"ЧОГОРИ. ГОРА УБИЙЦА"

Утренние сборы и подготовка

26 января 1998 года.

Хребет Балторо-Муздаг.

Горная система Каракорум.

Северо-Запад Гималаев.

Плато Конкордия и ледник Балторо.

02:54 ночи.

Нет, столовая альплагеря не пострадала. Просто сгорели в центре базового лагеря три палатки стоящие на окраине ледника Балторо в долине Конкордия. В самом центре каменной осыпи вблизи горного небольшого ледового с ледяной и холодной водой озера. Эти англичане со свято верующими в своего Аллаха пакистанцами устроили настоящую попойку. И потом пожар в своих палатках. Они неслабо погорели, и пришлось вызвать вертолет.

Как сказал вернувшийся назад Леонид, все в порядке, пожар потушили.

- А, что там рвалось, кислород? - она спросила у него, закрывающего вход и пологи палатки.

- Нет, это другой баллон рванул – он ей ответил, обнимая Роуз и прижимая к себе – Плитка газовая с Пропаном. Небольшая плитка и баллон небольшой. Так что, все нормально. Просто эти дураки, сами себя обескровили и лишились по пьянке вещей своих. Вызвали вертолет. Есть пострадавшие с ожогами. Линда и врач лагеря сделали тем дуракам перевязки и обезболили ожоги. Накачали идиотов морфием. Вертолет их утром увезет после того, как забросит нас на ледник Годвин Остин под Южную стену Чогори к перевалу Гондогоро.

- Уже, завтра будет восхождение? – Роуз его спросила.

- Да, времени мало. У нас удачно складывается сейчас погодное окно – он ей ответил – Именно утром надо выходить, пока ледники еще спят.

- Спят? – она удивилась.

- Так говорят – произнес Леонид ей - В каком-то смысле живые. Когда начинают шевелиться под жарким палящим солнцем и таять – он ей произнес – Это становится потом опасно. Например, ледник Кхумбу сползающий с Северной стены Лхоцзе и вдоль Юго-Западной стены Эвереста и Восточной стены Нупцзе, крайне опасен в дневное время. Целые мегатонны льда наползают друг на друга, ступенями и этажами, порой с целый многоэтажный дом. Рушатся и падают вниз, уничтожая все, что попадает под них. Да и утром, там нелегко для покорителей вершин. Чтобы все это преодолеть, уходит масса сил и времени. Там уже масса народа погибла и именно на том леднике. Но и Годвин Остин под Кату, место, куда днем лучше не соваться.

- Леня - произнесла Роуз Флетери – Ты поможешь мне собрать все, что нужно будет для штурма вершины? Я не все помню, что мне говорили. Боюсь забыть что-либо.

- Конечно, помогу. Без проблем, Роуз – он ей ответил – Идем. Твоя палатка далеко отсюда. Ты одна в своей палатке или с кем-нибудь на двоих или троих?

- Я предпочла здесь жить одной – ответила она ему – Я в душе собственница и не очень люблю делиться с кем-либо. И тем более с мало знакомыми мне людьми.

-Это конечно не здорово. Надо быть более общительным и дружным. Здесь это особенно важно – произнес Леонид ей - Ничего, это дело поправимо. Вершина и поход в горы сдружит даже с тем, кто тебе был неприятен. Одна связка, в которую все связаны и от которой зависит жизнь каждого из вас, и единая цель у всех. Мы с моей коллегой по горам Линдой Трауэ, тоже были не очень другу к другу поначалу. И даже конфликтовали из-за того, у кого, сколько людей в группах. Но потом все наладилось после двух трех подъемов в спарках и в связках. Особенно, когда вдвоем поднялись на Броуд пик и Гашербрум I.

Он подхватил Роуз на руки и закружил в своей палатке. Она это вообще не ожидала как женщина. Даже сначала с испуга закричала. Потом, все, поняв, прижалась к Леониду и засмеялась. Он стал целовать ее, а она его.

- Леня, а как же вещи? – она спросила, не сводя с любимого мужчины своих синих женских глаз.

- К черту вещи - он произнес ей – завтра все соберем. Я все сам соберу. И тебе и себе.

Им стало не до вещей сейчас.

Он Роуз опустил на землю и стал снимать с себя всю одежду, а она с себя. Они оба занялись любовью. С дикой любовной внезапно нахлынувшей страстью и даже остервенением. Забыв это ночью про все. Лишь желая, только друг друга. Она звала его на ломаном русском Ленечькой, а он ее Рози, смягченно, как только можно, целуя и любя ее свою ночную уже любовницу. Этому они научились в процессе своей взаимной любви. Ей как учителю пришлось постигать и учить, как можно мягче называть его по-русски и по имени, а ему лишь надо было ее любить и как можно нежнее.

***

Именно в этот самый момент, я поняла, как люблю его. Я не думала даже, что смогу вот так внезапно кого-либо полюбить. Вот так практически мгновенно. Я не знаю, как так вышло. Но я поняла, что не смогу без него теперь.

Эта любовь была мгновенной как настоящий бешеный и неистовый шторм в море и ураган. Я не знаю, что произошло со мной тогда, учительницей колледжа из Штата Колорадо, но я любила его, как только могла и была в ту ночь способна любить как женщина. И то, что я была Американка, а Леня Русский это тогда ничего между нами не значило.

Эта ночь для нас обоих была истинным Раем.

Я забыла про все на свете, даже про то, что была в горах Каракорума у пика Чогори.

Я переспала с ним. Этой ночью перед предстоящим штурмом вершины Чогори. Возможно, это и стало причиной гибели нашей всей группы и моего любимого Лени Волкова.

Она погубила всех моих друзей по восхождению и его. Но не убила меня тогда, хотя могла и без проблем. Я была на ее территории и в ее владениях. Эта вершина прозванная убийцей альпинистов. И если бы не эта любовь, возможно, он бы остался жив, как и все они. Я тогда многого не знала вообще до самого момента, пока Леня не поведал мне свою личную тайну, которую не рассказывал никому в среде альпинистов инструкторов.

Я погубила его. Погубила всех своих ребят. И погубила нашу любовь. Но я, не могла отпустить его. Я любила его, так как никто бы, наверное, не смог. Или я просто такая женщина, что так думаю за себя. Как многие женщины на земле. И не хотела делить его с какой-то Богиней гор.

Эта Богиня являлась ко мне дважды во сне. В этой его палатке и потом на горе, когда обняв меня, он лежал со мной, согревая в холодную точь мое тело. Я видела ее ненавидящее меня дикое свирепое, но невероятной неземной таинственной и сказочной красоты женское лицо.

Она явилась из ледяной черной пустоты и смотрела пристально, не отрываясь, на меня своими ледяными королевы льда и холода женскими черными как сама та темнота глазами. Я проснулась и прижалась своей нагой с торчащими своими сосками женской грудью к его мужской и широкой, как и его моего любимого Лени Волкова, русская душа груди и он, проснувшись, обнял меня, лишь спросив, что со мной. Я просто ему ответила, что приснился кошмар. А он, пожалев меня, целуя и гладя по растрепанной волосами тридцатилетней американки голове, только прижал крепко и сказал – Не бойся. Я всегда буду только с тобой. Даже на этом восхождении. Я никогда не оставлю тебя, любимая. Никогда.