"БОРТ 556"

Именно тогда я понял, что это была моя неотвратимая судьба и обреченность жить этой судьбой и сгорать в той любви как хотела она. Именно тогда я был готов на все ради Джейн. И именно теперь она была моей. Полностью и всецело. Теперь я ее стал звать моя Джейн. Она была моей. Нужно было лишь сломать ту еще разделяющую нас незримую преграду этого недоверия и опаски со стороны самой Джейн.

- Не правда ли, красивый рассвет - снова произнесла моя Джейн.

- Да. Очень красивый рассвет - произнес, помню я, обжимая теперь доступную мне латиноамериканку южанку красавицу – Джейн, это наш с тобой первый рассвет.

Она вдруг, затерлась, как кошка о мое полуголое тело, тяжело дыша, только разве что, не мурлыкая. О мою голову своей головой.

Я же, набравшись смелости, стал руками водить по ее гибкому изящному, словно выструганному из черного дерева женскому молодому телу. Вниз и вверх. По животу и ниже. Туда и обратно, от голых загорелых бедер ног до девичьей в белом шелковом лифчике груди. Наслаждаясь нежностью и идеальной ровностью как бархат или атлас кожи. Сам затерся о ее узкую голую спину своей грудью, а внизу своими мужскими торчащими причиндалами о женскую в узких купальника плавках задницу. Я пропустил свои руки промеж девичьих голых ляжек и коснулся пальцами женского подтянутого вверх тугим упругим белым шелком плавок волосатого лобка и самой промеж Джейн голых ног промежности. Затем мои руки легли на трепещущую в жарком неумолимом трепетном дыхании Джейн грудь.

Там торчали сквозь белый шелк купальника возбужденные соски.

В свою очередь Джейн опустив свои девичьи руки, схватила меня за матросские штаны и молниеносно проникла ими внутрь их, дико шаря там своими тонкими пальчиками. нащупывая то, что упиралось ей в ее упругие женские задницы в ровном плотном загаре ягодицы.

Я скажу, даже плохо помню ряд моментов, так как я пребывал в таком блаженстве, какого не испытывал, наверное, никогда еще. Я просто провалился в это внезапно, целиком и полностью. Затуманился весь рассудок, и я помню, как только целовал девичьи плечи своими губами, покусывая их, а Джейн стонала от этих укусов и от того, что упиралось ей в ее загорелую попку. То, что держала в своих девичьих руках.

- Джейн! – я тихо и ласково шептал ей, обнимая ее, прижавшись к ней, и целовал в ее загоревшую черную, почти как уголь нежную девичью шею.

Помню, как колотилось мое сердце, вновь, как ненормальное. Джейн стонала тихо, закрыв свои очаровательные черные как ночь глаза.

Она глубоко и тяжко дышала и прижималась спиной ко мне. Я водил руками по ее ляжкам и бедрам ног. И, уже до бесстыдства, осмелев, пропустил свою правую гуляющую вверх вниз по обеим загорелым девичьим ляжкам руку внутрь ее плавок. Рука скользнула по волосатому женскому лобку и попала пальцами в жаркую промежность.

Первый раз ощутил пальцами своей мужской руки ниже его девичье жаркое до любви влагалище. Прижав его окаймленные черной полоской половые губы. Я надавил на него, и она тяжко и громко простонала.

- Бог, мой! Джейн! - произнес ей в ухо я – Похоже, я первый у тебя.

А она ответила лишь мне в ответ - Любимый!

Все, что дальше происходило между нами, происходило, молча, как будто мы договорились не произносить больше ни единого слова.

Мы стояли, прижимаясь любовно, друг к другу, ощущая двоих полуголых трепещущих от жарких любовных утех тел любовный жар. Бессовестно тиская друг друга и бесстыже руками позволяя шарить там, где было это делать нельзя.

Барьер недоверия и опаски между нами был разрушен.

Это была действительно любовь. Любовь с первого взгляда. Именно сейчас, я ощутил, сколько в Джейн сейчас было скрыто той любви. Она нуждалась просто в ней. И она была сейчас уже ко всему готова и не, против.

Она схватила своими руками мои руки и держала их раскрытыми ладонями на своих бедрах и лобке, сдавливая пальцами мои пальцы. пальцами. Глубже проталкивая их через плавки внутрь влагалища. Потом одну мою руку положила себе на трепещущую в жарком любовном дыхании девичью грудь. На торчащие ее большие груди от дикого возбуждения, навостренные и затвердевшие соски.

Джейн хотела большего. Возможно, все это, пошло бы тогда и дальше, будь мы одни на яхте, но…

В этот момент Дэниел вылез из носового с водолазным оборудованием отсека яхты с двумя аквалангами.

Он заставил нас обоих прийти мгновенно в себя и остановится буквально на полдороги того, чем мы уже занимались.

Не думаю, что брат Джейн всего не видел. Скорее сделал вид, что не видел. Хотя возможно и не видел. Мы успели остановиться перед его появлением. Я поправлял свои штаны и снова усмирял свой торчащий там, над ноющими от судорожной боли мужскими яйцами, выпирающий наружу из плавок и матросских штанов детородный раздраконенный любовью и резким обломом член. Делая вид, что там было что-то мне неловко. А Джейн просто отвернувшись к океану и с пальмами атоллу, быстро поправив на бедрах приспущенные вниз свои узкие белые плавки, поправляла свой на груди купальника шелковый белый лифчик. Это была, признаюсь пикантная крайняя ситуация, но все же Дэниел ее, похоже, точно пропустил и не заметил. Да ему в тот момент, некогда было присматриваться и приглядываться к нам обоим. Он тащил на себе, пару больших от акваланга баллонов со всем необходимым комплектом из подводного для глубокого ныряния снаряжения. Два прорезиненных гидрокостюма. Ласты две пары, две маски и два с чугунными противовесами и грузилами широких пояса.

- С трудом запустил один из фильтров - сказал громко, он, глядя на нас двоих, стоящих близко друг к другу и поправляющих на себе все, что только было можно. Не все можно было сейчас скрыть от его глаз, и все же он все понял. Все к тому и шло. Да и Дэниел был не против, чтобы именно так все и было. Просто все произошло так несколько нелепо. Но он не был удивлен. Он, скорее сам просто вида не подал, как будто, ничего не видел, как будто, так было и надо.

- Привет голубки – сказал Дэниел нам покрасневшим от смущения и неудобства обоим, улыбаясь, как, между прочим, он - Кто-то вчера обещал поплавать со мной по дну этой красивой лагуны.

***

Дэниел поднес два акваланга и гидрокостюма к нам стоящим рядом друг с другом у правого борта стоящей на якоре круизной большой белой одномачтовой в белом парусном свернутом и упакованном в чехлы парусном такелаже яхты.

- Ну, как готов? - произнес Дэниел мне, вопросительно и как-то хитро улыбаясь и глядя мне в глаза своими карими молодого двадцатисемилетнего парня американца южанина глазами.

- Да - ответил я, все еще испытывая некоторое стеснение и неудобство, но беря себя в свои руки - Я же обещал.

Джейн недовольно глянув на брата, быстро отошла, молча, и прижалась задницей к борту яхты. А я присел, рассматривая восемнадцатилитровые баллоны акваланга.