Страница 30 из 69
Синцов так и остался подпирать стену — не верил, что я рискну его бить. Меня же просто достал этот цирк. К тому же накопилась злость и требовала выхода. Семиклассницы, Алиса — можно сказать акушерка, принявшая меня в этот мир и протянувшая зеркало помощи — и ее толстая подружка, отшатнулись, пропуская меня к цели.
Синцов понял, что я серьезно, только когда заглянул в мои глаза, полные холодной решимости. Главное сейчас не пропустить от него удар в многострадальную голову.
— Зачем ты за мной ходишь, как дебил? — проговорил я и врезал с локтя — куда придется. Деня только руками и всплеснул.
В голову попал. Теперь — двоечка по корпусу. Есть! Пробил печень — хрюкнув и выпучив глаза, Синцов сложился и повалился. Вокруг нас собралась толпа зевак, в том числе старшеклассники. Народ высыпал из кабинета математики, и я заметил Наташку.
Самое время устроить шоу и показать, что я отмороженный на всю голову псих. Потому вместо того, чтобы успокоиться, я принялся пинать валяющегося Синцова, имитируя сильные удары. На самом деле цели достигали лишь тычки.
С криком «Сдохни, урод!» — я оседлал Деню и принялся бить его головой об пол, гася удары и рассчитывая, что со стороны это смотрится жутко, и меня оттащат.
— Ты его убьешь! — вскрикнула Наташка и кинулась ко мне, схватила за рубашку. — Прекрати!
Ну не заканчивать же шоу? Потому я кинулся на нее. Растопырил руки и выпучил глаза.
— Кто еще на меня, а? Подходите, суки мрачные!
Кто-то положил руку на плечо, я скинул ее, но присмирел, услышав командирский голос завучихи:
— Что тут происходит?
Зрители начали расходиться.
— Что-что… разборки, — проворчал я, глядя на низвергнутого Синцова, свернувшегося калачиком.
Завучиху звали Роза Джураевна, она вела английский у 8-«А» и в средней школе, злоупотребляла спиртным и отличалась несдержанностью, могла и ударить. Но не сегодня. Или просто слишком много зрителей.
— После уроков — к директору! — припечатала она, села на корточки и похлопала Синцова по спине, но он продолжал прикидываться ветошью.
— Он притворяется, — резюмировал я, наклонился и зловеще прошипел: — Считаю до десяти. Если продолжишь симулировать, башку проломлю, а мозги по полу замажу. Раз, два, три…
Под удивленным взглядом завучихи он поднялся и попятился, а я прорычал, скалясь:
— Call me crazy Paul! — Я обернулся к одноклассникам и указал на Раенко. — Вот как надо, а вы — дойное стадо. Ссыкливое и мычащее.
Наташка наблюдала за мной, глазам своим не веря. Улыбнулась и с гордостью произнесла:
— Молодец, брат! Так их! — Она окатила презрением моих одноклассников, проблеяла, и получилось точно, как у козы.
Язва и малолетняя змеюка Наташка, с которой мы друг друга не переносили и даже дрались, мной гордится. Можно ли считать это достижением? До последних своих минут я считал ее неисправимой и конченой, а она оказалась вполне нормальной девчонкой.
Получив свою дозу пятерок, после третьего урока, когда все наши пошли на физру, я спустился к директору, постучал, подергал: было закрыто. Расписание рассказало мне, что у него еще один урок у восьмого «А». Я прокрутил на пальце брелок с ключами от Илюхиной квартиры. Идти к нему домой пять минут, обратно пять минут. Успею аж бегом.
Прозвенел звонок, и я из пыльного школьного коридора вывалился в весеннее чириканье и благоухание. И кудахтанье: Бимка гонял облезлую рыжую курицу. Наверное, старую, потому что вместо песка из нее сыпались перья.
Хорошо-то как! Голова чуть ноет, но это ничего. Я целенький, юный и здоровенький! Мне жить еще о-го-го! Жизнь такая яркая, такая пока еще беззаботная! Ух!
Я помчался вприпрыжку, но травма отозвалась тупой болью, и пришлось замедлиться. Казалось, и солнце, и проезжающие машины, и прохожие, и даже кошки мне улыбаются, а деревья машут свежими лаковыми листьями, благословляя на счастливую жизнь.
Дом Илюхи возвышался над частным сектором и казалось, что вот он, рядом, но напрямую к нему было не пройти, следовало сделать небольшой крюк. Самый лучший дом в поселке, все его обитателям завидовали, там большие балконы и у всех телефоны.
Во дворе толстая тетка выбивала ковер. В песочнице копошились малыши под присмотром попивающих пиво папаш. Недалеко от Илюхиного подъезда ошивался стремного вида лысый гопник в сиреневом спортивном костюме. Проводил меня равнодушным взглядом и сел на корточки.
Поднявшись на пятый этаж, я сунул ключ в замочную скважину, попытался провернуть ключ. Не получилось, потому что дверь была открыта.
Взломана.
И тут восприятие изменилось: накрыло тревогой, и мир рассыпался на пиксели. Так уже было, когда меня чуть не задавил автобус и едва не убили Руся с Зямой.
Это что же, гомеостатические мироздание сопротивляется и пытается отторгнуть чужеродный элемент? Или предупреждает о смертельной опасности?
Я привалился к стене, перевел дыхание. Вспомнился гопник внизу, он стоял на стреме и должен был свистнуть, если появятся хозяева. Меня он не знал и потому не поднял тревогу. Его подельник или подельники сейчас обносили Илюхину квартиру, оттуда доносился грохот.
Так-так-так. Как же правильно поступить?
Если подниму шум, меня поймают и убьют, они сильнее. Постучать к соседям? Так они вряд ли пустят меня к себе — время-то неспокойное, зачем рисковать? Если побегу к телефонной будке, то, пока приедет наряд, воры все вынесут.
Черт! Придется рисковать….
И тут я кое-что вспомнил. И улыбнулся.