Страница 39 из 118
— Я подождал, пока главные ворота откроются для машины, и проскользнул внутрь, прежде чем они успели закрыться, – сказал я ей.
— А пожарная сигнализация?
Я пожал плечами.
— Подумал, что тебе не помешает помощь в выходе из неблагоприятной ситуации. Всегда пожалуйста.
Я приготовился к реакции Поппи на проявление поведения, граничащего со сталкерством. Но Поппи выглядела позабавленной.
— Это очень благородно по отношению к человеку, которого ты едва знаешь.
— После нашей ночи вместе… – мой взгляд задержался на губах Поппи. — Какой мужчина не поступил бы благородно?
Карие глаза смотрели в ответ.
— Секс вряд ли стоит того, чтобы из-за него умирать. Или, может, тебе нравятся острые ощущения от риска быть пойманным? – она взмахнула рукой, указывая на моё тело. — Для кого-то в твоем положении, секс не является проблемой. Возможно, даже с человеком, чья семья не несет угрозу твоей жизни.
— Меня не интересуют охотницы за знаменитостями.
— Тогда тебе не следовало выбирать Нью-Йорк в качестве места жительства.
Из меня вырвался невеселый смешок, когда эти слова напомнили мне об упреке Софи.
— Я нашел именно то, что искал здесь, в Нью-Йорке.
Поппи спокойно изучала меня.
— Если бы ты рассказал моей семье, что мы были вместе, когда упала Роза, с тебя сняли бы обвинение в покушении.
— Осторожнее, Амбани. Мне начинает казаться, что ты беспокоишься обо мне, – задумчиво произнес я.
Она опустила взгляд.
— Почему ты им не сказал?
— Если бы о нас узнали, началась бы анархия.
— Тюремный срок превосходит позор из-за секса с врагом, согласен?
— Я имел в виду анархию для тебя. Твоим родственникам не понравилось бы, что мы спали вместе, и твою кандидатуру перестали бы рассматривать на пост генерального директора. Я так понимаю, что сейчас ты в числе претендентов.
— Прошлой ночью ты впервые посмотрел в мою сторону. Какое тебе дело до моей карьеры?
— Я же говорил тебе. Прошлой ночью произошло что-то удивительное. Не притворяйся, что ты тоже этого не почувствовала.
Как и ожидалось, Поппи осталась при своем мнении. Она полагала, что мой интерес вызван острыми ощущениями от секса с врагом. Отчасти она была права. Возможность выйти сухим из воды у всех под носом вызывала волнение, но также было и нечто большее.
— Мы едва знаем друг друга, – возразила она.
— Что бы ты хотела знать?
— Вы с Кайденом учились в школе-интернате в Швейцарии. Почему?
Я рассмеялся.
— Это все, что ты хочешь знать обо мне?
Она пожала плечами.
— Это было единственное, что я не смогла выяснить.
Я кивнул.
— Об этом мало кому известно. Мы с Кайденом хотели уехать из страны, а в Швейцарии лучшие школы в мире. Что насчет тебя? Почему ты посещала школу-интернат?
Поппи была исключена из двух учебных учреждений за плохое поведение, прежде чем окончила школу в четырнадцать лет. Помимо того, что я был за пределами страны, она также знала полный список моих достижений. Мы вели себя так, будто одержимо не изучали друг друга , выясняя каждую деталь о предполагаемом враге.
— Я предпочитала академическую обстановку. Пребывание дома отвлекало меня.
— Отвлекало тебя от чего?
— От моих целей. Я хотела закончить школу как можно скорее. – Она позволила мне ненадолго сфокусироваться на ней, прежде атаковать встречным вопросом: — Почему вы с братом учились в школе-интернате за пределами страны?
Я нахмурился, оценивая непринужденный тон Поппи.
— Потому что я ненавидел это место после смерти мамы. Раньше она была буфером между нами и папой. На случай, если ты еще не заметила, мой отец - идиот.
Этот комментарий вызвал у Поппи пресловутую полуулыбку. Всякий раз, когда она выглядела хотя бы отдаленно оптимистичной, это выбивало из меня дух. Целью сегодняшнего вечера было избавиться от ее предвзятого отношения к Максвеллам. Поэтому я взялся за дело, которое должен был решить много лет назад, и произнес слова, которых не было в словаре Максвеллов.
— Я сожалею о том, что он сказал твоей маме.
Поппи не признала и не отмахнулись от причины спора, который разжег эту уродливую вражду. Она склонила голову набок и вернула извинения:
— Я думаю, мы квиты. Амбани тоже нанесли большой ущерб. Мы проводим ежемесячные собрания У.М.
— У.М.?
— Уничтожить Максвеллов.
Я усмехнулся.
— А как насчет вас? Вы проводите ежемесячные собрания, чтобы уничтожить нас? – равнодушно спросила она, оглядывая двор.
— Нет. Мы делаем это еженедельно.
Последнее замечание вызвало у нее улыбку, поистине редкое зрелище.
— Еще вопросы? – поинтересовался я.
— Только один. – Она снова посмотрела на меня. — Почему ты всем рискуешь ради меня?
— Потому что я не могу перестать думать о тебе со вчерашнего вечера. – Я придвинулся к ней, не в силах остановить себя. — И потому что ты сводишь меня с ума с тех пор, как мы встретились. Это безумие. – Еще один шаг вперед. — А безумие объяснить невозможно.
Поппи инстинктивно отступила назад, выражение ее лица было настороженным.
— Я рекомендую вырваться из этого безумия, пока оно не переросло в полномасштабное увлечение.
— Слишком поздно.
С лица Поппи исчезли все следы безразличия. Она быстро оправилась и снова надела бесстрастную маску.
— Будь осторожен, Максвелл. Я не подхожу для увлечения. Я холодна и безразлична. Если бы ты завтра умер, я бы не проронила ни одной слезинки. Не потому, что не хочу, а потому, что мой мозг устроен по-другому. Я не умею любить или выражать эмоции, и мне нечего тебе предложить.
— Об этом судить мне, – твердо сказал я.
— Ты понимаешь, что моя семья хочет, чтобы тебя повесили?
— Смертная казнь не применяется в Нью-Йорке, – возразил я.
— Это подтолкнет их уничтожить тебя другим способом.
— Они могут попытаться. Я все равно продолжу преследовать тебя.
Пухлые розовые губы сжались. Она всегда была такой красивой? Я изо всех сил старался не спугнуть ее своим пристальным взглядом, вдобавок к столь сильному возбуждению. Я сделал еще один шаг вперед. Поппи снова отступила. На этот раз я сократил расстояние тремя длинными шагами и схватил ее за локти, прежде чем она смогла убежать.
Она уставилась на мои губы. Впервые Поппи казалась неуверенной в себе.
— Ты совершаешь ошибку...
Я заставил ее замолчать, с силой прижав свои голодные губы к ее мягким. Поппи застыла от удивления, не ожидая такого бурного проявления чувств. Я не мог сосредоточиться на ее реакции, мои губы неумолимо впивались в ее. Ее вкус и аромат поглотили все мое существо.
Из меня вырвался низкий стон, когда тонкий аромат лаванды достиг моих чувств.
— Черт, ты так хорошо пахнешь. – Я прикусил ее нижнюю губу, слегка потянув зубами. — А на вкус еще лучше. – Моя рука переместилась к ее шее, крепко сжимая, а большой палец массировал пульс. Медленно я облизал ее горло, смакуя каждый момент. — Так чертовски хорошо.
Поппи по-прежнему не реагировала, вынуждая меня вернуться к ее рту и крепко сжать ее горло. У нее вырвался резкий вдох, когда она наконец поняла, что мы делаем.
Я слегка отстранился, нависая над ней.
— Что… – я сделал паузу, внимательно оценивая ее реакцию. — Ты никогда раньше не целовалась?
Вместо того, чтобы опровергнуть обвинение, она посмотрела на меня пустым взглядом.
Мои брови сошлись.
— Как такое возможно? У нас был секс, и ты не была девственницей.
Она пожала плечами, как будто никогда раньше не задумывалась об этом.