Страница 10 из 27
Я, наверное, вот такая дура, правда? Влюбленная и даже наивная, хоть и прожила уже тридцать лет и была учительницей колледжа из Денвера. Но я любила его. И теперь любила весь этот мир и все эти горы, что познакомили меня с моим любимым. Пусть даже ненадолго, но я была поистине счастлива и даже благодарна этой горной туристической экспедиции и даже потраченным мною на эту поездку деньгам. Несмотря, что пережила настоящий ужас и саму свою смерть в горах.
***
Были проведены утром срочные сборы всех участников высокогорного похода. Все повыскакивали из своих зимних засыпанных свежим пушистым мягким зимним снегом разноцветных палаток.
На часах было 26 января 08:17 утра.
Была устроена настоящая проверка всего боевого альпинисткого снаряжения. Веревки крючья и карабины. Даже жумары для преодоления крутого горного подъема и самостраховки. Ведь придется в один буквально заход брать вершину. Ведь не было никакой возможности на работу на Южной стене и обработку предварительно самого маршрута не было времени. Да и некому было этим заниматься. Если в Непале маршрут восхождения обрабатывали предварительно непальские шерпы высотники с колоссальным высокогорным оптом на запредельной смертельной высоте. Те, что уже раз, наверное, десятый были на Эвересте и знали его все склоны как свои пять пальцев. И, тем не менее, каждый год они погибали на стенах и в опасных живых ледниках Джомолунгмы.
Тут же все иначе и куда опасней, чем на Сагарматхе. Тут и склоны круче и маршрут прокладывать толком некому. Но от этого желающих подняться на К-2 как на Эверест не меньше. Толку от этих пакистанских носильщиков мало. Они к тому трусоваты по сравнению с непальскими шерпами. Но и это не преграда для желающих покорить К-2. Как бы, не была опасна вершина, это только подстегивало желающих сломать себе руки ноги и шею.
Леонид сам проверил все наши в обоих рюкзаках вещи и снаряжение. Потом проверил вместе с Линдой Трауэ все вещи и снаряжение у своих всех подопечных.
В обязательный порядок входили не только теплые высокогорные альпинисткие ботинки, пуховик балоньевый с капюшоном анорак и такие же штаны. Перчатки и меховые от холода рукавицы, каска и ледовые кошки с веревками, карабинами и крючьями. Баллоны с кислородной смесью. Утепленная мехом маска с солнцезащитными от сверкающего искрящегося белого льда и снега, темными очками. Но сами теплые вещи, что надевались под низ этой верхней обязательной экипировки альпиниста. Иначе было нельзя.
- Там, верно, холодно - произнес один из группы Линды европеец, высокий улыбаясь ей Швед, похожий на актера Дольфа Лунгрена, лет тридцати - Яйца можно отморозить?
Он произнес это как-то без стыда, и даже улыбаясь с неким налетом тупого европейского юморка.
- Вы это поймете, как только подымитесь на тысячу метров выше ледовой отметки ледника Балторо и Годвин Остин – произнесла им всем выстроенным в ряд перед посадкой в вертолет командир первой связки и пятерки восходитель и их инструктор Линда Трауэ.
Вертолет должен был перебросить через все ледовое поле всех участников горной туристической экспедиции под Южную стену Кату. Он был уже на подлете и должен уже скоро здесь на плато Конкордия.
Леонид Волков проверял ледорубы и айбсайли у всех по очереди и ременные подтяжки. Их правильное прилегание к одежде и телу на каждом горовосходителе любителе. Это было важным. Неправильно надетые ременные подтяжки в горах могут привести к несчастному случаю и тяжелым травмам.
- Там можно отморозить все в холод и непогоду - произнес и добавил к словам Линды Трауэ всем им Леонид Волков - И, тут прошу без вопросов. Да, кстати впредь там наверху поменьше всяких дурацких шуток, а лучше смотреть под свои ноги и куда ступаете.
- И держаться друг за другом и след в след за каждым из нас - произнесла всем громко на английском Линда Трауэ – Стены этой вершины круче, чем у Эвереста. И кругом масса снега и скользкого сползающего все время вниз льда.
- И пропасти глубиной в полтора, два и более трех километров. С отвесными обледенелыми обрывистыми скалами и снежными многотонными полками - добавил Леонид Волков – Так, что, мама не горюй, если сорветесь, не дай, конечно, Бог. Нам придется самим прокладывать себе маршрут до вершины и рубить порой ступени ледорубами. Так, что будьте готовы к труду и обороне там на вершине.
Он повернулся к стоящей первой в его второй связке Роуз Флетери. Полностью уже готовой, практически к восхождению.
Леонид, посмотрел в ее синие восторженные от проведенной с ним наедине близкой ночи женские глаза, причем еще и тайно от всех. Улыбнувшись ей в ответ, он поправил еще раз промеж ее женских ног ременные страховочные альпинисткие подтяжки и свисающие на ременном широком поясе жумар и все стальные карабины.
Такая особая внимательность влюбленного в нее мужчины Роуз это понравилось. Она даже закрыла от удовольствия свои глаза и задышала тяжело всей женской молодой тридцатилетней грудью. Исцелованной прошлой ночью в палатке губами русского альпиниста. Под теплым свитером и желтым балоньевым анораком. Ощущая, как наливаются ее торчащие снова возбужденные соски.
- «Успокойся, и возьми себя в руки. А то все увидят. Развратная влюбленная ты, сучка Роуз Флетери» - Роуз произнесла сама себе, стараясь успокоиться от касающихся снова ее тела рук любимого своего мужчины Леонида Волкова - «Но я ведь люблю его. Ты же сама это понимаешь, дурочка, люблю».
Она все же вязла себя в руки и успокоилась, глядя ему прямо в его все понимающие мужские синие русского альпиниста глаза.
Он еще раз поправил, любя ей лямки на груди рюкзака и потом стал поправлять и делать, тоже самое у других участников из своей группы. А Линда делала это же у своих подопечных, как и полагается инструкторам. Это была их святая работа.
Между высоких заснеженных гор показался летящий к месту посадки небольшой вертолет. Bell UH-1 Iroquois стремительно приближался, громко и гулко хлопая своими вращающимися двумя несущими в полоску раскрашенными пропеллерами лопастями.
- Маршрут будет очень тяжелый – произнес Леонид ей в палатке еще, когда собирал ее и свои вещи сказал – Ты, Роуз готова?
- Да, готова, любимый - произнесла Роуз Леониду.
Леонид вдруг стал заботиться о ней. Проявил так сказать знаки, куда большей внимательности, чем до их этой близкой ночи.
- Ты заботишься обо мне? Беспокоишься?– она ответила ему вопросом на вопрос - Я взрослая уже давно не девочка. Я справлюсь, любимый.
Леонид вдруг стал волноваться за нее. Забеспокоился о жизни и здоровье.
- Если откажешься от восхождения, любимая. Роуз, если что, я пойму – он ей ответил – Еще есть время подумать, Рози.
- Нет – отрезала Роуз Флетери – Я иду, как и все. Я не хочу быть трусихой и не хуже, чем та же врач Юко Таконако. А чем хуже американский учитель, японского врача? Или ты не уверен, что мне по силам этот трудный маршрут, мой любимый?