Страница 14 из 27
Лагерь С3 «Черная Пирамида»
26 января 1998 года.
Хребет Балторо-Муздаг.
Горная система Каракорум.
Вершина Чогори. Плечо Абруции.
14:25 дня.
Мы, страхуя себя на перильной длинной стометровой веревке жумарами, минуя крутые опасные скалы и преодолев крутой и не менее опасный в основном снежный маршрут, еле и наконец-то, выбрались на высоту 7350 метров. Это был длинный и изнурительный путь вверх. Все это произошло уже днем в два часа двадцать пять минут. И это, по словам моего Лени Волкова, было уже великим личным достижением и для меня самой и для всей его группы из новоявленных великовозрастных старичков альпинистов.
Это даже оказался рекорд для таких вот новичков. Да еще в таком возрасте в основном за пятьдесят. Только, наверное, я, тридцатилетняя и сам, лет сорока Леонид были молодыми в этой кучке уже достаточно старых для таких маршрутов восходителей. И Леня даже не ожидал такого рьяного с их стороны рвения покорить эту гору. Не многим удается достичь и такой даже отметки к такому времени. Леонид Волков думал, что они провозятся гораздо дольше на этом крутом вверх идущем снежном узком маршруте. Обычно в пути что-нибудь случается. Или выдыхаются сами по себе. Либо здоровье подводит, и приходиться сворачивать свою горную экскурсию и заниматься спасением и экстренным спуском больного. Но все в его группе оказались молодцами и выбрались в лагерь С3 «Черная пирамида».
- Ты у меня отчаянная. Я горжусь тобой, что не сдалась и не отступила тогда в низу в базовом лагере на Балторо. Ты настоящая уже альпинистка – произнес мне Леня, стоя на островерхой макушке каменной пирамиды вместе со мной и показывая мне окрестности с высоты в более, чем семь тысяч метров над уровнем моря.
- Это так красиво! – я помню, произнесла ему и разом все другие, отдышавшись, и переводя свой дух, загалдели, восторгаясь ледяными заснеженными красотами Пакистанских гор Дон Штерман с Сержи Живковичем. А Юко Таконако стала даже делать свои фотографии на свой приспособленный к горным условиям специальный фотоаппарат. Она сфотографировала меня и Леню. И вообще всех нас вместе. Потом я сфотографировала ее со всеми и Леонида.
Леонид в 14:30 попытался выйти на связь по рации с Линдой Трауэ. У них пока все шло по установленному их группой плану. Они начали только еще подъем по снежно-ледовому узкому меж отвесных скал кулуару на кошках и айбсайлях, попеременно страхуя друг друга веревками и вбивая ледовые и скальные шлямбурные крючья в сам лед, где-то там внизу под нами на глубине в два километра.
Был отчетливо слышен голос самой Линды. И кто-то там еще напевал, какую-то веселую песенку мужским голосом, где-то с ней рядом. Я слышала все это, стоя рядом с любимым Леней. Там слышно было, как стучали молотки, вбивая крючья в скалы и лед.
- Неужели, она повела всех по той стене? – удивленно произнес Леонид как бы сам себе и посмотрел на меня. Потом на других троих членов нашей альпгруппы, стоящих тут же. Но как было видно, высота их даже взбодрила. И они отдышавшись и еще разгоряченные были полны решимости идти дальше в сторону второго лагеря С4 на высоту 8000метров.
- Мы не собираемся же тут отсиживаться, ведь так? – произнес бизнесмен из Америки и Калифорнии Дон Штерман - Надо идти дальше. Вы сами говорили, что тут в горах время дорого.
- Я поддерживаю Дона решение – произнес писатель и путешественник югослав Сержи Живкович – Да, мы сможем дойти до лагеря С4. Юко тоже говорит, что дойдем.
- Считаете? - спросил этих двоих своих подопечных Леонид –Одни и без поддержки первой группы? Там будет все восемь тысяч, и понадобиться уже кое-кому из нас кислород.
- И что? – спросил Дон Штерман – Оденем, маски, и все.
- Да, кто не успел, тот опоздал – произнесла Юко Таконако - Мы не виноваты. Они сами решили изменить первоначальный маршрут.
- С ними Линда Трауэ - произнесла я и поддержала своих в связке ребят - Они выберутся сюда к «Черной пирамиде» и пойдут вслед нам.
Он, Леонид посмотрел на меня. В его глазах был вопрос, идти или нет. Или остаться тут на некоторое время. Возможно, даже задержаться и подождать ту группу, что карабкалась по льду и скалам под нами внизу.
Леонид, посмотрев на часы и сверившись по времени, еще раз проверил все у всех, и мы пошли дальше, не дожидаясь первую группу альпинистов.
***
Возможно, это была тоже ошибка. И надо было дождаться тех, что внизу. Но я сама рвалась, как и все к вершине. Мы выбрались на плечо Абруции и, вдохнув холодный воздух высокогорья, были решительны и готовы к подвигам. Я тогда была, как и все. Это была горная болезнь, которая захватила нас всех.
Я тогда не понимала, что это все она. Богиня гор овладела нашими сердцами и разумом. Всеми нами. И всему виной, моя любовь к Леониду Волкову. Но тогда я этого не могла знать. Знать всего. И, что нас еще ждет впереди.
Штурм вершины делался почти всегда в альпийском ускоренном стиле, что приводило к трагедиям. Именно по классическим маршрутам и для горных туристов. И то, что было сейчас тоже не исключение. В отличие от Эвереста, где предварительно разбивались промежуточные лагеря для ночевок и отдыха. Тут это было практически невозможно. В первую очередь из-за недостатка времени и быстрой смены климата. Плюс конфигурация самой вершины. Плюс или минус, но некому было прокладывать заранее маршруты. И все восхождения претворялись на свой страх и риск.
На самом деле, как мне сказал сам Леня, русские никогда так не делали. Только не на таких высотах и не на таких вершинах как эта. Всему виной деньги. Кто платит, теперь и командует. Все зависит от длинного доллара.
- Если бы не такие, как тот же Дон Штерман - произнес мне еще в базовом лагере на Балторо мой Леня Волков – Альпинизм бы захирел вконец. И мы бы остались не у дел. Без своей любимой работы. А таким как Дон Штерман вершину подавай как на блюдечке. Они даже об опасностях и последствиях особо не думают. Вынь да положи, раз заплачены деньги. Доставь его на вершину, и плевать на все. И это не их забота. И вот тогда и происходит то, что гибнут люди. Такие как этот Дон Штерман, так и хорошие альпинисты проводники. И виной всему такой вот альпийский в один заход скоростной штурм вершины по классике. Без хорошо подготовленных по маршруту промежуточных лагерей.
Как сказал мне Леонид, лагеря вообще-то были, но это было скорее символично, чем основательно. Так, чтобы передохнуть на какое-то время и идти дальше. И это оказывалось опасно и катастрофично для самих восходителей. Гора, словно не давала никому пощады и передышки. Те, кому повезло подняться и спуститься с нее, как правило, говорили, что постоянное движение вверх и потом вниз, это и было их залогом к спасению. Это не давало остыть разгоряченным мокрым от текущего пота под теплой одеждой телам, что лишало возможности переохлаждения в моменты отдыха, где нужно было обязательно просушить все, что было мокрым. Иначе было бы обморожение и переохлаждение на высоте, где этого сделать было нельзя. Особенно в Зоне Смерти, за восемью тысячами метров, как на Эвересте.