Страница 8 из 43
Она, по-моему, вылила весь флакончик мне в рот. И бросила его через меня за постель Дэниела. Помню, как даже тот стукнулся о стену каюты за моей спиной и улетел вниз за саму постель.
Джейн сняла повязку с ноги. Торопясь мазала своими миленькими девичьими черненькими от загара ручками и пальчиками мою рану на ноге. Из какой-то маленькой металлической плоской банки, какой-то мазью.
Скажу сразу, я ничего уже не чувствовал, потому как уже ноги своей не ощущал совершенно. Я думал, что уже потеряю свою правую ногу. Боялся гангрены и вообще заражения крови.
- Мне бы сейчас вина или водки, любимая моя - я что-то такое, по-моему, произнес еще ей. Пока она мазала мою рану какой-то, видимо мазью – Ну или текилы. На худой конец. Худой конец - я повторил и стал смеяться как полный кретин и идиот. Но Джейн было это безразлично. Она мазала этой мазью меня и торопилась.
- «Это, наверное, та самая ее волшебная мазь, которая ее быстро тот раз на ноги поставила» - в моей голове затуманенной нарастающей температурой и в сумбурном болезненном бреду прозвучало и куда-то улетело прочь.
Джейн распорола кухонным острым столовским большим разделочным ножом с камбуза нашей яхты на моей ноге на бедре мой черный новый Дэниела гидрокостюм, чтобы открыть место ранения еще шире. И втирала в порезанную глубокую рану эту странную мазь. Она постоянно испуганно оглядывалась на дверь трюмного коридора, и, возвращаясь обратно, смотрела мне в мои вялые еле ее уже видящие глаза.
- Смотри на меня! - она говорила, громко, чтобы я слышал ее, по-русски - Смотри на меня, Володенька! Милый мой!
И без конца озиралась и оглядывалась, уже быстро бинтуя, трясущимися в ужасе девичьими ручками свежими бинтами мне мою раненую отказавшую слушаться бесчувственную правую ногу. Вероятно, она уже знала, что последует дальше.
Яхта вдруг остановилась и зависла в воде на одном месте. Под непрекращающийся громкий топот множества человеческих ног, обутых в тяжелую кованую обувь, заглохли ее моторы. И захлопали опускаемые с мачты паруса. И на палубе начали, раздаваться какие-то четкие команды. Мужскими грубыми, подкрепленными нецензурной речью и ругательствами голосами.
- Это остановит кровь. И заживит все, любимый мой. Вот увидишь. Только молчи, Володенька. Ни говори, ни слова. Слышишь меня, любимый? - услышав громкие шаги уже где-то в районе входа в наш жилой каютный трюм, она произнесла практически совсем мне шепотом. Там слышны были громкие команды и разговоры.
Рядом прогудела жужжащим мотором резиновая большая лодка. Она видимо, обошла вокруг стоящую сейчас плененную нашу яхту. С лодки пытались заглядывать в оконные иллюминаторы. Но видимо было для них плохо видно, что внутри жилых твориться кают.
Джейн перевязала, снова мою рану на ноге свежим пропитанным какими-то пахучими растительными лекарствами. И, затем, схватив 5,56мм винтовку «М-16» в свои девичьи, дрожащие от ужаса руки, Джейн, запрыгнув быстро на постель ко мне. И на меня. Привалилась опять, женской своей загорелой в легком своем прорезиненном костюме спиной ко мне, закрыв меня собой на Дэниела постели.
Там на верху раздавались громкие быстрые от обутые в тяжелую обувь чьи-то шаги. Прямо по нашей из красного дерева лакированной палубе «Арабеллы». Они ходили то туда, то обратно. Слышно было, как отдали команду швартовки. И яхта снова тронулась вперед. Сначала медленно, потом быстрее. Но не своим ходом. Ее буксировали на длинном буксировочном тросу.
- Они уже тут, милая моя? - произнес, еле открывая рот, я моей Джейн, прижимаясь к ее девичьему смуглому моей красавицы лицу в ее левое ухо.
- Тише, Володенька, тише! - она по-русски, сейчас, говорила мне.
Джейн со страха произносила одни только русские слова. От дикого ужаса и страха, вся тряслась и говорила практически идеальными в произношении русскими словами. Джейн словно забыла свой родной язык и говорила только по-русски.
Я смотрел на нее тоскливым как собака измученным и ослабленным от потери крови взглядом. Взглядом преданным и влюбленным. Дыша Джейн буквально в черноволосый затылок.
- «Миленькая, ты моя девочка!» - думал я - «Ты, настолько любишь меня, что даже готова умереть за любимого!».
Она защищала себя и меня, выставив 5,56мм ствол «М-16» в направление двери каюты. Она старалась, полностью меня закрыть собой.
Послышался стук открываемой входной в трюм с палубы к каютам двери.
Какой ужас сейчас был внутри ее! Девичий ужас и страх! Она вся тряслась, лихорадочно закрывая меня своим женским красивым гибким телом. И прижималась ко мне спиной и своим затылком. Закрывая целиком собой.
Целилась из винтовки в двери, в тот коридор, слушая, как спускались вниз. В яхты трюмный между каютами коридор.
Джейн девичьем черноволосым затылком головы, уткнулась мне прямо в лицо. Своими мокрыми слипшимися от воды, растрепанным черными волосами. А я не мог путем, даже пошевелиться. Я так ослаб, что с трудом шевелился вообще. В моей голове стоял сейчас гул, Гудело в ушах. Голова кружилась. Все кругом плыло и качалось.
Я уронил голову. И плохо вообще помню последующий момент. Хотя еще помню что-то.
Джейн заперла дверь в жилую Дэниела каюту.
Спускались вниз по почти вертикальной трюмной металлической лестнице. И шил сюда. От кормы к носу яхты.
В этот самый момент моя любимая, спрыгивает с меня и стаскивает меня с постели Дэниела. Я безвольно уже и покорно, не сопротивляясь совершенно, обессиленный потерей крови в полубессознательном состоянии, падаю ей, прямо под ее красивые моей любимой полненькие девичьи ноги.
Джейн подымает кровать Дэниела и опрокидывает ее набок. Затем, затаскивает и заталкивает меня под нее. И ставит обратно эту кровать.
Я, пробыв столько на «Арабелле» понятия не имел, что постели все тут стояли свободно и без крепежа к полу кают. Ни просто были ножками воткнуты в специальные отверстия. Но не были прочно закреплены. Как оказалось. Это меня и спасло и защитило.
Моя двадцатидевятилетняя мулатка красавица, упав на свою широкую женскую попку, буквально своими ножками запихнула меня сюда, а затем, соскочив на них, опять опустила Дэниела постель прямо на меня сверху. Она молниеносно поправила ее. Открыв рядом с постелью платенный шкаф Дэниела, закладывает меня там под постелью чемоданами, его вещами и одеждой. Разбросав половину этого всего по самой постели.
Затем, запрыгнув сверху с оружием на эту кровать, стала ждать ломящихся уже сюда своих незваных «гостей».
Джейн в кошмарном ужасе просто все делала машинально. Так как ей подсказывал сейчас ее женский разум. И все делала правильно. Иначе мне был бы конец. Она не ведала, что то, просто сработает, но сработало.
Это то, что я еще помню. Дальше были слышны выстрелы, истошные вопли. Мужские громкие голоса с ругательствами на иностранном языке. И ее крик. Крик, моей драгоценной двадцатидевятилетней красавицы латиноамериканки южанки любовницы и спасительницы Джейн. Этот ее громкий истошный безумный истеричный с визгом женский крик. В белесом окутавшем мой теряющий живой человеческий рассудок тумане. Он зазвенел в моих ушах. Где-то отдаленно, и какой-то грохот, в Дэниела каюте, похожий на выстрелы. Потом какая-то шумная беспорядочная возня, драка и чье-то дикое последнее сопротивление. Как кого-то били. И это девичий безумный крик в моей голове и все…