Страница 24 из 43
Она танцевала теперь и лично только для одного меня. Казалось уже исчез сам тот припортовой с пьяными крикливыми матросами ресторан, и мы были наедине. Только Джейн и только я. Только играла восточная громко музыка. Как-то нудно и душераздирающе. Стучали барабаны. Джейн, расстегнув замочки и скинув красиво сексуально с плечей своего обвешанного звенящими монетами лифчика лямочки, бросила его мне в руки. Она вся, не щадя себя, извиваясь дикой любвеобильной не знающей устали в сексе самкой вокруг меня. Развевая на крутых загорелых до черноты бедрах своих ног легкую полупрозрачную из белого легкого как воздух шелка вуаль на блестящем золотом в бляшках монетах туго надетом на них поверх узких плавок поясе. Стуча каблуками тех золоченых туфелек по полу или даже теперь лакированной палубе этой яхты. Мельтеша по сторонам той голой перед моими восторженными глазами своей с торчащими черными сосками возбужденной танцовщицы живота девичьей молодой грудью, виляя широкой женской загорелой полненькой ягодицами задницей. Красиво вращая и дергая из стороны в сторону бедрами, своим с круглым пупком животом. Она желала только одного. Только меня. Русского вольнонаемного моряка торгового иностранного флота. Моряка, разрушенной перестройкой и переворотом и междоусобными войнами в девяностых Великой Страны. Живущего теперь как придется и выживающего среди всего этого любовного разврата. И как ни странно, приспособленного лучше других к такому выживанию.
Это было теперь как некое призрачное полусонное наваждение. Такое же теперь реальное как стоящая передо мной сама Джейн.
- «Возьми меня» – я вдруг услышал вновь, откуда-то в своей голове – «Ну что же ты стоишь и смотришь».
Джейн была так похожа на нее, Тамалу Низин. Даже лицом. Было явное сходство. А телом вообще один в один. Именно сейчас я смог все это сравнить. При свете луны и горящих нам двоим на черном небе звезд.
Джейн смотрела туда, куда стекала теплая вода, лишь искоса посматривая, соблазнительно и вызывающе на меня своими черными глазами. Она молчала. Она словно читала мои все мысли и уже понимала меня и все мои желания. Но будто ждала чего-то.
Сейчас она была сравнима с Богиней. Русалкой Тихого океана. Морской прекраснейшей Нимфой, Дриадой, способной разбить как о подводные скалы и покорить сердце любого зачерствевшего от бездомной паршивой жизни скитальца моряка, ведя его либо к вечной любви, либо к страшной гибели.
В свете яркой большой желтой луны на ночном черном небе и звезд сверкали в ее ушах золотые колечками сережки. А вьющийся черный змейкой волосяной височный локон спускался вниз по ее правой девичьей засмоленной жарким летним солнцем смуглой не целованной еще мужскими губами щеке, свисая вниз под красивым девичьим с ямочкой подбородком. С которого капельками капала вода Джейн прямо на ее пышущую жаром ожидаемой любви полненькую грудь. Торчащие соски, которой, виднелись сквозь сам мокрый купальника белый лифчик.
Она теперь смотрела на меня, и было видно, я был ей далеко не безразличен. Теперь это точно. Этот в ночи ее взор черных глаз уже не был так холоден и равнодушен. Девица знала себе цену. Она просто проверяла меня сама. Соблазняя мужчину мокрым практически голым девичьим безупречно красивым телом. Это распространенный женский прием. Когда женщина не равнодушна и дает понять мужчине, что желает его. Возможно, даже прямо сейчас. Но между нами еще стояла незримая пока стена.
Я мог схватить ее. И сделать то, что она хотела сейчас, но…
Я не решался сделать этого. Что же это был о такое со мной? Безволие или слабость? Что-то удерживало меня, и мне было не по себе сейчас. И она видела все это и загадочно как-то украдкой улыбалась. Немного иронично и даже издевательски, провоцируя меня. Не знаю, что Джейн сейчас обо мне думала, но, прекрасно видела, все мои желания в моих околдованных такой соблазнительной женской молодой красотой мужских глазах как бы я не пытался скрыть это. Меня выдавал даже торчащий возбужденный в плавках и матросских штанах мой торчащий детородный член. А разум был затуманен любовными желаниями. И приятная любовная дрожь растекалась по всему вибрирующему от любовных развратных желаний телу.
Я тоже молчал и ничего не говорил, но плотские мои желания выдавали меня. Я быстро отвернулся к темной воде за правым бортом яхты и уставился в воду.
- Подай мне полотенце - вдруг Джейн произнесла, чтобы я вновь обратил на нее свое влюбленное внимание.
Полотенце висело тут же на правом борту и леерах яхты.
Я взял его и подал Джейн и ту ее пальчики правой руки, беря полотенце, вдруг коснулись моей руки. Это был знак. Она дала мне понять сама, что хочет меня.
Помню, как закружилась моя голова, и я вдруг опять вспомнил танцовщицу живота из Гон-Конга египтянку Тамалу Низин. Как любил ее и этого же хотел сейчас, но уже с Джейн Морган.
Тут, на борт поднялся и брат Джейн Дэниел. Такой же загорелый красивый телом парень, и посмотрев на нас, он произнес - Не замерзли? Может, пойдем теперь вниз? Становиться к ночи прохладно.
Он стряхнул с себя воду и взял длинное полотенце с борта яхты. Быстро обтерся им.
- Отличная вода – произнес Дэниел мне – Жалко, что вы отказались с нами купаться.
- Еще успею - произнес я ему – Наверное, времени для этого будет у нас еще много.
***
Действительно становилось прохладно, но я не заметил стремительного ночного похолодания воздуха после шторма распаленным любовью к Джейн сердцем русского тридцатишестилетнего моряка. Было уже три часа ночи, и стоял ночной безветренный после бури штиль. Штиль и затишье в нашей песчаной лагуне этого атолла.
- Я хотел спросить у тебя, Владимир - задал мне вопрос Дэниел, отвлекая мои глаза от своей обворожительной полуголой сестренки - Ты, владеешь аквалангом?
- Да – ответил ему я - Более-менее. Был в армии на флоте в группе ремонтной аварийной группы на подводной лодке. Кое-чего в этом понимаю тоже, как и судах.
- Вот и отлично - ответил Дэниел радостно - Завтра поплаваем в аквалангах в этой лагуне. Надо проверить акваланги. Они новые, как и эта яхта. Я много плавал в разных аквалангах, но эти еще не проверенные в работе на глубинах до ста метров. Тут, думаю, есть такие глубины и даже, глубже.
Дэниел оставив нас с Джейн, словно понимая, что между нами, что-то завязывается, нырнул в дверь трюмного каютного коридора.
Я остался теперь, наедине со стоящей перед собой полуголой его сестренкой Джейн.
Мой половой возбужденный детородный орган давил в плавки. И я думал, не видно ли Джейн. Но, она все поняла без слов, и так было видно. Видно, по мне. Джейн поняла мою дикую сексуальную предрасположенность к ней и именно сейчас.
Было неловко и особенно в штанах. Мой половой орган торчал как стальной стержень и не желал сдаваться и успокаиваться. Он хотел своего. Женской промежности. Мне было неловко. Особенно если Джейн видела все это. Но она молчала. Ее, это возможно даже заводило. И вероятно даже нравилось. Она, этого и хотела сейчас.