Страница 101 из 118
— Они не сделали ничего плохого, кроме того, что обратили на меня внимание на одну случайную ночь.
— При всем уважении, я не согласен, – возразил он.
— А что насчет Софи? – я вспомнила, что Дэймон забрал телефон Софи. Технически, я уже несколько дней ничего не слышала от настоящей Софи. Ей он тоже причинил боль? — Что ты сделал с Софи?
— Я разбил одну из ее машин и забрал телефон. В остальном она в порядке.
Я нахмурилась. Разбитая машина - это не так страшно, как финансовый крах, вроде того, что он сделал с Сарой и Томом.
— Почему ты обошелся с ней полегче, чем с остальными?
— Потому что она ждала, пока тебе исполнится восемнадцать.
— И что? – спросила я, не совсем понимая его рассуждения.
— И что? – он наклонился вперед, пока кончик его носа не коснулся моего, пронзительные голубые глаза стали похожи на лед. — Помимо того, что они прикоснулись к тому, что принадлежит мне, они еще и воспользовались тобой. Они заслуживали более суровых последствий. Поверь мне.
Это могло означать только то, что человек, лишивший меня девственности, испытал на себе самый сильный гнев Дэймона.
— Элайджа еще жив?
— Не произноси его имени при мне.
Вся теплота этого утра внезапно исчезла, его голос сочился презрением.
— Ординатор из Корнелла еще жив? – я перефразировала, сосредоточившись исключительно на ответе.
— Я слышал, что к нему приезжала скорая, – Дэймон произнес бессердечно.
Мои плечи опустились.
— Однако, – продолжил он, прежде чем я успела расслабиться, — Данкворт отказался от многообещающей карьеры ради работы, которой больше не существует. Срок действия его медицинской страховки истек во время перехода с одной работы на другую, и он будет оплачивать больничные счета до конца своей жизни.
Люди считали меня жестокой. Дэймон был на другом уровне, он был дьяволом. Сломанный нос заживет, но финансовое разорение оставит его с унылым будущим.
— Почему ты так его ненавидишь? – я не могла удержаться от вопроса.
Дэймон выпрямился, его гнев был ощутимым.
— Я ненавижу их всех, каждого, кто был до меня. Никого другого не должно было быть, потому что я думал, что держу всех подальше от тебя. Студенты в кампусе знали, что к тебе лучше не приближаться. Большинство думали, что я говорил им обходить тебя стороной из-за какого-то мелкого соперничества.
Бывало, что парни в кампусе приставали ко мне, но они всегда таинственным образом исчезали. Теперь, когда я сложила два и два вместе, было очевидно, что Дэймон, должно быть, платил им, чтобы они держались подальше, или избивал их, возможно, и то, и другое. Я решила не расспрашивать его на другую тему, где меня могли вызвать в качестве свидетеля.
Дэймон смотрел мне прямо в глаза.
— Затем пару недель назад я случайно услышал на вечеринке разговор Софи и Розы. Софи спросила, развлекаешься ли ты с девушками, и Роза сказала, что ты не делаешь различий, но предложила подождать до зимних каникул. До того момента я не думал, что ты сексуально активна.
Дэймон пристально изучал меня, раздумывая, стоит ли углубляться в тему дальше. Он запустил пальцы в мои волосы.
— Но я понимаю. – На этот раз в его голосе звучала не только ревность, но и раскаяние. — Годовщина свадьбы твоей матери пришлась на зимние каникулы, в тот день ты чувствовала себя наиболее одиноко, поэтому искала утешения в сексе.
Я не стала отрицать его оценку. Лгать ему было все равно что лгать самой себе. Первые несколько лет после повторного замужества мамы были особенно трудными. Я не хотела быть свидетелем их счастья, и взгляды, которыми она украдкой обменивалась с Зейном, заставляли меня чувствовать, что она все больше отдаляется от меня. Проводить каникулы с ними было последним, что я хотела делать. За исключением последних зимних каникул, мне удавалось избегать их, участвуя в различных стажировках за пределами штата.
В глазах Дэймона отразилось глубокое понимание.
— Я злюсь на других людей, а не на тебя, – пояснил он, понизив голос до более мягкого. — И я злюсь на себя. Хотел бы я быть рядом с тобой. Или хотя бы быть рядом, чтобы помешать им воспользоваться тобой.
Я замерла от намека Дэймона.
— Что ты имеешь в виду?
— Этого не должно было случиться, – с сожалением произнес он. — Тебе было всего пятнадцать.
— Ты учился в школе-интернате. Ты действительно хочешь сказать, что впервые занялся сексом в восемнадцать?
— Люди в интернате были моего возраста. В колледже все были намного старше тебя, – возразил он, его разочарование просачивалось наружу. — Они должны были лучше знать. Им все сошло с рук по формальным причинам, потому что ты тоже училась в колледже. Они думали, что вы на равных, хотя это не могло быть дальше от истины.
Я не была согласна с позицией Дэймона.
— Все было по обоюдному согласию, – настаивала я.
— Ты не могла дать согласие в пятнадцать лет.
Его убежденность затуманила мой разум.
— Вот почему ты ненавидишь Элай… – Я оборвала себя, поймав ледяной взгляд Дэймона. — Вот почему ты ненавидишь ординатора из Корнелла? – перефразировала я, хотя ирония не ускользнула от меня.
Дэймон верил, что Элайджа развратил меня. Однако разве Дэймон не поступил еще хуже, накачав меня наркотиками, женившись на мне и пытаясь сделать мне ребенка против воли?
Как всегда, Дэймон словно подхватил мои мысли из воздуха.
— Не сравнивай наши отношения с ним. Это совсем другое. Ты моя жена, и мы всегда будем вместе. Между нами не только секс.
Я не знала, что сказать или что чувствовать. Дэймон утверждал, что сделал все это, чтобы быть со мной, а не для того, чтобы причинить мне боль. Он оправдывал свое неадекватное поведение, и одновременно избивал других за меньшие преступления.
— И это делает все нормальным?
— Ты уже взрослая, и мы равны. В то время как когда ты лишилась девственности, ты была ребенком, который понес большие потери. Люди наживались на твоей уязвимости, потому что ты чертовски красива. Это был единственный способ заполучить тебя, потому что ты была не в их лиге, и они тоже это знали.
— Это безумие.
— Ты так думаешь? – Дэймон бросил вызов, в его голосе звучала убежденность. — Розе двадцать один год, столько же было тогда Данкворту. Что бы ты почувствовала, если бы Роза занялась сексом с пятнадцатилетним?
Отвращение инстинктивно прокатилось по мне.
— Она бы никогда так не поступила. Это мерзко.
— Именно, – торжествующе подтвердил Дэймон.
Я была ошеломлена, обнаружив, что полностью согласна с Дэймоном. До сих пор я никогда не считала поступок Элайджи неправильным. Он был очень мил и спросил моего согласия. Он поступил порядочно, предложив остаться на ночь и угостить меня завтраком на следующее утро. Я отказала ему, когда он пригласил меня на свидание.
Наверное, на каком-то уровне я понимала, что это не круто, когда двадцатиоднолетний преследует пятнадцатилетнюю. Если бы мы поменялись ролями, я бы никогда не согласилась на подобное. Идея переспать с пятнадцатилетним парнем вызывала у меня отвращение. Несмотря на мои неоднозначные моральные устои, это был тот порог, который я бы не переступила. По той же причине я уважала Софи за то, что она подошла ко мне после того, как мне исполнилось восемнадцать. Эта мысль вызвала еще одно скрытое подозрение, с которым я боролась.
— Ты знал о групповом сексе до того, как отправился на вечеринку?
Дэймон покачал головой.
— Софи догадалась, что у меня есть к тебе чувства, и решила устроить драму, спровоцировав меня на секс втроем.