Неправильная помощница

Глава 28

Маша

Тело отзывается раньше, чем губы касаются гладкой прохладной кожи самого кончика могучей плоти. Его кто-то словно долго полировал, и прикасаешься словно к кожице яблока.

Поднимаю глаза… Все ли правильно делаю. Натыкаюсь на требовательный, почти бешеный взгляд. Ему не терпится оттрахать мой рот, а я тут медлю, потому что это слишком волнительно, хочется оттянуть этот момент, запомнить его.

— Выпусти слюну, — раздается хриплое требование. Низ живота простреливает теплой пустотой, а во рту как по команде образуется слюна.

Я подчиняюсь, смотря, как обильно влага покрывает вершинку члена. Теперь он мокрый, поблескивает в темноте, дергается, словно в такт моего сердцебиения.

Воздух заканчивается, когда тяжелая рука накрывает затылок, чуть надавливая. Перед глазами плоский живот с четким рисунком кубиков, я упираюсь в него второй рукой, чуть царапая, а губами обхватываю головку, сильно растягивая рот. В какой-то момент по ногам проходит мороз, что Арсений будет груб и сделает мне больно, насколько в нем сильно напряжение, но эта тревога рождает и острое, как нож, возбуждение. Оно режет доводы разума, и я просто втягиваю предмет собственного любопытства глубже,

— Ах, сука… Теперь щеки втяни, как будто сок пьешь.

Член не такой вкусный как сок, но ощущать в своем рту власть над его телом очень сладко. Рука давит, и я пропускаю твердую плоть глубже. Она упирается в гортань, воздуха не остается, и я часто дышу через нос. Я задохнусь. Или он просто порвет мой рот.

— Тихо-тихо, — поднимает он меня, давая отдышаться. Паника отступает, как только чужой язык слизывает мой страх с губ, мягко целует, не отрываясь смотря в глаза.

— Доверяешь мне? — его голос патокой обволакивает нервные окончания, полностью меня расслабляя. Я киваю и сама возвращаюсь к члену. Накрываю его пальчиками, понимая, что целиком даже обхватить не могу. Скольжу вверх-вниз, снова накрываю головку.

— Теперь поработай языком, — направляет меня, часто и шумно дыша.

Я полирую головку, скольжу ниже по тугой поверхности, чувствуя напряженные вены, чуть задеваю мягкую ткань яиц.

Арсений дергается, поднимает меня и вынуждает накрыть член ртом, втянуть его в себя, обнять тугим кольцом.

— Дыши носом, расслабься, просто, блять, расслабься, — требует он довольно грубо, а потом начинает двигать бедрами, врезаясь в рот окаменевшим членом. Дает передышку, а потом снова начинает скользить по стенкам рта. — Зубы.

Я открываю рот шире, впускаю его глубже, чувствую руку на шее.

Возбуждение сковывает по рукам и ногам. Немеют пальцы, и я задыхаюсь, но больше не пытаюсь вырваться, лишь стараюсь взять глубже.

Внезапно все заканчивается. А я уже верхом и втягиваю член не ртом, а щелью, что позорно сочится. Но я все равно смотрю, как влага стекает по члену, пока он теряется в недрах моего тела. Арсений обхватывает мою талию и начинает двигать на себе как куклу. Сначала медленно, давая привыкнуть, а потом быстрее, уже не пытаясь меня жалеть. В какой — то момент движения настолько резкие, что я чувствую себя порочной наездницей. Оставляя одну руку, чтобы руководить мною, Арс шлепает по трепыхающейся груди. Раз, другой. Во мне что-то взрывается. Боль смешивается с напряжением, отпуская мое тело на волю. Я конвульсивно сжимаюсь вокруг члена, кончаю шумно, раскрыв рот. Распутин стаскивает меня с окаменевшего, набухшего члена, а потом резко давит на голову, заполняя мой рот тягучей сладко-соленой спермой. Я проглатываю все, слизываю остатки с губ, смотря в дикие, горячие глаза Арсения.

Тело все еще отдает разрядами прошедшего оргазма, и мне почему-то кажется, что теперь я не смогу возбудиться, но стоит боссу поднять меня на руки как пушинку, как вниз живота стреляет новой волной желания. Это все он. Раньше я такой не была. И точно никогда не думала, что после трех оргазмов я буду сама тереться об мужчину в душе, словно умоляя взять меня еще раз.

— Хочешь еще? — трется он о меня своим колом, а я уже боюсь показаться распутной, неправильной. Нужно уметь останавливаться.

— Устала уже. Спать пойду.

— Ладно, провожу тебя, — вытирает он меня полотенцем. Собирает белье в карманы халата и доводит до самой комнаты, где долго и мучительно целует.

— Кто-то может увидеть — шепчу, а сама обнимаю крепче. Так отпускать не хочется. — Ладно, все. Я хотела узнать насчет работы.

— Завтра можешь отдохнуть. Все же это праздник, а поставщики никуда не денутся.

— Это не значит…

— Маш, иди спать и не забивай голову фигней. В понедельник все решим.

— Что решим? — по коже мороз скользит. Инеем тело покрывает. — Ты же сказал, что я могу и дальше работать.

— Сказал, значит, будешь работать, — целует он меня снова, и я скрываюсь в спальне. Невеста уже спит, раскинувшись на большой кровати, я же укладываюсь на своей и смотрю в потолок. Тело еще вибрирует, а мысли мечутся. Только бы не обманул. Потому что иначе мне придется искать другую работу, а это еще несколько недель без денег. Где их брать-то? Не просить же у Распутина. Это унизительно.

Мне казалось, что из-за всех этих дум я долго не смогу заснуть, но уставший за день и вечер организм берет свое и заставляет меня окунуться в темень ночных сновидений,

Утро выдается суматошным. Уже с шести утра вокруг невесты бегают визажисты и стилисты, я же двигаюсь медленно, каждая мышца ноет как после хорошей тренировки. В зеркале себе лыблюсь. Ну конечно. Секс — это почти спорт, тем более, если приходится быть сверху или держаться на весу.

Волосы мою и просто выпрямлю, надевая простое платье на лямках, которое вчера не понравилось Арсению. Вернее, так понравилось, что он смотрел на меня ревнивым волком. Если так, то возможно и сегодня наши тела получат желаемое. Потому что на работе мы так не порезвимся.

Выхожу из шумной комнаты, где вовсю собирают невесту все представительницы семьи Распутиных. Иду на кухню и застаю красивую блондинку с короткой стрижкой, которая вчера о чем-то беседовала с Распутиными. Я так и не поняла, с какой стороны она родственница. Но мне точно не понравилось, как она смотрела на босса. Моего, черт возьми, босса.

Она пьет апельсиновый сок, пока я съедаю порцию оладьев, а потом вдруг садится напротив меня и снисходительно улыбается.

— Ты, наверное, Маша?

— Да. Добрый день. А вы?

— Рита. Для тебя, малышка, просто Рита. Посекретничаем, ну чисто по-женски?

— Зачем? — резонный вопрос, а женщина красиво смеется, хочет взять меня за руку, но я убираю их под стол, сжимаю подол платья. Предчувствие поганое.

— Мне бы хотелось, чтобы мы подружились. Ты ведь секретарь Арсения?

— Помощница, — поправляю я и понимаю, что не хочу дружить с этой женщиной, чувствуя надвигающуюся угрозу.

— Да-да, конечно. А значит знаешь всех, с кем он проводит время.

Позвоночник сковывает холодом, я отрываю взгляд от пустой тарелки.

— Я выполняю свои обязанности.

— Да-да. Ты понимаешь, девочка. Мне бы хотелось иметь доверительное лицо, чтобы знать, кто ходит к моему жениху на работу. Кто представляет угрозу нашему счастью.

— Что? — меня пинком в грудь кидает в пропасть. — Он ваш жених… Я не знала.

— Мы не афишируем, разумеется. Просто я была женой его брата. Он не мог ко мне прикоснуться. Понимаешь, запретная страсть, все дела… — она томно вздыхает. — А теперь я свободна.

— Здорово. Значит, вы скоро поженитесь?

— Да, — она показывает кольцо. — Утром сделал мне предложение. Прямо на краю горы. Очень романтично. Красивое? Камень шикарный.