"ВЛАСТЕЛИН НЕБА"

Андрей Мотылев, достал свою, трясущимися уставшими руками радиорацию. И уже без всяких позывных закричал в нее.

- Тенгри- Кемп! Тенгри- Кемп! База! База! Я Тенгри! Я Тенгри! Воропаев! Я Мотылев! - он звал в нее, громко надеясь, что его услышат – Я застрял на вершине! Я прошу помощи! Прошу помощи!

Гора вся тряслась от вибрации и гула, что звучал теперь везде в самом плотном замершем ледяном воздухе.

Резко упала в минус сама температура. И было уже невыносимо холодно.

Из темноты снова вылетел огненный дракон и завился в самом этом ледяном воздухе среди зависших белых больших снежинок, сверкающих электрических разрядов и летящих искорок.

К Андрею, Валентине и Сэму, подошли остальные трое. Американцы, охваченные новыми ужасами и в панике, буквально, подгоняя друг друга, бежали к стоящим. Цепляясь за перильную веревку и гремя своим карабинами, быстро перестегивая и перемещая свои жумары, Джонни Гудмен, его друг Клайв и подруга Мегги, догоняя друг друга, были, почти уже рядом, когда Хан-Тенгри так тряхонуло, что они все подлетел в воздухе. Снизу и внутри самой вершины, произошел по силе невероятный мощный толчок и удар. Как будто огромным кузнечным молотом нанесли удар по такой же огромной наковальне, выбивая наружу вбитые Андреем Мотылевым скальные стальные крючья с перильной протянутой от альпиниста к альпинисту стометровой веревкой. И нависающая выше метрах в двадцати над всеми горными туристами сползающая с каменного косого обрывистого слона многотонная слоеная как пирог, толщиной почти целых три метра ледовая полка карниз, сорвалась со своего места. Отломившись от самого лежащего на крутых скалах льда, она как железнодорожный на скорости локомотив съезжая по гладким отшлифованным ветрами скалам, сбрасывая в полет с себя весь снег, врезалась в идущих под ней людей, сметая всех в почти бездонную трехкилометровую пропасть Южной Мраморной стены Хан-Тенгри в сторону ледника Южный Иныльчек.

***

Там вверху в густом белом облаке, окутавшем обширным плотным кольцом весь верх вершины стали сверкать молнии. Был слышен здесь внизу в главном лагере и базе на леднике даже громовой грохот.

Все это было не из мира сего. Такого чуда природы, никто еще в глаза из альпинистов не видел. Там вверху на такой высоте. И гору всю трясло и лихорадило. С Северной стены и с пика Чапаева вниз сползали лавины за лавинами. Весь лагерь окутывал белесый снежный от них туман. И это совершенно белым днем. Притом, хоть была и стояла весна, падала стремительно температура. Тут, даже внизу, становилось люто холодно. Но большая толпа зевак выскочила из своих стоящих на Северном Иныльчике палаток.

Вероятно, и с той стороны, на леднике Южный Иныльчек, где были другие такие же лагеря альпинистов, также наблюдали это кошмарное и одновременно чудесное необъяснимое волшебное явление при ярком дневном жарком солнце и чистом без единого облачка небе.

Рация на поясе Всеволода Воропаева, было, пискнула, и там прозвучал голос Андрея Мотылева - Тенгри-Кемп! Тенгри-Кемп! База! База!

И замолчала.

Всеволод Воропаев соврал ее со своего ременного пояса спортивных альпинистских штанов.

- Тенгри! Тенгри! Андрей! Андрей! Я базовый! – он проорал во весь свой простуженный с хрипотцой голосом – Андрюха, где ты?! Прием!

К нему подскочил Ихтекбек Ималиев. И все, кто был рядом в базовом главном лагере на леднике Северный Иныльчек.

- Связь совершенно пропала, и никто не отвечает – встревожено и панически, первый раз не зная, что сейчас делать, произнес Всеволод Воропаев – Что-то там, случилось точно! Надо готовить группу спасения! Черт! - он выругался - Я этого и боялся! Я не хотел вести этих иностранцев в этот день в горы! - он произнес громко, для того, чтобы все сейчас его слышали. Чтобы, прикрыть, если что свою задницу. Хотя, ему было страшно сейчас и за свою приемную дочь Валентину Пономареву и за друга Андрея Мотылева.

- Тенгри! Тенгри! Я базовый! - он продолжал кричать в радиорацию - Отвечайте, где вы! Ответьте, немедленно! Андрюха! Вот черт!