Страница 73 из 118
Я с грохотом поставил пиво на стойку.
— Все взбесятся, когда узнают. Так почему же меня не волнуют их чувства?
Это было самое близкое к признанию, которое я давал Кайдену.
Кайден моргнул, ошеломленный неожиданным всплеском.
— Надеюсь, ты понимаешь, что делаешь. Если ты продолжишь, начнется полномасштабная война.
Я был готов пойти за нее на войну.
— Мне все равно.
— Ей всего семнадцать.
— Почти восемнадцать, – немедленно возразил я. — В любом случае, это не имеет значения. Я буду ждать ее. Она - единственная.
Голова Кайдена резко дернулась назад.
— Что? – я снова рявкнул.
— Забавно наблюдать, как великий Дэймон Максвелл падает с ног. Должен ли я сообщить эту новость твоим фанаткам?
Хватка на моем пиве усилилась, но я не стал оспаривать замечание. От этого дерьмовая улыбка Кайдена стала шире.
Следующие несколько часов прошли как в тумане, с большим количеством фотографий. Я взглянул на телефон и понял, что наконец-то пора. Я не должен был уходить с вечеринки, задуманной как пиар-ход в мою честь, но ноги сами тянули меня к квартире Поппи. Это было единственное место, где моя жизнь не напоминала цирк. В Поппи не было ничего претенциозного. Она никогда не пыталась произвести на кого-то впечатление, и ее не очаровывали поверхностные аспекты моей жизни.
Поппи приравнивалась к покою.
Я остановился перед ее домом и достал пачку сигарет. Я курил все четыре года, проведенные за границей. В школе-интернате все курили, пили и трахались как кролики из-за отсутствия родительского контроля. Когда я поступил в колледж, я завязал с вредными привычками. Алкоголь был только на выходные, а сигареты ушли в прошлое.
Однако сигареты были лучшими друзьями сталкера.
Сигареты позволяли мне оставаться неприметным, пока я ждал у квартиры Поппи. Прохожие, увидев человека с сигаретой, не задавались вопросом о его мотивах, кроме пристрастия к вредной привычке. Они не стали бы вызывать полицию, если бы я два часа слонялся по улице и курил. А если бы Поппи обнаружила меня, я мог бы затянуться, и она сочла бы совпадением то, что я остановился покурить недалеко от её дома.
Как только свет в квартире Поппи погас, я натянул капюшон куртки на лицо. Последнее, что мне было нужно, это чтобы орда визжащих девчонок узнала меня.
Дубликат брелка, который я сделал пару месяцев назад, позволял мне легко проходить через двери. К счастью, ночной швейцар не знал каждого арендатора в лицо. Насколько ему было известно, я был очередным жильцом, возвращающимся домой.
После пересечения вестибюля нужно было преодолеть еще одно препятствие. Два охранника обходили все углы этого здания, любезно предоставленные Пией Трималхио. Они работали посменно: один охранник - ночью, другой - утром. К тому же они получили специальное разрешение от администрации многоквартирного дома и были умнее ночного швейцара. Они запомнили каждого жильца в здании. Хуже того, им предоставили фотографии потенциальных угроз для Амбани, включая меня. Те же люди следили за общежитием Поппи. К счастью, Поппи ограничила охрану только своим жилым помещением, и я запомнил их распорядок. Я знал, какая зона будет патрулироваться в это время ночи: коридор вокруг лифтов.
Перепрыгивая через две мраморные ступеньки за раз, я поднялся на восьмой этаж, никого не встретив. Всё же лестница была безопаснее лифта. Никаких камер наблюдения и меньше шансов наткнуться на людей.
Поппи жила в 8J, самой дальней квартире в конце коридора. Соблюдение дистанции с другими людьми было намеренным шагом, когда Поппи переехала из своего общежития в поиске одиночества. Вытащив дубликат ключа, я повернул замок в двери ее квартиры. Я запомнил всю периодичность ночной рутины Поппи.
За последние два года Поппи заставила свое тело превратиться в машину с помощью абсолютного контроля. Она посвящала время занятиям в тренажерном зале и медитации, тренируя свой разум и тело чувствовать то, что ей нужно. Поппи считала сон пустой тратой времени и позволяла себе спать только пять часов в день, чтобы иметь больше времени для продуктивной работы.
Я делал то же самое, потому что было проще следить за ней, если мы придерживались одного графика. После двух лет упорных тренировок наши тела теперь действовали по команде. Мы не чувствовали боли, пробегая по десять миль каждое утро. Не было усталости и в течении наших напряженных дней. Самым приятным было то, что из-за недосыпа мы оба спали как убитые. Как только наши головы касались подушки, ничто не могло разбудить нас, пока не пройдет пять часов.
Обычно я тоже спал в это время, но по пятницам я слишком сильно скучал по ней. Дольше всего я не видел ее во время рабочего дня или когда неожиданно возникала злополучная командировка.
Как и предполагалось, в двухкомнатной квартире было темно. Сквозь щели оконных жалюзи просачивался лунный свет. Я осторожно прикрыл дверь, давая глазам привыкнуть к тусклому освещению.
Эта квартира отражала вкус Поппи. Она была милой, с видом на Центральный парк, но без излишеств. Мягкие диваны, кресла и обеденный стол украшали пространство в минималистичном стиле.
Как только мои глаза привыкли, я на ощупь добрался до ее спальни. Дверь осталась открытой, и слабый звук дыхания Поппи заполнял пространство. Лунный свет отбрасывал отблески на тело, позволяя мне разглядеть ее на кровати с балдахином. Темные длинные ресницы обрамляли гладкие щеки, а волосы, аккуратно заплетенные в косу, теперь были беспорядочно растрепаны. В течение дня Поппи боролась со всеми инстинктами, стремящимися обнажить её уязвимые места, но в этой комнате Поппи была мягкой и ранимой.
Все, чего я хотел, - это забраться в старомодную кровать к моей нежной, уязвимой девочке и обнимать ее, пока она спит. В течение нескольких мучительных лет мои мысли вращались вокруг того, чтобы обвить руками ее талию, коснуться ее гладкой кожи, провести пальцами по ее изгибам, и наконец полакомиться ее телом.
Но как бы глубоко она ни спала, я не мог рисковать, поддаваясь своему искушению. Это крошечное взаимодействие помогало мне пережить худшие дни. Если бы Поппи нашла меня здесь, все было бы утеряно и я вернулся бы к своим жалким ночам, не имея ничего, что можно было бы ждать с нетерпением.
Вместо того, чтобы прикоснуться к Поппи, я наблюдал за ней, опустив руки по бокам. Я не мог отвести взгляд, хотя это было неправильно. Врываться в ее дом было неправильно. Находиться в ее комнате, пока она была без сознания, было неправильно. Все в этом было неправильно, так почему же я не чувствовал этого? Я подсел на нее, как наркоман. Казалось, ничто не имело значения, кроме того, что я был с ней и получал свою дозу.
Удушающее чувство собственности охватило меня. Поппи была моей, но я не мог прикоснуться к ней или забраться к ней в постель. Это было нелепо во всех смыслах этого слова. Всю ночь люди спрашивали меня, что я хочу на свой день рождения, который, по мнению многих, являлся важной вехой. Всё, чего я хотел, - это обнять Поппи, и это было единственное, чего я не мог иметь. В моем распоряжении был весь мир, но без Поппи у меня не было ничего.
Потребность в ней поразила меня сильнее, чем когда-либо прежде. Если я не мог держать ее, я сделаю следующую лучшую вещь и окутаю себя ее ароматом. Решив сделать себе подарок на день рождения, я растянулся на неудобной кровати рядом с ней.