После бури

В шахте забубнили голоса. “Вот несет их не вовремя!” — встревожился Денисов, подходя к колодцу.

Дарья с Фролычем были уже близко, и отсылать их назад не было смысла.

— Дай руку, Мишенька, — громко начала Дарья.

— Тихо, Даша.

По тону, каким ее остановил Денисов, женщина поняла, что случилось что-то серьезное.

— Приехал Матвей? — спросила она шепотом.

— Приехал и уехал…

Денисов помог выбраться друзьям и коротко рассказал, в чем дело.

— Ну, так идемте к лошади, — предложила Даша -Объедем кругом — и домой.

— А чего раньше времени полошиться?

— А то, что попадемся мы, как зайцы, в силки.

— Отсидимся, — мрачно заметил Фролыч. — Галерей под землей много.

— Тише… Слушайте! — прошептал Денисов, закрывая фонарь.

Все подошли к двери и прислушались. Не нужно было сильно напрягать слух, чтобы услышать похрустывание снега.

— Идут… — одним дыханием произнесла Дарья и сделала движение назад. — Спускаться?

— Успеем, — шепнул Фролыч.

Денисов высунулся за дверь и внимательно слушал, стараясь определить, сколько идет полицейских, но звуки шагов сливались. Вдруг между деревьями замелькал огонек и, миновав опушку, плавно поплыл низко над землей. Осталась еще минута–другая ожидания. Если фонарик не свернет, нужно спускаться в шахту.

“Не забыть бы веревку отвязать. Вода замерзнет”, — подумал Денисов, следя за огоньком.

Послышались приглушенные голоса, но слов Денисов разобрать не мог. Фонарик уходил все дальше и дальше. Чтобы видеть его, пришлось выступить за дверь.

Передвигаясь вперед, Денисов зацепился шубой за ручку двери и чуть не открыл свой фонарь.

— Мимо… — прошептал он и услышал, как шумно вздохнула Дарья за спиной — Будем считать, что беду пронесло мимо.

Когда огонек полицейских исчез за поворотом, Денисов вернулся назад и, вытащив свой фонарь, исподлобья взглянул на друзей. Тревога еще не совсем сошла с их лиц, но в глазах поблескивало другое чувство. Было смешно и стыдно за свой кратковременный испуг.

— А что бы это означало? — спросил шахтер. — Куда он полицию повел?

Видимо, эта мысль беспокоила и Фролыча.

— Я схожу, Миша, посмотрю, — предложил он.

— А ежели заметят?

— Отговорюсь! Смотрю, мол, что тут за люди бродят ночью. Не разбойники ли?

— Натурально, — согласился Денисов. — В самом деле. Нечего здесь по ночам разгуливать. Сходи узнай.

— Я тоже пойду, — вызвалась Даша. — А если поймают, скажем, что из гостей ворочались и фонарь ихний заметили.

— Ладно, идите! А я маленько погодя Матвея крикну.

Фролыч и Дарья вышли за дверь и, торопясь догнать полицию, крупно зашагали по дороге. Не успели они пройти и полсотни шагов, как Дарья схватила кузнеца за рукав.

— Еще кто-то… Шаги! — шепнула она, и оба остановились, как вкопанные.

Действительно, из леса шли люди…

— Отставшие, — еле слышно прошептал Фролыч, не поворачивая головы.

Деваться было некуда, бежать поздно. Приходилось стоять не шевелясь. Авось не заметят,

Как ни темна была ночь, но при свете звезд на открытом месте, на фоне снега, можно было разглядеть три невысокие фигуры мальчиков, бойко шагавших друг за другом.

Когда ребята подошли к развилке дорог, за спиной застывших без движения рабочих вдруг громко и протяжно крикнул филин. Это Денисов дал знак Матвею. От неожиданности оба вздрогнули, но продолжали стоять не шевелясь.

Карасев давно рассказал обо всем, что наказывал ему Вася, и мальчики, полные решимости, не думая об опасности, шли по хорошо известной им дороге, следом за полицией. Впереди себя ребята ничего не видели и даже не знали, какое расстояние отделяет их от полиции. Иногда казалось, что полиция ушла далеко вперед, и тогда они прибавляли ходу. Через некоторое время появлялось опасение, что полиция близко, что их уже заметили, и шаги сами собой замедлялись и укорачивались.

Так в неведении поднимались они на Доменный угор и, только подходя к лесу, заметили, как мелькнул и загорелся огонек.

— Вон они… Видали? Вот! Опять! Фонарь зажигает… — горячо зашептал Кузя, от волнения перевирая слова.

— Ну да… — как всегда, с сомнением начал возражать Сеня, но Кузя не дал ему договорить:

— Я тебе говорю, — они! Давай на спор!

— А ты сначала слушай, — спокойно ответил Сеня. — Я не сказал, что не они…, А только не фонарь… Видишь, закуривают.

— И закуривают, и фонарь зажгли, — примирил их Карасев.

Скоро огонек, плавно покачиваясь, начал удаляться. Мальчики выждали с минуту и двинулись вперед. Идти стало интереснее. Огонек впереди волновал, и появилось такое чувство, какое испытывает охотник в лесу.

— Карась, у меня нос онемел. Отморозился, — пожаловался вдруг Кузя.

— Тери снегом! — посоветовал Сеня.

— Н тебе пим. Дыши в него, — предложил Карасев, передавая Васин валенок.

Тот немедленно уткнулся носом в голенище.

Через минуту Карасев повернул голову и спросил сзади идущего Сеню.

— Слышал?

— Ага! Вроде как чего-то фыркнуло.

— Это филин! Я знаю. Тут гнездо, — не поднимая головы, глухо сказал Кузя.

— Ну да! Будет тебе филин лошадиным голосом фыркать, — возразил Сеня.

— А что? По-человечьи даже может! — загорячился Кузя. Даже хохочет, когда смешно.

Они постоянно спорили между собой. По натуре Кузя был живой, доверчивый, с пылкой фантазией, тогда как спокойный, вечно во всем сомневающийся Сеня на веру ничего не принимал, любил точность и требовал доказательств.

— Тише вы! — остановил их Карасев. — Слышите? Лошадь!

Действительно, сзади кто-то ехал. Пришлось сворачивать с дороги в сугроб, но это ребят не беспокоило. Штаны у них туго натянуты на валенки и снег не попадает за голенища.

Матвей обогнал мальчиков, и в темноте они не узнали друг друга.

До опушки дошли молча. Здесь, у развилки дорог, их и на самом деле напугал филин. Он так неожиданно громко и пронзительно крикнул, что ребята присели.

— Ну, а это что? Лошадь? Да? — язвительно спросил Кузя.

— Это филин! — с достоинством ответил Сеня.

— Леший! Летает тут зря, — проворчал Карасев. — Давайте поймаем его как-нибудь?

— А на что?