Роковая одержимость

Глава 15

Поппи

Я отнесла Нила в свое убежище, вдыхая свободу, которую оно предлагало. Может, мне и не нравилось жить в этом доме, но неприязнь не распространялась на мою комнату.

Мама потратила бесчисленное количество часов на то, чтобы преобразить каждый сантиметр этой комнаты. Она была неузнаваема по сравнению с первоначальной версией. Прежние молочные стены были перекрашены в красивый оттенок душераздирающей черноты. Мама содрала старый ковролин, заменив его большим потертым винтажным ковром, который тянулся по всему полу и закрывал все четыре угла. С потолка свисали темные шторы, придавая интерьеру викторианский вид. Современная мебель была заменена на предметы первой необходимости. Кровать с балдахином имела настолько твердый матрас, что на нем мог бы комфортно расположиться только робот. В общем, эта комната превзошла все мои самые смелые ожидания.

Не успела я сменить Нилу подгузник и переодеть его в пижаму, как раздался стук в дверь. Я уложила Нила в кроватку и, открыла дверь, чтобы обнаружить незваного гостя, прислонившегося к косяку, – поза была отработана до совершенства.

— Парис?

Меня встретили плотоядные глаза, лишенные очарования некоего заклятого врага с прошлой ночи.

— Привет, Поппи.

Я осмотрела коридор позади него. Даже если бы Парис проскользнул мимо охранников у ворот, мама не позволила бы ему подняться наверх.

— Что ты здесь делаешь?

— Твоя бабушка внесла меня в список одобренных гостей вашей службы безопасности, и они позвонили одному из сотрудников, чтобы тот впустил меня в дом.

Я неуклюже выскользнула за дверь.

— Ясно. Как дела?

— Не очень. Я чувствовал себя плохо из-за того, как закончился наш разговор, и решил зайти. Ты убежала так быстро, что у меня не было возможности извиниться, – упрекнул он.

Сузив глаза в сомнении, я скептически ответила на его слова:

— Хм.

Это была та часть, где Парис пытался извиниться за то, что был придурком, одновременно порываясь проскользнуть в мою комнату. За исключением того, что обычно он так и не доходил до извинений, скорее, нахваливал себя за попытку. Я сомневалась в том, что в этот раз все будет по-другому.

— Хорошо, что я не позволяю гордыне вставать у меня на пути. – Парис похлопал бы сам себе, если бы мог. — Некоторым мужчинам никогда не приходит в голову извиниться.

Я была уверена, что Парис считал, что извинения лежат где-то между строк комплиментов самому себе. Мне было плевать.

— Конечно, – пренебрежительно ответила я.

— Раз уж я здесь, почему бы нам не начать наше свидание сначала? – предложил он.

Наша община собралась вместе после несчастного случая с моей кузиной, и Парис, по сути, пригласил себя сам. Это было далеко не свидание.

Почувствовав мою нерешительность, Парис продолжил:

— Я просто хочу пообщаться. Не нужно быть грубой. Ты ведь даже не спросила, как у меня дела.

Это было второе, о чем я спросила, но спорить с Парисом было бессмысленно. Мысль о том, что он настучит Nani, была хуже.

— Как ты, Парис?

— Опустошен. – Он драматично вздохнул. — Вся эта история с Розой произошла перед моей большой новогодней вечеринкой. Это все испортило. Она могла бы, по крайней мере, проявить тактичность и спрыгнуть после праздников, чтобы не расстраивать всех.

На моем лице отразилось презрение, служащее защитой для Розы.

— Роза пострадала не нарочно.

Парис отмахнулся от моего замечания.

— Она должна была знать, что ее действия повлияют на эмпатов вроде меня. Я всегда ставлю эмоции других людей выше своих и в конечном итоге страдаю из-за этого.

Я сделала глубокий вдох. Разгладив черты лица, я сказала:

— О, ты, должно быть, не слышал. Врачи пришли к выводу, что Роза упала из-за мышечной болезни, и диагностировали у нее плазмозиз.

— Что?

— Плазмозиз, – повторила я, наслаждаясь тем, как быстро придумала название для выдуманной болезни. — Это заболевание, которое делает ноги неустойчивыми. Из-за него она упала. Удивительно, что ты не слышал о нем.

Я вопросительно склонила голову набок. Парис был настолько тщеславен, что никогда бы не признался, что не знает о выдуманной болезни.

Он неловко кашлянул.

— Конечно, я знаю о нем, но ты неправильно произнесла это слово. Оно произносится как П-л-а-з-м-о-з-и. Последняя «з» не произносится.

— Да, точно.

Парис резко сменил тему.

— В любом случае, давай проведем время вместе, раз уж я уже здесь. Я прочту тебе свое последнее стихотворение, – предложил он, словно это была награда, которую нужно заслужить.

— Сейчас не самое подходящее время. Я нянчусь с кузеном. – Я наклонила голову в сторону Нила, который мирно спал в своей кроватке. — Спасибо, что заглянул. Увидимся позже.

Я начала закрывать дверь, но Парис заблокировал ее ногой.

— Твой кузен спит. Не похоже, что тебе нужно возиться с ним.

Устремив взгляд на его ногу, я твердо заявила:

— Дело не в этом. Как я уже неоднократно упоминала, я не люблю оставаться наедине с незнакомцами.

Парис усмехнулся.

— Верно. Я не люблю оставаться наедине с незнакомцами, – повторил он, его насмешливый тон действовал мне на нервы. — Технически, у нас сегодня есть компания. – Парис кивнул в сторону Нила. — Мы побудем в твоей комнате. Ты сможешь присмотреть за своим кузеном, а я смогу...

— Нет. – Это был врожденная реакция. Мой желудок скрутило, и не в хорошем смысле, при одной только мысли о близости Париса без кого-либо еще, кроме Нила, кто мог бы выступить в качестве буфера. Это была перспектива гораздо худшая, чем свидание.

— Почему нет? – Парис ухватился за край двери, чтобы я не смогла захлопнуть ее у него перед носом.

— Отпусти дверь или потеряешь руку. – Мой голос был до жути спокоен, несмотря на то, что желудок сжался от тревожного предчувствия.

Его выражение лица изменилось с веселого на раздраженное.

— Время, проведенное со мной, пойдет тебе на пользу, Поппи.

— Говори тише, иначе разбудишь ребенка, – предупредила я мягким, но непреклонным тоном.

Его рука переместилась с двери на мой бицепс, сильно сжимая. Боль пронзила меня, но мы оба знали, что он никогда не увидит ее на моем лице.

— Я окажу ему услугу, – прошептал он сквозь стиснутые зубы, — потому что, если сегодня все пройдет хорошо, это будет для него поучительным опытом. Твой маленький кузен узнает, как он был создан.

Мой глаз дернулся от этого намека, и я уставилась на хватку на своем бицепсе. Парис официально вывел меня из себя.

Я подняла глаза, чтобы встретить его похотливый взгляд, и добавила в свой тон капающий мед:

— Ты хочешь провести со мной время и прочитать мне стихотворение. Это всё, верно?

— Верно. – Его глаза скользнули между V-образным вырезом моего черно-белого клетчатого свитера, и лениво двинулись вниз к черным леггинсам. — Я просто хочу прочитать поэму, которую написал о тебе.

Я улыбнулась, и впервые с тех пор, как познакомилась с Парисом, улыбка была искренней.

— Конечно, – ответила я соблазнительным голосом. — Но мы должны вести себя тихо. Будет очень неуместно, если Нил проснется, пока ты будешь… читать стихотворение. Почему бы нам не пойти в другую комнату?

— В другую комнату? – переспросил Парис, сбитый с толку.

Я указала на соседнюю стену, прочертив пальцем невидимый путь к двери из красного дерева, ведущей в смежную комнату.

— Моя комната выходит в другую.

Я повернулась и плавной походкой направилась к двери, на ходу открывая приложение детской камеры на своем телефоне, чтобы следить за Нилом. Нарциссы не задавались вопросом о внезапных переменах в настроении, когда дело касалось эффективности их обаяния. Парис с нетерпением последовал за мной к смежной двери.