Страница 23 из 27
Уже можно было снять маски, но Леонид сказал мне, что не стоит этого делать. Так как задохнешься от ледяного самого пробирающего до самых легких обжигающего ветра.
Он, шел, впереди опираясь и пробуя маршрут своим ледорубом, а я плелась, как послушная влюбленная овечка за любимым моим Леней Волковым на привязи.
Мы включили свои налобные два фонарика, но света в такой пурге было мало. Просто это позволяло, хотя бы видеть друг друга на расстоянии десяти метров и не теряться, сбиваясь со своего пути.
Я старалась не наступить на свисающий до самого фирнового замерзшего и взявшегося льдом снега наш десятиметровый двойной спасательный страховочный фал. И не перерезать его своими острыми на ногах и альпинистких ботинках ледовыми кошками.
- Чертова ведьма! – он ругался, а я слышала, когда нагоняла его со спины и, следуя практически иногда почти вплотную к любимому Лене – Она не хочет выпускать нас отсюда! Это ее ловушка! Ведьма проклятая!
- Кто она, Леня?! Та женщина в золоте и белой одежде с черными глазами! -- Я видела ее! Видела, как и ты тоже!- кричала ему в спину, но он, словно не слышал меня и продолжал свое.
- Я нужен тебе, я! Отпусти ее, она не виновата ни в чем! Это моя вина! Только моя! – он твердил, как сумасшедший во весь свой громкий голос. И это слышно все было даже в бурю из-под его кислородной маски.
***
И тут случилось это.
Мы оба сорвались со склона.
Вероятно, Леня попал ногой в глубокую рытвину или полость на твердом заледенелом снежном фирне и потерял свое равновесие.
Если бы были лыжные палки, возможно, он бы не оступился так. По крайней мере, не упасть с самих ног.
Я только теперь поняла, почему он, Леонид так сожалел о том, что те самые лыжные палки они тогда в горы не взяли. Это было роковой ошибкой.
И мы оба упали. Сначала Леня, потом я.
Все произошло мгновенно и так быстро, что я не успела даже отреагировать на это, хотя все происходило перед моими глазами. От ледяного холода, мы были просто сильно заторможенными. Шли, как могли, еле переставляя свои ноги и закрываясь от ураганного сильного ветра.
Первым упал Леонид. Он покатился вниз по снежнику и потащил меня за собой к самому отвесному скальному обрыву. Он полетел в саму пропасть с плеча Абруции на Южную сторону Кату. А я, подлетев к краю обрыва, сумела воткнуть свой ледоруб в снег и повисла под натяжкой двойной нейлоновой альпинистской веревки, которая придавила меня к скалам и льду, не давая даже пошевелиться. Помню, как звонко загремели мои на широком поясе и подтяжках все карабины. Все это так натянулось, что тащило вниз под весом взрослого висящего на длинной веревке достаточно тяжелого мужчины. И только мои женские руки судорожно и намертво от ужаса вцепившиеся в воткнутый в снег ледоруб, не давали нам обоим упасть вниз в практически бездонную под нами глубокую пропасть.
Я еще смогла упереться ногами в сам край обрыва, зацепившись острыми кошками за нависающий над обрывом ледовый большой козырек. Но теперь не могла даже пошевелиться. Боясь оборваться, моля Бога и думая о родных и близких. Перед глазами стояла моя мама и отец. Они были там, в далекой за океаном Америке, а я была здесь в ледяных горах Каракорума на краю своей жуткой гибели.
Я больно ударила, помню свою левую руку в теплой шерстяной обшитой плотной кожей рукавице об острые торчащие скальные черные камни. И чуть не взвыла от жуткой боли. Я думала, сломала себе пальцы, на левой руке, но видимо обошлось. Просто сильный ушиб. А правая просто продернутая в петлю ледоруба сама по себе в той петле застряла и держала нас обоих над почти трехкилометровой внизу пропастью.
Помню, как сейчас как сама вцепилась пальцами за сам ледоруб. И не знаю, может страх заставлял меня так держаться и держать и его Леню над той пропастью в той ледяной смертоубийственной дикой горной буре. Он же, видимо там внизу сразу понял весь исход происходящего. Леня даже не пытался раскачиваться или дергаться на той натянутой, как тугая струна перильной альпинисткой веревке. К тому же этот десятиметровый нейлоновый достаточно прочный альпинисткий страховочный фал неизвестно, сколько смог бы нас двоих держать на себе в такой экстремальной натяжке и на таком ледяном холоде. Он мог оборваться в любой момент. Или еще хуже сорвать нас обоих и утащить вниз. И поэтому Леонид даже не шевелил своими ногами, чтобы не провоцировать наш срыв в пропасть.
- Роуз! - он прокричал мне снизу - Как ты там наверху! Цела?!
- Да! - крикнула я ему, помню - Руку левую больно только зашибла!
- Держись, Рози! – он прокричал снова мне оттуда.
Я, вытаращив свои напуганные в ужасе женские глаза, смотрела туда в ту кошмарную затянутую теми облаками, белыми, словно живыми, клубящимися рваными и ползущими по отвесным почти вертикальным стенам скально-ледовую бездну, где висел на том альпинистком фале мой любимый Леня Волков.
- Леня! - я, перепуганная случившимся сама себя не узнавая, вдруг закричала ему сквозь защитную кислородную маску – Я не брошу тебя! Не брошу!
- Роуз! – он прокричал снова мне – А ну, сейчас же успокойся и возьми себя в руки!
- Я! – еле смогла я выдавить из себя и из своей лежащей на ледяном фирновом снегу и скалах груди и сдавленного своего женского горла – Я люблю тебя!
- Я сказал, возьми себя в руки! – он проорал мне снизу, перекрикивая бешенный раскачивающий его на том спасательном фале ураганный горный ветер.
- Да! - произнесла я дрожащим перепуганным женским голосом - Я! Я!
- Возьми себя в руки! - он прикрикнул на меня еще раз - Нельзя паниковать! Нельзя!
Я даже себе представить не мгла тогда, да и не могу сейчас, каково ему там тогда было?
- Я! - снова прокричала ему.
- Роуз! Ладно, черт с ним! - он крикнул мне, понимая, что я тоже в чудовищной смертельной паники и меня образумить невозможно сейчас -Слушай меня! – он произнес, громко мне совершенно спокойно и так холодно, словно это был уже не мой Леня Волков – Ты не должна думать обо мне. Ты должна выжить! Поняла меня, Рози?! Выжить и все рассказать всем, как и что произошло здесь! Иначе, никто так ничего и не узнает!
- Но! – я, было, хотела ему, попыталась было крикнуть в ответ, но он прервал меня - Я, попытаюсь вытащить тебя оттуда! Я хочу это сделать, и думаю смогу!
- Нет, не сможешь! И замолчи! Не растрачивая на все пустые крики свои силы! Ничего не выйдет! – он прикрикнул на меня, оттуда снизу, перекрикивая злой ледяной смертоносный обжигающий и сильный горный ветер – И не время рассуждать о правилах, и кто, что хочет и может! Я решаю здесь, кому жить, а кому умереть! Слышишь меня, Роуз?! Я один все решаю – он уже тише и с горечью в голосе произнес. Я еле расслышала его те последние слова.