Снегопад с игроком

5

Эммет встает с дивана. — Постарайся не скучать по мне слишком сильно, Хол-Стелл, кто бы ты ни была.

— Холли, — одновременно говорят Тедди и Стелла.

— Боже, чувак. Ты знаешь их столько же, сколько Тедди. — Феликс качает головой.

— Извини. — Эммет пожимает плечами. — Но ты сказал мне не смотреть на них дважды, когда мы встретились, так что…

— Он нам всем это сказал, — говорит Лукас, затем смотрит на Феликса. — Так что не обвиняй нас в том, что мы не смогли отличить их два года спустя.

— Справедливо. — Феликс смеется, вскидывает подбородок и улыбается Тедди. — Всё в порядке что ты остаешься?

— Я не буду втискиваться на заднее сиденье с этими двумя, — говорит он и указывает на Эммета и Лукаса. Затем он легко улыбается моему брату. — Со мной все будет в порядке, чувак. Я приложу лед к копчику. Езжай осторожно.

Дверь за ними закрывается, и в хижине воцаряется тишина. Я наедине с Тео Рэдфордом.

Целый день, только мы вдвоем, в этой хижине? Конечно, это звучит как сбывшаяся мечта, но это предполагает многое. Включая мою способность составлять предложения.

— Я собираюсь принять душ. — Тедди тычет большим пальцем в сторону ванной.

Я раскатываю тесто для печенья, с гордостью надеваю один из старых бабушкиных фартуков и слушаю рождественскую музыку.

Я знаю Тедди слишком долго, чтобы чувствовать себя комфортно, находясь в одном и том же месте, но определенно возникает другое напряжение, когда он выходит в гостиную в джинсах, держа рубашку в одной руке.

— Эй, ты можешь мне помочь? Мне нужно нанести немного этого бальзама на свою татуировку.

— У тебя есть татуировка? — Он один из немногих в команде, у которого его не было. У Феликса их так много, что я уже потеряла счет.

— Ага. — Он улыбается, и от этих ямочек у меня сводит живот. — Два дня назад.

Тедди вторгается в мое пространство на кухне и поворачивается, чтобы показать мне. Над его левой лопаткой изображена замысловато нарисованная женщина с большими крыльями. Она стоит в профиль с жестоким выражением лица, с мечом на бедре.

— Это красиво. Имеет ли это какое-то значение?

— Она моя ангел-хранительница. Я решил, что ей не помешает, если я буду стоять на поле спиной, понимаешь? К тому же, она выглядела потрясающе. — Он протягивает мне тюбик с бальзамом для заживления татуировок.

— Твоя ангел-хранительница очень горячая и довольно крутая.

Верхняя часть его тела дрожит от смеха. — Без сомнения.

Я окунаю пальцы в бальзам, а затем провожу им по татуировке. Его кожа теплая, и мое сердце колотится, когда я аккуратно наношу его на кожу. Кончики моих пальцев задерживаются там, обводя контур черных чернил.

— Все сделано? — Его голос стал глубже, чем минуту назад, и звук дошел прямо до нижней части моего живота.

— Ага. — Я опускаю руку и ставлю тюбик с бальзамом на стойку.

Я подхожу к раковине, чтобы вымыть руки, а затем возвращаюсь к раскатыванию теста.

Тедди надевает рубашку и садится на один из табуретов по другую сторону стойки. — Я подумал, если хочешь, я мог бы пойти с тобой выбрать ёлку.

— Тебе не обязательно этого делать.

— Я хочу. К тому же, сегодня я больше ничего не делаю.

— А что насчет этой девушки Анны? Ты больше с ней не видишься?

Его брови сдвинуты вместе. — Анна?

— Она спрашивала о тебе вчера вечером. — Я смотрю на тесто для печенья. — Я подумала, может быть… — Я не могу придумать, как закончить это предложение, не поставив себя в неловкое положение, поэтому и не делаю этого. — Все нормально. В любом случае мне нужно доделать печенье.

— Хорошо. — Он встает и идет позади меня по кухне к раковине. Он открывает кран, но я не оглядываюсь назад, чтобы посмотреть, что он делает.

Я заканчиваю раскатывать тесто и начинаю вырезать фигурки праздничными формочками для печенья, которые мы со Стеллой подобрали по дороге в хижину: снежинки, подарки, елки, олени, пряничные человечки и женщины, леденцы, колокольчики, венки… мы немного переборщили. Ладно, ладно, в основном это была я.

Рядом со мной появляется Тедди, вытирая руки полотенцем. — Чем могу помочь?

Он роняет полотенце, подхватывает кусок теста и бросает его в рот.

На его лице играет мальчишеская улыбка, когда я шлепаю его по руке. — Никаких дегустаций до конца.

— Да, мэм.

— Ты действительно хочешь помочь? Не думай, что тебе нужно тусоваться со мной только потому, что все остальные ушли. Я в порядке сама по себе.

— Я очень хочу, Холли. И кстати, с Анной ничего не произошло. Она осталась, потому что так сделала Триша.

— Ой. — Это все, что я могу сказать. Мое сердце бьется так громко, что я уверена, что он это слышит. Взглянув вниз, я спрашиваю: — Ты хочешь использовать формочки для печенья или лопаточку?

— Что-что, чтобы я мог меньше облажаться.

Я протягиваю ему лопатку. — Положи те, которые я вырезала, на сковороду. Оставь между ними дюйм или около того.

Я вырезаю еще несколько рисунков, и Тедди лопаточкой перекладывает печенье на форму. Он ругается, когда один из них в форме Санты прилипает. Он пытается помочь ему пальцем, но калечит его.

— Дерьмо.

— Все нормально. — Я подхожу ближе, чтобы помочь изменить облик бедного Санты. Одна из его ног торчит под странным углом. Каким-то образом, пытаясь это исправить, я делаю только хуже, и теперь между ног Санты появляется выпуклость. Идеально. Я только что сделала печенье анатомически правильным.

— Ну что ж, в конце концов это может стать нашим печеньем для проверки вкуса.

Он кивает и пробует еще раз, получая аналогичный результат.

— Вот. — Я протягиваю ему формочку для печенья и обхожу вокруг него.

Он скрупулезно выполняет свою работу, и мы входим в ритм, останавливаясь только тогда, когда мне нужно снова раскатать тесто.

— Ты правда делаешь это каждый год? — спрашивает он, хватая еще один кусок теста, чтобы съесть.

— Ага. Мы делаем сахарное печенье, иногда и другие виды. Во время каникул я в основном питаюсь сахаром.

Он смеется. — Звучит неплохо.

— А ты? Что твоя семья делает на каникулах?

— Там только мой отец, брат и я. Это довольно сдержанно. Ничего общего с семейными традициями Уолтеров. Определенно никакого милого фигурного печенья. — Он держит формочку для печенья в виде снежинки.

Его мама умерла, когда он был маленьким. Кое-что, что я знала от Феликса, но никогда не слышала упоминания Тедди.

— Вы не печете вместе на каникулах?

— Нет. Мой папа готовит две вещи — спагетти и стейк. В остальные вечера недели мы едим вне дома, готовим бутерброды или что-нибудь попроще.

— А что насчет тебя?

— Я не готовлю, если могу.

— Если бы мне приходилось есть одно и то же два раза в неделю, думаю, я бы научилась.

— Я люблю спагетти и стейк.

Мы оба смеемся.

— Они готовы к выпечке. — Я указываю на кастрюли.

Я ставлю таймер, пока он ставит их в духовку.

— Ты когда-нибудь делал домашнюю глазурь?

Он поднимает бровь. — Даже не знал, что это такое.

— Тебе нравится глазурь?

— Черт возьми, да.

— Всего лишь уточняю. Это не входит в твою диету со спагетти или стейками.

Мы двигаемся по кухне. Я достаю ингредиенты, он достает мерные стаканчики, и вместе мы готовим глазурь из сливочного крема, которой хватит на вдвое большее количество печенья, которое мы испекли.