Страница 47 из 89
24
Ведьма лежала на кровати, тонкие веки её подрагивали, грудь еле заметно поднималась и опускалась, силясь вобрать в себя побольше воздуха.
Сам того не заметив, Рейвен оказался у кровати, опустившись на колени. Сжал он своей большой рукой ее тонкую нежную руку, глядя на княжну. Чувство несправедливости происходящего затопило душу- почему она не была обычной женщиной? Той, что можно взять в жены? Той, с которой можно создать семью. Но ведь и он не был простым человеком - Охотник. Лишь единицы из них создавали семьи, остальные же ,зная, какое будущее бы ожидало их близких, предпочитали перебиваться случайными ни к чему не обязывающими связями. Как и сам он раньше. До той поры, пока эта зеленоглазая не ворвалась то ли лучиком надежды, то ли самым жутким из ночных кошмаров в его жизнь.
Сейчас она выглядела гораздо хуже- бледная кожа, пересохшие от жара губы, разметавшиеся волосы, прилипающие тут и там рыжими завитками к лицу. Тень болезни сделала ее красоту мертвенно-жуткой, почти призрачной.
Но вот так, вблизи, Рейвен остро осознал, насколько важна ему жизнь ведьмы. Зачем? Это следующий вопрос, а он как Охотник привык делать всё поэтапно, чтобы не дать глупым и ненужным сомнениям одолеть решимость.
Ласково погладив её щёку, Рейвен встал с колен, поправив тряпицу на горячем как плита лбу княжны.
***
Заплатив лекарю вперед, Рейвен направился за конём, оставив мужчину гадать в недоумении- что же происходит с Охотником. То ли он волнуется о ведьме, то ли - боится, что из Ордена выгонят, увидев, что не справился с задачей своей, не доставил ведьму живой на суд.
****
Рейвен обыскал лес и его окрестности вдоль и поперек- ничего, даже отдаленно напоминавшего жилище ведьмы и в помине не было. Охотник еле слышно выругался- поверить старому пьянице, невесть что выдающему за воспоминания, а не грёзы затуманенного вином разума. Но какая-то часть разума упорно не желала сдаваться - Рейвен ведь знал людей. Знал благодаря годам своей работы, мог полагаться на первое суждение о них, что почти всегда оказывалось безошибочным. Вот и сейчас он знал, что лекарь по крайней мере не лгал- он действительно верил во всё, что говорил. Да и ведьмы обладали колдовством, разным. Темным и могучим, что могло творить дела разные, страшные да великие. Конечно, часть из них была лишь выдумкой людской, но часть- правдой.
Спешившись, Рейвен бродил у кромки леса. Ничего. Никого. Развернуться и ехать обратно? Просто ожидая, как лихорадка забирает жизнь Таниты, капля за каплей?
Охотник горько усмехнулся, направляясь обратно в лес, - Танита. Он сразу стал называть её по имени, хотя бы в мыслях, напрочь запамятовав одно из основных правил Ордена- не делать подобного. " Не стоит отродье Тьмы равнять с человеком - тем и против воли Бога Истинного согрешите, и наделите ведьму человеческими качествами, коих лишена она!"- важно вещал когда-то наставник, брат Тихон,- " Оттого и вам станет жаль её".
Жаль? Если то грызущее, тянущее чувство в груди, что поселилось с недавних пор в его груди- жалость, то он- самый чувствительный человек во всем королевстве! Опутала чарами проклятая ведьма!
Рейвен представил себе лицо отца, узнай тот, что сын сейчас слоняется по лесу в поисках одной из тех, с кем Орден боролся многие годы, да не просто так, а чтобы спасти жизнь другой.
Непонятная тревога лишь подстегивала, заставляя отметать прочь мысли о том, что Дотца может оказаться всего лишь нелюдимой или выжившей из ума старухой, сторонящейся людей- таких досужие языки вмиг записывали в дочери Тьмы. Или Дотцы давно уж нет на свете- столько лет прошло, даже у ведьм есть свой час. Возможно, именно в эту минуту и юная дана испускает свой последний вздох.
Сцепив зубы, Рейвен обмотал вокруг лица кусок ткани, затем, взяв в руки факел, ударил куском стали о трут, отчего возникшая искра мгновенно воспламенила смолу. Освещая себе путь, Рейвен снова и снова исследовал лес и его окраину.
Где-то вдалеке гулко заухал филин, ему вторил волчий вой. Деревья угрожающе закачали кронами, увеличившись почти вдвое. Молчаливой темной массой нависали,не желая пропускать странного путника. По небу медленно плыла луна, окруженная молочно-серыми облаками, цепляющимися за высокие макушки исполнинских деревьев.
Вдруг Рейвен ощутил чьё-то незримое присутствие, будто бы сам лес молчаливо наблюдал за ним. Он остановился подняв кверху руку с зажатым в ней факелом. Тот чадил, освещая лишь пару поваленных стволов, поросших мхом, деревья и кустарники.
-Что потерял, Охотник? Или что ищешь? - раздался намешливый старческий голос.
Рейвен крутанулся вокруг себя, но только лес был вокруг- угрюмый, нелюдимый. Будто недовольный тем, что простой смертный потревожил его покой ночью, когда самое сердце леса просыпаясь, жило своей жизнью. Голос, казалось, звучал отовсюду.
-Мне нужна помощь!- крикнул он, застыв в ожидании. Спустя несколько мгновений, показавшихся ему вечностью, на поляну вышла старая сгорбленная женщина, одетая в домотканную грубую рубаху, поверх которой был накинут платок. Седые длинные волосы были заплетены в две косы, спускавшиеся до пояса. В одной руке она держала корзину, из которой свисали травы и соцветия.
-Ты не лжешь, - с интересом разглядывая его бросила ведьма- Сперва я было подумала, что пробил мой час. Орден пожаловал в гости. Но теперь вижу,- засмеялась ведьма каким-то лишь ей известным догадкам- пламя, что бушует внутри тебя, гораздо реальнее того, в котором когда-то суждено сгореть мне.
Она шагнула вперёд, щёлкнув в воздухе пальцами - и факел тотчас погас, а вокруг стало гораздо светлее.
Рейвен опустил ткань с лица, внимательно глядя на ведьму - Охотник внутри него бесновался, требуя крови. Он не понимал, как можно договариваться с ведьмой, как можно вообще считать ее кем-то иным, кроме отродья зла? Он желал лишь увидеть, как беспомощная ведьма волочится по земле, скованная серебром.
-Значит, ты ищешь помощи?- медленно обошла вокруг него ведьма. Остановившись, скрестила руки на груди, тихо засмеявшись,- Помощи ведьмы? Разве вас не учили тому, что ведьмы- зло? - приподняла она одну бровь - Что мы не помогаем никому, кроме себя и Темных сил?
Рейвен не ответил, ведьма, покачав головой, продолжила:
-Я бы никогда не вышла к тебе, но я многое вижу. Многое.
-Что ты видишь?- спросил он, следя глазами за тем, как она вновь взмахнула рукой.
-То, что ты сейчас на перепутье. И это правильно- только так ты сможешь узреть истину.
Перед глазами Рейвена в воздухе заискрились полупрозрачные картинки, вспыхивая и угасая - ведьмы на поляне танцуют под полной луной. Их волосы распущены по спинам, а тела наги. Вдруг из-за деревьев выходят мужчины, тоже обнажённые. А вот молоденькая ведьма в мужском наряде сражается с несколькими воинами. Уже обессилевшая, она падает на колени, а один из воинов заносит над её головой меч, но тут же его удар отражает мужчина, невесть как появившийся перед ней. С молниеносной скоростью он сражается, защищая ведьму. Его темное одеяние, сливаясь с темнотой ночи, становится сплошным черным пятном, мелькающим перед глазами. Чуть позже являются ему двое, старик в темной одежде, да старуха в рваном домотканом платье. Седые как снег волосы старика всклокочены, взгляд полубезумный. Прикрывает он собой женщину, что обречённо опустила взгляд. И тут Рейвен будто его глазами увидел- перед ними стоял Охотник. Молодой, глаза злобой горят, рука нетерпеливо сжимает меч...
Наконец, образы угасают, оставляя лишь лёгкую дрожащую дымку, а затем и вовсе исчезают, словно бы и не было.
Рейвен встряхнул головой:
-Что это?
Ведьма приподняла брови в удивлении, мало похожем на притворное: