Страница 8 из 33
На пути попалось еще несколько оторванных кресел с ремнями безопасности в застегнутом виде на замках, выпавших из развалившегося самолета и куски обшивки, и обломки корпуса лайнера.
Становилось все холоднее и глубже. Потянуло сильным течением. И, Дэниел ухватился за мою руку своей рукой. Именно здесь, наверное, и побывала моя любимая Джейн. Это место ее и напугало. И, она под впечатлением всего кругом не решилась дальше плыть. И вернулась назад.
Нас потащило в сторону океана. Мы, слабо работая ногами и ластами, буквально стоймя зависли над каменистым, теперь замусоренным самолетными обломками дном. Мы оба глубоко и тяжело дышали, пуская вверх с фильтров аквалангов обильные крупные в воду углекислые пузыри. Сказывалось сильное уже давление. Надо было проверить еще впереди. Там я увидел силуэт в глубине синеющей воды. Что-то, более крупное. Тенью оно лежало на каменистом, как и обломки, дне плато. И было глубже, чем там, где мы были с Дэниелом, стоя вертикально борясь сильным течением.
Это был располовиненный ударом об воду кусок корпуса самолета. Там, чуть дальше, от него был еще один. И так, видимо до самого низа и края самого океанского обрыва. И все усеяно обломками и вещами смертников. От которых, уже ничего не осталось в океанской соленой воде.
Кусок маячил нам навстречу своими пассажирскими повыбитыми о воду иллюминаторов окошками.
Я показал Дэни на тот ближний большой кусок. Торчащий силуэтом в синей воде. И мы устремились, борясь с течением к останкам искалеченного о воду пассажирского большого самолета.
Глубина здесь была больше ста. Это точно. Давление давило на голову и тело. Становилось еще тяжелее дышать. Глубина росла, но мы плыли упорно и настырно, над дном, чуть не касаясь вещей утопленников и мелких обломков. Дэни неудержимо рвался вперед, а я за ним.
- «Джейн! Любимая моя красавица, Джейн!» - бурлили мысли в моей голове - «Моя Энн Бони! Это твой BOEING 747. Мы нашли его! Мы нашли твой с Дэниелом борт 556! Мы нашли его. Ты, первая его нашла».
Мы заплыли в этот большой оторванный фрагмент пассажирского самолета. В трехцветной облупленной раскраске фюзеляжа. Это была средняя часть BOEING 747. Она была в относительной целости, если не считать ее обломанной по обеим сторонам и недостающие несколько с краю пассажирской палубы тех самых, видимо, выброшенных при аварии за борт кресел. Что нам попались на пути сюда. Виднелись останки внешней и внутренней обшивки и перегородок. Еще уцелевших, при жестком падении о воду. Часть кресел лежала разбросанными на дне под нами, оторвавшимися, здесь же, при ударе о дно.
Эта часть самолета, с бортoвой надписью компании «ТRANS AERIAL», была салоном второго класса.
Все кресла со свисающими ремнями безопасности с застегнутыми замками. И в креслах никого. Океанская вода и соответствующие условия сделали свое дело.
Часть самолетного корпуса лежала прямо на острых черных камнях своим, сильно приплюснутым в стороны от удара брюхом.
Я заметил крыльевую одну в стороне большую правую плоскость Боинга с двигателями на них, зарывшиеся до середины в ил. И камни. И уже заросшие, тоже, кораллами и водорослями. Вторая левая, как я не заметил, вероятно, упала в пропасть, как и ряд деталей самолета. Не было ни одного колесного шасси, возможно, они так и остались внутри днища самолета и не вывалились при ударе лайнера о воду и каменистое в этом месте дно.
Здесь все плато было вокруг в обломках.
Печальная, скажу вам, и удручающая картина. Никого, только кресла со свисающими ремнями на замках безопасности. И оторванные, такие же кресла на дне плато, вокруг центральной части самолета.
Мы с Дэниелом, проплыли вдоль его по внутренней стороне большого фрагмента корпуса. И, повернув, влекомые сильным подводным течением, отправились дальше ко второму куску самолета.
То, был хвост с вертикальным высоким стабилизатором. И надписью еле заметной 747. На вертикальной основной лопасти. Что и подтверждало еще раз идентификацию нашей с Дэниелом находки.
Он лежал горизонтально поверхности самого заросшего кораллами каменистого дна. Его боковые большие лопасти стабилизаторов высоты, почти лежали на самом дне. На внешней обшивке сохранилась местами еще краска.
Мы проплыли мимо. Нам надо было обследовать дно и найти голову рухнувшей с неба сюда машины. Кабину, где размещались пилоты. Это головная часть пассажирского отсека первого класса. И над ним кабина пилотов.
Дэниел уже начал, как и я сам, опасаться, что, не упала ли она в пропасть с обрыва. Тогда, наш успех был бы фатальным. Нам нужны были черные ящики самолета. Это была приоритетная задача.
Боинг сильно переломался при падении о воду. Он разбился на три куска. И его обломки разлетелись по дну на обширное расстояние вокруг места его падения. Без сомнения, что часть, какая-то упала и в многокилометровую пропасть, которая была впереди нас.
Мы хотели пойти дальше. Туда, где дно уходило вниз, и было значительно глубже. Дэниел собирался дойти до края бездонного пропасти.
Я показал руками Дэниелу об вероятной опасности. И, он в этот раз, послушался меня.
Смесь была на исходе. Было 12:30. И мы уже устали и надо было возвращаться. Надо было выбираться отсюда быстрее.
Не найдя нос самолета мы прервали поиски, когда я показал Дэниелу о большом расходе кислородной смеси. Глубоко дыша на такой глубине под высоким для человека давлением расход смеси был большим. И надо было отсюда делать быстрее ноги. Мы, буквально, соприкасаясь друг друга, и взявшись на всякий случай руками, пошли назад. Почти, против течения. Цепляясь за дно ластами. Нам даже, пришлось расцепиться и идти, руками хватаясь за кораллы и обломки, и вещи с разбившегося самолета приросшие ко дну плато.
Течение со стороны большого острова. Откуда, точно не ясно, но было здесь, видимо постоянным и очень сильным. Неудивительно, что часть обломков унесло. И наверняка в открытый океан. И только более тяжелые и прочие детали и вещи с самолета, упав каким-то непонятным образом, зацепились за дно, за кораллы. И вросли, теперь в них, чуть ли не целиком.
Я запомнил, почему-то те первые два пассажирских кресла. И несколько сумок и чемоданов, набитых скорей всего пассажирскими вещами в зарослях красных кораллов горгонарий. И даже, велосипед, вернее то, что он из себя сейчас представлял, торчащий из самого дна вверх ободами с резиновыми колесами.
Вдруг появилась манта. Она появилась над нами и плыла, почти наравне с нами над нашими головами. Мы плыли практически наравне, против течения. Я был удивлен, как моя красавица Джейн вышла отсюда. Хотя она, возможно, не доходила досюда, где побывали мы. И не была в таком течении, но предупредила о нем нас.
Манта плыла вместе с нами. И была одна. Может, это другая манта, а не из тех двоих. Третья и одинокая, заплывшая сюда из океана. Может, в поисках своей любви.