Предатель крови

— Лисил тоже ранен? — спросила она.

— Нет, — ответила Магьер, хотя видела, что на шее у него вспухла багровая борозда — след гарроты. — Не думаю, что мы сейчас можем ему чем-то помочь.

По крайней мере, не мазью и перевязками. Никакие старания Винн не излечат настоящих ран Лисила.

Винн закончила перевязывать Магьер, и свет огня упал на ее овальное смуглое лицо, распухшее от побоев. Поврежденный глаз был чуть приоткрыт.

Магьер радовалась тому, что юная Хранительница жива и по-прежнему с ними. Винн вдруг отвернулась, уселась на землю, привалившись спиной к поваленному стволу, на котором сидела Магьер.

— Я должна тебе кое-что рассказать, — тихо проговорила девушка. — И… это не терпит отлагательств.

Магьер нахмурилась, ожидая продолжения. Винн судорожно сглотнула — ей явно было не по себе.

— Чейн жив… верней, существует, — наконец сказала она и плотнее запахнулась в одеяло. — Я почти ничего не помню, но я совершенно точно видела его в замке. Хеди говорит, что он вынес меня по туннелю на руках и помог бежать ей и Кори. А потом ушел. — Винн помолчала. — Я должна была рассказать тебе об этом. Не хочу, чтобы мы что-то друг от друга скрывали.

Магьер обдумала слова Винн. Вампир в краденой одежде, рыскавший по Веньецу? Да, это мог быть Чейн, и с минуту Магьер, поддавшись своим дампирским инстинктам, всерьез размышляла над тем, чтобы вернуться в город. Страшно представить, что может натворить Чейн, предоставленный самому себе, на улицах города, в котором вот-вот будет развязана бойня, — и тогда уж точно никто даже не заметит его жертв…

— Хеди сказала, что он говорил с трудом, — прошептала Винн, — как будто у него повреждено горло…

Слишком много мыслей одолевало Магьер в эту ночь. Она соскользнула с бревна на землю, села рядом с Винн и без единого слова укрыла одеялом их обеих.

— И это еще не все, — продолжала Винн. — В моих дневниках и заметках… тех, что я отослала в Гильдию… там написано не только о странах и городах, через которые мы проезжали…

— Но и обо мне, — бесстрастно договорила за нее Магьер.

Девушка глянула на нее, и смуглое полудетское лицо побледнело.

Догадаться было нетрудно. Еще в Беле, в миссии Хранителей, Винн и ее наставник домин Тилсвит проявляли откровенный интерес к женщине, рожденной от вампира.

— Ты не очень-то умеешь обманывать, — сказала Магьер, гневаясь больше по привычке. И, переведя взгляд на Лисила, шепотом добавила: — В отличие от всех нас. — Она сделала медленный, долгий вдох и лишь тогда позволила себе снова поглядеть на Винн. — Ну да ничего страшного… я имею в виду — то, что ты писала обо мне.

Девушка вздохнула и крепче прижалась к Магьер.

— А как же нам помочь Лисилу?

Этого Магьер не знала. Возвращение Лисила на родину принесло только новые смерти и страдания. И все, что он получил взамен, — бренные останки своих родителей.

Годами Лисил заливал вином кошмарные видения, мучась мыслью о том, какая участь постигла отца и мать, когда он бежал от первой своей жизни. Магьер обнимала его ночами, слышала, как он бормочет и содрогается во сне. Потом в Беле анмаглахк по имени Сгэйль дал Лисилу смутную надежду, что по крайней мере его мать жива. Позднее Лисил решил узнать и что стало с отцом.

Он вернулся сюда — и сбылись худшие его страхи, порожденные чувством вины. Этой ночью, в усыпальнице последняя надежда Лисила умерла быстрее, чем его последняя жертва.

— Пока что лучше оставить его в покое, — вслух сказала Магьер. — Дармут мертв.

— Да, Эмель мне сказал. Вы сделали все, что могли, но я и представить боюсь, каково пришлось Лисилу — пытаться спасти человека, который изуродовал всю его жизнь… и потерпеть поражение.

Магьер уставилась в огонь, стараясь не смотреть на Винн. Кое-что от нее все-таки придется скрывать. Она никому не сможет рассказать, что на самом деле произошло в усыпальнице.

Кори и Хеди настелили оставшиеся одеяла внутри палаток, а Эмель подошел к Магьер и Винн. Магьер никогда не испытывала особого пиетета перед лощеными аристократами, но барон Милеа, несмотря на свое дворянское высокомерие, был человеком стоящим. Быть может.

— Я хочу попросить, чтобы вы отвезли Кори и Хеди на север, — тихо проговорил он. — Во владения лорда Гейрена. Его люди знают нас, и они не откажутся взять под свою защиту Хеди и девочку.

Магьер отстранилась от Винн, снова села на бревне.

— А как же ты?

— Я остаюсь. Ты разумно поступила, что оставила Омасту в живых. Я постараюсь заставить его меня выслушать.

— Ты спятил? — воскликнула Магьер чуть громче, чем следовало. — Да он прикажет тебя казнить, едва увидит!

— Не думаю. Лорд Гейрен сейчас в Веньеце. Он славный парень, хоть и слишком молод, и мы оба можем засвидетельствовать, что Омаста — сын Дармута. Большинство солдат сейчас будут отчаянно искать себе вождя — того, кто сможет с полным правом объявить себя наследником Дармута. Если действовать быстро и хладнокровно, нам, быть может, удастся избежать гражданской войны и выстоять против внешнего врага.

Винн села прямо.

— Омаста — сын Дармута? И сколько человек знают об этом?

— Немного, но вполне достаточно. Почти все офицеры.

— Будь осторожен, Эмель, — предостерегла Магьер. — Позаботься о том, чтобы Омаста узнал все это прежде, чем ты перед ним появишься. Думаю, он будет лучшим правителем, чем его отец… И тогда вам, возможно, удастся предотвратить смуту.

Она поглядела на Лисила, гадая, слышал ли он их разговор.

— Вам обоим нужно поспать, — решительно сказала она. — Эмель… ты, Хеди и Кори устроитесь в одной палатке. Мы займем другую. Иди спать, Винн. Мы скоро к тебе присоединимся.

Винн кивнула и, оставив Магьер одеяло, вслед за Эмелем пошла к палаткам.

Магьер еще долго сидела у костра, не сводя глаз с Лисила. Наконец она встала и пошла к лесу. Когда она проходила мимо Мальца, который все расхаживал по границе лагеря, пес заскулил и тихо гавкнул дважды. Магьер присела на корточки, обвила руками его шею и уткнулась лбом в его косматый лоб.

— Знаю, — прошептала она. — Ты, как Лисил, сегодня потерял Гавриела и Нейну.

Малец вырвался и звонко пролаял: — «Нет!»

Магьер не знала, как заставить его смириться с потерей. И как помочь Лисилу справиться с горем.

Она встала и направилась к дереву, под которым он сидел, обошла его, чтобы заглянуть в лицо человеку, которого любила, но, похоже, совсем не знала. Знала только то, что, когда раны Лисила кровоточат, она сама истекает кровью.

Она села рядом с ним, протянула руку, ладонью коснувшись щеки Лисила, затем придвинулась ближе и вынудила его повернуть к ней лицо. И бережно дотронулась до свертка, который он прижимал к груди.

— Мне так жаль, — прошептала она, — так жаль…

Лисил задрожал и вдруг, не говоря ни слова, уткнулся лицом ей в шею. Магьер ощутила, как по ее коже поползли, стекая за ворот, теплые ручейки его слез.

Малец смотрел, как Магьер обнимает за плечи Лисила, как полуэльф, прижавшись к ней, мелко и часто вздрагивает. И в нем все сильней разгорался гнев, направленный на одно-единственное имя, которое огненными буквами запечатлелось в его памяти.

Бротандуиве… Бротан… старший из двух анмаглахков, с которыми они столкнулись в усыпальнице.

Малец мог вызвать в памяти любое когда-либо подсмотренное им воспоминание, ярко и четко воскресить его в сознании владельца. Тот самый, примитивный, конечно, способ общения (или воздействия), который вызывал такое бешенство у Лисила. Однако же пес не мог показать воспоминания одного человека другому. А в памяти Бротана обнаружилось столько интересного.

Впервые за все время Малец от всего сердца пожалел, что не наделен даром речи. Эльфийский язык, конечно, более утончен и удобен, чем белашкийский, но псу так много надо было рассказать! И слишком многое зависело от того, как сумеет перевести его рассказ Вини. Даже для того, чтобы вкратце рассказать правду, Мальцу пришлось бы ночь напролет молотить лапой по «говорильной коже».