Загадочные края

Была, конечно, и массивная жаровня, полная углей, которая распространяла вокруг упоительное сухое тепло, так что в каюте можно было бы и догола раздеться. Среди всяческих вещей на кораблях флотилии нашли и притащили сюда всё самое лучшее, потому стены были закрыты тремя большими гобеленами, а кровать застелена пушистым одеялом, которое герцог пожертвовал из своих запасов.

Под одеялом едва угадывалось тело молодой женщины. Она лежала на спине, но отвернувшись от двери и прикрыв глаза. Поверх одеяла она положила одну руку – хрупкая белая кисть, бессильная и неподвижная, была на удивление трогательна. По подушке рассыпались густые волосы, цвета которых Риган сперва не разобрал.

– Миледи, – негромко позвал он и шагнул поближе, отводя рукой с дороги висящий на уровне груди светильник. Каютка была такая маленькая, что от двери до кровати пришлось бы сделать не больше двух семенящих шагов.

Она слегка, едва заметно вздрогнула и медленно повернула голову на звук.

– Я – герцог Кольдеронский. Как вы себя… – начал он и осёкся.

На него смотрели глаза цвета тёмного неба, огромные на похудевшем лице с острыми скулами и несколько крупноватой нижней челюстью. Полные, чётких очертаний губы, нос с небольшой, почти незаметной горбинкой, впалые щёки, высокий лоб, обрамлённый крупно вьющимися волосами. Глаза…

– Инга, – выдохнул он. Смотрел, не веря, но больно сжавшееся сердце не позволяло думать, что это просто маара, видение… Это лицо, так похожее на то, которое снилось ему ночами, после чего он просыпался и плакал, глаза, смотревшие на него с фотографии, бережно хранимой, как самая большая драгоценность. Он смотрел, не находя в себе сил произнести хоть слово, будто боялся, что видение рассеется. И потому увидел тот момент, когда её глаза расширились, вспыхнув узнаванием, и стали ещё больше, ещё яснее. – Господи, Инга…

– Слава? Ростислав?! – Она попыталась подняться, но мужчина, сделав ещё один шаг, прижал руки к её груди, не дал шевельнуться. – Славушка?!

– Инга… Тише, тише… Ты? – Он потянулся немедленно обнять, но вспомнил, что молодая женщина изранена, и просто, изо всех сил сдерживаясь, со всей бережностью сжал в ладони её руку. – Девочка моя.

Она на мгновение отвернулась от него, потом повернулась снова; в уголках её глаз набухли и заскользили по щекам прозрачные капли. Он прижал к губам её руку, целуя каждый палец и ладошку, маленькую и нежную, как у ребёнка. Они смотрели друг на друга, не имея сил оторваться или что-то сказать, и ещё не до конца веря.

Потом заклятье молчание спало.

– Я, наверное, сплю, – пробормотала Ингрид.

– Тогда и я сплю. – Риган тоже плакал, даже этого не замечая. – Но главное, что мы с тобой в одном сне. Девочка моя. – И всё же обнял её, очень осторожно. Ингрид вздрогнула, застонала сквозь зубы. – Прости. Прости, родная. Ложись, вот так. Тебе, конечно, ещё нельзя двигаться. – Он посмотрел на её бледное лицо, на повязку, едва видимую в маленьком вырезе рубашки, и лицо его стало жестоким. – Значит, это ты… Значит, именно тебя эта мразь… Да, ему повезло, что он погиб. Я бы сейчас с удовольствием с ним побеседовал. По методу Хедаля…

– Скиольд мертв? – тихо спросила Ингрид.

– Да, Инга, да, сердце моё, все в порядке…

– Ингрид.

– Что? Ах, да. Ты теперь Ингрид. Дочь графа Бергденского. Дочь графа?

– Приёмная.

– Я так и понял. Господи, мне и в голову не пришло, что это можешь быть ты. Я даже не знал, что граф взял в приёмные дочери террианку.

– Так уж получилось. Слава…

– Риган. Теперь меня зовут Риган.

Они оба рассмеялись, он – лучась от счастья, которого в одночасье стало так много, что оно, казалось, не помещается внутри и изливается наружу, а она – слабо, потому что чувствовала сильную дурноту. Да и себя почти не чувствовала. К счастью, потому что в теле ещё оставалось слишком много страдания. Риган почувствовал это и припал к её руке, осторожно перебирая её пальцы.

– Тише, тише, не шевелись. Как ты? Как ты, солнце моё, скажи, как себя чувствуешь?

– Немного лучше. Но такая слабость…

– Что с тобой было после того, как нас раскидало? Расскажи мне.

– Сперва ты, – попросила Ингрид. – У меня мысли мешаются. Мне всё кажется, что это только видится.

Он пожал плечами.

– Со мной-то всё было хорошо. Я тогда вернулся из леса, обнаружил, что тебя нет, заметался… И наткнулся на своих приятелей. На Эбера сотоварищи. Помнишь его?

– Его? Да.

– Дальше мы шли вместе: через переход, потом по землям империи. Повстречались с императором Гвеснером и случайно спасли ему жизнь.

– Случайно?

– Поверь, совершенно случайно. После этого бились под Эмвелом с его дядей, победили и дальше уже устраивались в этой жизни под покровительством Гвеснера. Я стал военным лордом, а через какое-то время император утвердил моё право на наследование (должен тебе сказать, что титул военного лорда, как правило, носит у них наследник престола, хотя бывает и иначе) и усыновил меня. Сложно сказать, чем я ему так понравился. Я уже привык. А малыш-то давно тут обжился. Он, понятно, и не знает другой жизни. Теперь он Ивар. Я его так назвал, подумал, что больше всего будет похоже на изначальное имя.

– Малыш? Ванюша? Он жив? – Она снова заскребла руками, попыталась приподняться.

– Жив, – успокоил Риган, настойчиво укладывая Ингрид обратно. – С ним всё в порядке. Скоро пять исполнится. Слава Богу, на этот день рождения я смогу подарить ему маму. Пожалуйста, не двигайся. Вот сейчас, если с тобой что-нибудь случится, это будет уже слишком. Пожалуйста, дай врачам тебя вылечить.

Ингрид уступила. Потом с трудом шевельнула рукой, прижала пальцы Ригана к своему лицу.

– Милый. Ты жив. А я решила, что ты погиб, и что я больше тебя не увижу. И сына тоже.

– А я боялся, что не увижу тебя.

– Мы оба ошиблись. Какая радость… Наверное, ты тут давно женат?

– Давно женат, конечно. На тебе.

– Значит, любовниц должно быть выше крыши. – Она попыталась сотворить суровое выражение лица, но улыбка, приправленная слезами радости, упорно пробивалась.

Риган же остался серьёзным.

– Ни одной. Зачем мне кто-то кроме тебя?

– Ни одной?

– Конечно.

– А если бы ты меня не нашёл? Так и остался бы один? – Ингрид смотрела испытующе – и влюблённо. Ригану легко было верить.

– Не один. Ведь у меня есть сын. И ты. – Он наклонился и нежно поцеловал её в губы. – Любовь моя… – Риган поискал глазами, сдвинул оставленный на скамейке стакан с водой и присел. – Так расскажи мне, что с тобой было?

Она немного помолчала, потом отвела глаза и осторожно приложила пальцы к плечу. Должно быть, что-то заныло.

– У меня история обычная. Как у всех. Тогда меня захватили работорговцы, э… Риган. Увезли и продали на ближайшем рынке уже в этом мире.

– Кто они были?

– Да кто же их знает. Я уж точно не узнаю. Был рынок, потом я попала к какому-то мелкому дворянину в его загородное поместье. Там был управляющий, и у него возник ко мне интерес. Как к террианке, если верно понимаю. Ему не понравилось, что я отбиваюсь, и он захотел меня проучить…

– Как его зовут? – мрачно осведомился герцог.

– Зачем тебе? – удивилась она. Присмотрелась и приподняла бровь. – Будешь мстить? Он, между прочим, не из империи. Я тогда была южнее.