Страница 31 из 78
— Вот же козлы! — подпрыгнул на диване Рамиль и бросился колотить грушу.
Гаечка издала протяжный стон, распластавшись на диване. Наташка почесала в затылке и попыталась рассуждать:
— Так. Если бы Жуков был маньяком, точно нашли бы кровь. Ну, или нож. Что-нибудь точно нашли бы.
— А если он убивал в лесу? — поддал пессимизма Минаев.
— Ага, и там же закапывал трупы, — прогудел Чабанов.
— Нет, — помотал головой я. — Он не потрошитель, иначе ему было бы пофиг, кого убивать. Наташка ему не подошла, потому что наш отец мент, Лена — потому что она дочь уважаемого человека…
— Костаки вообще-то бандит, — буркнул Рамиль. — Полгода назад они с нашими рубились, чтобы рынок подмять. Но мы отбились.
— Это дело не меняет, — сказал Илья. — Леха Жуков зассал и отстал от Лены.
— Он не собирался отставать, и они были долго знакомы, — поправил я. — Сам Костаки его отфутболил. Лена Леху интересовала как выгодная пассия, но ее отец что-то про него прознал и закончил их отношения. Прознал что-то серьезное.
— Может, этот Леха девушек в бордели продает, — предположила Наташка.
Гаечка скривилась.
— Алису — в бордель? Они совсем психи? У нее ж головы нет, она и ножом пырнуть может, и член отгрызть, и хоть ты ее убивай, послушной она не станет.
Я вздохнул. Может, Наташа и права. Но на каждый товар есть свой покупатель. Есть всякие извращенцы, и что будет с девочками после продажи, никого не волнует. Сломают, заставят, покалечат или убьют. Но у этой теории есть один большой плюс: девочки живы, а пока они живы, все можно исправить. Вот только что с ними успели сделать и что будет с их психикой?
— Наташа может быть права, — сказал я. — Рабство и есть рабство, рабы — для разного. Если Алиса не подойдет, ее просто убьют, как ту девочку, которую нашли.
— Думаешь, это связано? — поинтересовался Илья.
— Думаю… То, что мы тут надумали, может быть неправдой. Давайте лучше отвлечемся.
Наташка всплеснула руками.
— Как?
Я кивнул на Рамиля, который валялся под грушей, обессилев.
— Физической нагрузкой. Выплеснем агрессию, поработаем в парах.
Илья попытался всех успокоить:
— Как бы там ни было, мы на пути к победе, потому что подозреваемый в милиции.
Я в победе уверен не был. Живым товаром не занимался кто попало, у этих людей везде связи, в том числе в РОВД, и преступники будут отбиваться до последнего, а если жареным запахнет, могут закатать в бетон девочек, чтобы избавиться от улик.
— Короче, народ, давайте подеремся, и станет полегче. Надеюсь, что станет полегче.
Нагрузку я дал такую, чтобы не осталось ресурса мыслить — даже Рамиль падал, обливаясь потом. Но переусердствовал, и на ударную технику сил не осталось.
Оставив ребят отходить, мы с Ильей на трясущихся ногах отправились звонить Ане, но в этот раз она не взяла трубку — то ли уже уехала домой, ведь было восемь вечера, то ли не могла подойти к телефону. Подождав еще десять минут, я снова ее набрал — безрезультатно. И только сейчас до меня дошло, что родителей Ильи нет дома, и я спросил, где они.
— Поехали на водопады с друзьями. Будут поздно.
Вспомнилось, что они все время так развлекались. Обычно Илья ездил с ними, но теперь проникся нашим общим делом и остался с нами.
— Спасибо, что помогаешь, — поблагодарил его я, потарабанил пальцами по тумбочке, потянулся к трубке и позвонил деду.
Он уже давно вернулся и очень мне обрадовался. Я заказал партию кофе, объяснив, что деньги смогу передать только с тетей Ирой, а ее рейс завтра. Иначе получится слишком большой риск. Думал, дед поставит условие: сперва деньги, потом стулья, то есть кофе, но он согласился купить один пак — ровно на столько он наторговал, на большее у него не хватит.
Я в трех словах рассказал, что в Москву приехать не смогу, пока не удостоверюсь, что с нашей подругой все в порядке, а это еще день-два.
Сделав все нужные звонки, мы зашли за ребятами и не побежали — поползли на море. Я отметил, что бабки в дозоре сменились.
— Илья, ты рассказал родителям про Паруйра? — заговорил я о другом.
— Да. Сегодня ночью он повесит новый замок, чтобы у жэчки не было ключей.
— В дверь подъезда тоже можно врезать замок, — предложил я. — Тогда и чужие шастать не будут, и, если захватчики начнут ломиться, жильцы будут в праве вызвать милицию.
— Замок? На подъезд? — удивился Рамиль. — А можно?
Пока такая практика кажется им дикой, но десяток лет — и подъезд без замка станет редкостью. Я стал рассказывать преимущества закрывающегося подъезда и закончил:
— Ну а сейчас легко собрать жителей, проголосовать и вынести правильное решение. Зато больше никто не сможет покуситься на наш подвал.
— А че, тема! — оценил Рамиль.
— Да, надо поговорить с отцом, — согласился Илья. — Он тут в авторитете, даже бабки его слушаются.
На море мы снова говорили об Алисе и пришли к тому, что мне надо заявиться домой к отцу и узнать, что и почем — ему всегда было на нас пофиг, и он мог проигнорировать мою просьбу держать нас в курсе просто потому, что устал.
— Мы с тобой, — вызвался Борис.
Наташка скрестила руки на груди и прошипела:
— Я — домой. Видеть не могу эту мразь.
Борис, у которого было обостренное чувство справедливости, вступился за отца:
— Но он же помог. Если бы не он, нам бы самим пришлось ловить маньяка.
— Это его работа вообще-то, — огрызнулась Наташка. — Не он нам помог, а мы за него всю работу сделали. А попросили вот таку-у-усенькое одолжение, — она пальцами показала размеры одолжения, равного пылинке, — просто держать нас в курсе. Но и это, блин, трудно! Мразь он. Просто мразь! Мы для него — как грязь под ногтями.
— Она права, — сказал Илья, и я с ним согласился:
— Если бы на моем месте был кто-то другой, отец вел бы себя иначе. От нас он всегда старается отмахнуться. И сейчас тоже.
— Вот у меня нет отца, и слава богу, — буркнул Минаев. — Спокойно зато.
Мы даже сохнуть не стали, вытерлись, переоделись и еще по светлому разошлись по домам, кроме Димонов. Они вызвались дежурить во дворе.
Не в силах мучиться неведением, мы с Борисом поехали к отцу на автобусе. Взбежали на второй этаж общаги и постучали в дверь. Открыла нам Анечка. Выглядела она, как обычно — ни эмоции не отражалось на ее лице, будто отлитом из воска, но шестым чувством я ощутил: что-то не так. Увидел Лику, сидящую за столом с чашкой чая, я поздоровался, но она зыркнула злобно и вылетела из комнаты, жуя баранку на ходу.
— Что случилось? — спросил я у Ани, она помотала головой.
— Рома поехал к вам. Сейчас вернется, все расскажет.
Внутри свернулся ледяной ком, руки онемели. Хорошие новости она придерживать не стала бы.
— Девочки… мертвы? — спросил я.
Аня виновато отвела взгляд. Захотелось схватить ее за плечи и встряхнуть, чтобы говорила. У Бори в глазах заблестели слезы. И я впервые за долгое время не сдержался, со всей дури пнул стоящий у трюмо стульчик — он ударился о стену чуть выше телевизора — и разразился ругательствами.
Надо отдать должное Ане, она подобралась и рявкнула на меня:
— Отставить истерику! Это не моя зона ответственности! Могу сказать только, что информации по-прежнему нет! И мне точно так же, как и тебе, хочется, чтобы она была! Но я. Ничего. Не могу. Сделать!
Она рывком отвернулась к окну, прижав руку ко лбу.
— Да что же случилось, черт вас дери? — пробормотал я.