляд на Мишель и, заметив ее насмешливую улыбку, сам расхохотался: – Ах, наша простушка, невинный младенец Мишель! Ты, оказывается, сама можешь сделать дурачка из кого угодно! Как же тонко сумела перевести разговор на другую тему! Мы сами не заметили, как совсем забыли про твоего шотландца!
Все снова рассмеялись и принялись опустошать корзинку Мишель. На какое-то время о Маклевене действительно все забыли. Даже Мишель. Ей самой хотелось хоть немного отдохнуть от мыслей о Яне. С тех пор как они вернулись из Фонтенбло, он просто не выходил у нее из головы.
Маклевен тоже не терял времени даром. Конечно, в первые же дни по приезде в столицу он нанес визит Мишель в доме мадам Дюбуа. Затем они несколько раз ужинали в фешенебельных ресторанах. В последние дни побывали в лучших парижских театрах.
Мишель чувствовала, что с каждой встречей ее чувства к Яну становятся все глубже. Это не только радовало ее, но и заставляло задуматься, ибо начинало отвлекать от занятий.
А тем временем Арно Димпьер готовил к зимнему сезону новый балет, в котором было несколько очень ответственных ролей. Естественно, это вызвало огромный ажиотаж среди артистов. Каждый надеялся, что одна из главных партий достанется ему. Мишель, станцевав важную роль в «Красавице и Чудовище», никак не желала после своего успеха возвращаться в кордебалет и тоже рассчитывала на одну из первых партий в новом балете. Но для этого надо было упорно работать. Ведь Димпьер никогда не даст ей желанную роль только за прошлые успехи.